Ирина Мазаева - Большая книга ужасов – 66 (сборник)
Следующий начался с солнышка. Сев на тахте и потянувшись, Женька краем глаза уловила какое-то резкое движение за окном и тут же услышала громкий звук у-уф! вздрогнула, но оказалось, что это просто снег пластами начал падать с покатой крыши. От деревянной приставной лестницы шел пар – испарялась влага. Снег внизу слепил глаза, но было ощущение, что если все-таки не отворачиваться, смотреть изо всех сил, можно будет заметить, как он тает. «Вот и настоящая весна пришла…» – подумала Женька.
Было самое начало девятого. Все еще спали. А она решила прогуляться перед завтраком и, как любит Сашка, хорошенько обо всем подумать. Пожелав доброго утра Сашкиным родителям, Женька, одевшись, выскользнула из дома.
На улице пахло весной, но изо рта по-прежнему вырывался пар, и она пожалела, что не взяла шапку. Натянула на голову капюшон и пошла куда глаза глядят. Дошла до маленького продуктового магазина – рядом с ним стояла машина, из которой разгружали хлеб: пахло на полквартала. Женьке тут же захотелось свежего хлеба.
Внутри никаких продавцов не было. Она прислонилась к прилавку в ожидании, пошарила в кармане, есть ли деньги (рюкзак с кошельком она оставила дома), и… нащупала сложенную вдвое бумажку. Это была записка. Четким Сашкиным почерком в ней было написано: «Женька, мне тоже тогда, в Рускеала, было страшно. Но я понял, что храбрец не тот, кто не боится, а тот, кто может справиться со своим страхом. Может приручить свой страх. Я в тебя верю. У тебя все получится. Потому что ты самая лучшая, самая храбрая девчонка из всех, кого я знаю. И помни: что бы ни случилось, я буду рядом с тобой».
И тут же в тишине магазина резкими звуками разразился ее телефон – звонила мама.
– Дочь, не разбудила? Я тут думала о Лешином… о вашем вопросе… Это ведь ты в последнее время все про тот пожар расспрашиваешь? И вот мы с папой вспомнили. Там, на дяди-Толиной даче у него соседка была, то ли Марья Ивановна, то ли Дарья Ивановна. Так вот, она пожарных и вызвала, она видела пожар. И рассказывала потом всем соседям по даче. Говорила, будто бы все кругом горело, а ты как бы в круге сидела, тебя огонь не касался. Она была уверена, что ты его, огонь, остановила. Мы, конечно, ей не поверили, но там, на этой даче, и правда на полу круг метра полтора в диаметре остался с нетронутыми огнем половыми досками и куском линолеума. Вот все, что вспомнили. А почему ты, кстати, все время тот пожар вспоминаешь?
– Я? Да не знаю, – пожала плечами Женька, забыв, что мама ее не видит. – После того сна, наверное. Не знаю, с чего сон про дядю Толю приснился…
– У вас там все хорошо?
– У нас все отлично, мама. Не беспокойся.
Женька отключилась и с удивлением посмотрела по сторонам. Она вдруг начисто забыла, зачем зашла в магазин.
«Ты остановила огонь», – сказала мама. Как она, Женька, это сделала? Будучи двухлетним ребенком! Разве это вообще возможно?..
– Девочка, ты что это тут у витрины трешься? – вернул ее в реальность противный голос. – Знаю я вас: каждый день то шоколадки, то упаковки конфет не досчитаюсь. А ну пошла, пошла отсюда!
– Как вам не стыдно! Не знаете человека, а уже вором обзываете! – само вырвалось у Женьки, занятой своими мыслями.
– Что?! – У продавщицы чуть глаза на пол не вывалились. – Ах ты сиколявка! Вот я тебе сейчас! – и она метнулась к нарушительнице спокойствия.
Та, не желая связываться с чокнутой, выскочила из магазина. И едва не врезалась в двух человек: маму с ребенком. Маму с мальчиком, которого она уже один раз встречала, – с мальчиком в синей курточке и синеполосатой шапочке с помпоном.
– Я не хочу к бабушке Нюре! – ныл мальчик.
А мама его ласково упрашивала:
– Милый, ну так надо сегодня. Маме смену поставили, маме надо на работу. Зато завтра у меня будет целый свободный день. И мы поедем в город. Куда ты хочешь: в кино и на аттракционы или в цирк?
– И туда, и туда! И туда, и туда!
– Нет, надо выбрать. Куда ты больше хочешь?
– И туда, и туда! И туда, и туда!
– Сереж, ну надо выбрать…
Через сто метров Женька заметила, что зачем-то идет за ними.
Мальчик решил выбрать цирк.
А ведь завтра у него не будет…
И тут вдруг ясно поняла: будет у него завтра! И послезавтра тоже!
Глава 15
Ollo!
– Мелкая, ты где была?! Мы уж думали, ты опять слиняла! – все не унимался Лешка.
Женька уже давно вернулась, они позавтракали и теперь шли к Василичу.
