Рыжий рыцарь - Алексей Александрович Дурново
— Что Бог-с-Большой-Дороги назначил нас своими служителями, чтобы мы принесли ему почет и славу, а себе богатство.
— И с тех пор, — не без гордости сказал Алли, — наша банда процветает. Меньше чем за неделю мы ограбили два десятка крестьян и семерых купцов, а сегодня вот еще и рыцарей схватили.
— И самое главное, — добавил Митти, — нам и говорить-то теперь ничего не нужно. Выскакиваешь на дорогу — и дело сделано.
— Как видят нас, сразу вопят и либо цепенеют, либо бегут со всех ног, только лови да грабь.
— Остается узнать главное, — поинтересовалась Миста, — вы разбогатели?
— Нет, хотя добра нагребли изрядно, — ответил Игри, — всю добычу мы отдаем великому Шанну, а Бог-с-Большой-Дороги за это поддерживает наш свирепый вид.
Разбойники вывели их на небольшую полянку между тремя совершенно сухими, поеденными гусеницами сербониями. Здесь сильно пахло тиной, до знаменитых на всю Амбинию трясин было рукой подать. Под одной из сербоний Тристан заметил глубокую нору, похожую на медвежью берлогу. Из берлоги шел синеватый дым, клубами поднимавшийся к самому небу. Алли шагнул вперед, опустился на одно колено и склонил голову.
— О Шанн, Бог-с-Большой-Дороги, атаман всех лихих людей. Мы привели тебе новых пленников.
Из берлоги подуло легким ветром, и сербонии заскрипели.
— Кто они? — спросил из глубины пещеры замогильный голос, от которого у Тристана мурашки по коже забегали.
— Рыцарь и сопровождение.
— Дай золото! — потребовал голос.
— О Шанн, у них не было золота.
— Хочу золота!
— Да, о Шанн. Мы потребуем за них выкуп!
— Славно! — ответил замогильный голос.
Разбойники усадили их под изогнутой сербонией. Ее верхушка и опутанные гусеницами ветки клонились к самой земле. Казалось, дерево вот-вот упадет.
— Может, свяжем? — кивнул на пленников Митти.
— Шанн сохранит их лучше всякой веревки, — отмахнулся Алли.
Пленники не сразу заметили, что они тут не одни. Под деревом весьма удобно расположились братья Бонвиваны.
— Приветствуем, — сказал Типун, — в тесноте да не в обиде.
— И как вас угораздило так вляпаться? — спросил Вертопрах.
— А вас? — ответила вопросом на вопрос Миста.
— Мы предприняли тактические шаги для удаления от врагов, — сказал Типун, — но те вероломно атаковали нас с тыла.
— И было это как раз в тот момент, когда мы обнаружили надежное укрытие и хотели в нем спрятаться.
— Но к чести наших противников должен заметить, что они очень вежливо обращаются со своими пленниками.
— И не пытаются их съесть.
Разбойники совсем не обращали на них внимания. Они опустились на колени возле берлоги и принялись усердно прикладывать ладони к лицу, молясь Шанну.
— Однако разрешите полюбопытствовать, у вас есть план спасения? — спросил Вертопрах.
— В плену неплохо, но на свободе все-таки лучше, — подхватил Типун.
Тристан не ответил. Он пристально смотрел на берлогу, из которой продолжал валить дым, и на разбойников, что усердно молились Шанну.
— О Шанн, Бог-с-Большой-Дороги, атаман всех лихих людей, — восклицал громче всех Алли, а остальные ему вторили, — даруй каждому, кто бредет по ближайшей дороге, тугой кошель да побольше всякого ценного товара. И сделай так, чтобы и кошель, и товар без особенных затруднений стали нашими. И пусть пути королевских латников всегда расходятся с путями нашими.
С каждым словом, произносимым Алли, дым становился все гуще и гуще. Огромные клубы почернели и постепенно поглотили разбойников. Алли продолжал говорить, и вскоре едкий черный дым скрыл пещеру, сухую сербонию и половину поляны в придачу.
— За нас требуют выкуп, — прошептал Типун. — Думаю, и за вас потребуют.
— В каком смысле — выкуп? — спросил Тристан. — От кого?
— От семьи, — ответил Вертопрах. — За нас требуют по тысяче данринов, так что мы должны написать маме письмо, которое один из разбойников ей передаст.
— Боюсь только, что если он явится в таком виде в наш замок, то его там мигом прикончат. Наша мать ничего не боится, а в гневе будет пострашнее любого разбойника.
— А вы написали письмо?
— Нет, — Вертопрах явно не жалел об этом. — У разбойников нет чернил, так что получение выкупа затягивается.
Разбойники между тем закончили свой ритуал и поднялись на ноги. Дым, наполнивший воздух едким запахом, рассеялся.
— До рассвета еще три часа, парни, — объявил Алли, — время нам наконец поспать. Митти, ты будешь сторожить пленников.
Спать разбойники улеглись прямо на земле. Подстилки или одеяла были им не нужны, ведь тела их покрывала густая волчья шерсть. Митти угрюмо уселся возле сербонии с куском холодного мяса. Свой ужин он проглотил мгновенно, после чего, дождавшись, пока остальные уснут, задремал и сам.
— Нам, кажется, повезло, — сказала Миста, — они спят, а мы можем ускользнуть.
— Почему они нас не связали? — спросил Вирель.
— Ты же слышал, Шанн сторожит нас лучше всякой веревки. Надеюсь, Бог-с-Большой-Дороги тоже иногда спит.
О такой удаче трудно было даже мечтать. Разбойники спали точно младенцы, путь к свободе был открыт. Тристан тихо поднялся на ноги и аккуратно, на цыпочках, двинулся вперед. Он