– Слушай, Лешка!.. – Неожиданно для себя самой она остановилась и в упор уставилась на брата. – Не смей называть меня Мелкой, понял?
– О, прикол, Мелкая восстала!
– Я не Мелкая, я Женя. Что смотришь? Понял или нет? Или по-другому объяснить?
– Ты че такая нервная-то? Расслабься.
Это были последние слова, которые Лешка успел сказать, прежде чем улетел в мокрый сугроб.
– Ни фига себе! – выдохнула Аня.
А Женька стояла столбом и пыталась понять, что на нее вдруг нашло.
– Иди ты! – зло сказал Лешка, вылез из сугроба и ушел вперед.
К Василичу ввалились молча. Женька не знала, о чем думали остальные, а она… не думала ни о чем. Чувствовала только, что внутри у нее словно что-то натянулось и напряглось.
– Решились-таки… – мелко закивал дед. – Ой, робяты-робяты… Ой-ой-ой…
– Дедушка Ваня! Вы же говорили, что сегодня последний день, когда можно им помешать! Вспомните, ну пожалуйста, напрягитесь! Как с ними справиться? Как отобрать огонь?! – теребила его Женька. – И что это за огненный дракон там был в прошлый раз?
– Огненный дракон, говоришь?.. Стало быть, вы уже и божество их видели. Дракон – это их бог огня.
– И что? Что нам нужно сделать?
– Так ить… Отвадить от них бога огня-то. Да… Я вот как-то раз тоже его углядел. Сколько ж мне лет-то было?.. – И Василич пустился в воспоминания.
– Я уважаю старших, ей-богу, я их уважаю, – шепотом сказал Лешка и… вдруг вцепился в старика как клещ и крепко встряхнул: – Але, гараж! Значит, так, Иван Васильевич, все, хватит впадать в маразм! Приходите в себя! Ать-два! Короче, быстро взяли и все вспомнили! Это нам очень надо! Нам с вами Деревянное спасать надо! Вы же э-ге-гей! – вы еще много чего вспомнить можете!
– Молодой человек, что вы себе позволяете! – ловко вырвался из его рук Василич. – Что вы все на меня так смотрите? Конечно, я еще «э-ге-гей!». И память у меня отличная.
– Так что нам делать, ведь последняя же ночь! – снова взяла инициативу в свои руки Женька. – Сегодня они будут приносить первую жертву своему идолищу. Расскажите нам все подробно!
– Идолище поганое, не дав принести ему жертву, разбить, жрецов разогнать, бога огня напугать так, чтобы он убрался подальше и искал себе новых поклонников. Свистните – и помощники у вас появятся. С богом огня, – Василич посмотрел на Женьку, – тебе сражаться, идолище разбить, – он посмотрел на Сашку с Лешкой, – ваша забота, а ты, – он обернулся к Ане, – а ты… ты… Вот старый дурак, запамятовал. А ты, девочка, вообще кто?
– Иван Васильевич! – взвыл Лешка.
– Я Аня, – представилась Журба.
– О!.. Помню, работала у нас в бухгалтерии Анна Ивановна… Да какая она Анна Ивановна! Анечка, Нюрочка… А я и…
– Дедушка Ваня! – Сашка, не так радикально, как Лешка, но все-таки настойчиво потряс Василича за рукав. – Не отвлекайтесь, пожалуйста. Идолище разбить, бога огня напугать. А свистеть как? Кто нам на помощь придет? И что Ане делать?
– Что делать? Играйте, ребятки. Радуйтесь жизни. Она быстро пройдет…
– Ладно, пошли, – сказала Женька, и они ушли.
После Василича они зашли на комбинат и на одном из стеллажей обнаружили с тысячу необожженных свистулек. На всякий случай взяли десяток, вернулись к Сашке и, прочитав предварительно в Интернете, как это делается, засунули их в печь-камин и развели в нем огонь. Пообедали с родителями, а потом Женька с Сашкой пошли на конюшню. (Лешку с Аней оставили следить за обжигом.)
Манеж Женьке давно уже осточертел. Она была уверена, что уже великолепно держится в седле на любом аллюре: и на рыси, и на галопе; ей не терпелось выехать в поля, чтобы там мчаться навстречу ветру самым быстром галопом – карьером, чтобы было ощущение скорости и полета. А тренер Светлана Николаевна считала иначе: что им еще рано, что нужно еще подучиться. И заставляла заниматься, на Женькин взгляд, полной ерундой – делать какие-то никому не нужные манежные фигуры: маленький кружок – вольт, змейку и бесконечные перемены направления.
Сашке же все нравилось. Раз за разом он занудливо повторял ей, что нужно научиться чувствовать лошадь, научиться тонкостям управления ею, что верховая езда не спорт, а искусство. Вот и сейчас, после занятия, когда Светлана Николаевна ушла из манежа, оставив своих подопечных шагать одних, Женька ожидала очередной лекции, но Сашка был хмур и молчалив.
