Валерий Гусев - Говорящий тайник
– Странно, – сказал один опер. – Ничего не взяли. Видно, не нашли.
– Рано делать выводы, – сказал другой. – Девочка может не знать о том, что где-то в доме хранится что-то ценное. Дождемся взрослых. Ты их вызвал?
– Да, скоро будут.
Вернулась собака, втащив за собой запыхавшегося проводника. В зубах она держала какое-то разноцветное тряпье.
– С помойки притащили? – усмехнулся первый опер.
Собака положила тряпку на пол, села и улыбнулась.
– Это Матреша! – крикнула Марина. – За что же вы ее так растрепали?
– Никто ее не трепал, – обиделся проводник. – В таком виде нашли. На обочине. Видимо, злоумышленники там в машину сели. А куклу бросили.
Тут приехал папа и взял Алешку за ухо:
– Ну, что ты тут натворил?
– Ничего особенного – заложницу освободил.
Алешка еще раз рассказал все, что случилось.
– Когда ты возле дома вертелся, никого не видел рядом?
– Какой-то дядька из подъезда вышел.
– Подробнее, Алексей.
– В пальто, воротник был поднят. В шапке, она у него почти до носа была нахлобучена. В штанах, они…
– То, что в штанах – понятно, зимой без штанов не ходят. Хотя сейчас чудаков хватает. Что еще? Какие-то приметы?
– Нос! – сказал Алешка.
– Красный? Кривой? Длинный?
– У него кончик такой… раздвоенный. Я еще подумал – муравьед какой-то.
– Так! – папа переглянулся с одним из оперов.
– Неужели Шмагин? – удивился тот. – Ну и наглец. Он же в розыске.
– Разберемся. – Папа обратился к эксперту, который осматривал дверной замок. – Что у вас?
– Да ничего особенного, товарищ полковник. Замок открывали родным ключом. Или очень классными отмычками.
– Марина, – спросил папа, – ты никому не отпирала дверь?
– Нет.
– И никому не давала ключи?
– Нет.
– И не теряла?
– Нет.
– И ты ничего не слышала?
– Нет. Только потом его голос. Такой страшный!
– Ты бы смогла его узнать, этот голос?
– Да!
«Наконец-то, – подумал Алешка. – А то все нет да нет».
Он незаметно подобрал с пола куклу Матрешу Она имела жалкий вид. Снег с нее стаял, она была вся мокрая. Но самое главное – зачем-то разрезана сверху донизу. Из разреза торчала серая вата. «Вот дурак-то», – подумал Алешка. Это он сначала так подумал. А потом он подумал совсем по-другому. Но никому об этом ничего не сказал.
Тут примчались взволнованные Серегины-старшие. Они больше волновались за Маринку, чем за квартиру. И это нормально. И они тоже сказали, что ничего ценного у них в доме нет (кроме Маринки, конечно) и ничего ценного у них не пропало.
Оперативники пошли опрашивать соседей. И довольно скоро вернулись без результата. Только участковый – с результатом.
– Товарищ полковник, – доложил он. – Старушка в соседней квартире сообщила, что примерно в то время, когда случилось ограбление, к ней ломился какой-то молодой человек. Потом он вломился еще раз с извинениями. Попробую установить его личность.
– Я уже установил, – сказал папа. И кивнул на Алешку. – Сводите его к старушке на опознание. Если опознает, отправьте в отделение.
– Старушку? – улыбнулся участковый.
– Подозреваемого, – улыбнулся папа.
Папа отдал еще какие-то распоряжения и сказал Алешке:
– Иди в машину. Я тебя отвезу под домашний арест.
Глава III
Кусок мамонта
В машине Алешка спросил папу:
– А кто такой этот Шмыгин?
– Шмагин. Очень опытный квартирный вор.
– Опытный! – хмыкнул Алешка. – Что ж такой опытный в квартиру Серегиных залез? Они ведь геологи. У них, кроме камней, ничего нет.
– Камни бывают разные, – задумчиво сказал папа.
А Лешка это запомнил.
– И вот что, Алексей. Вы с Маринкой об этом случае в школе не болтайте.
– Мы в школе не болтаем, – серьезно ответил Алешка. – Мы там получаем знания.
– Так я и поверил, – усмехнулся папа. – Слушай, а отец Маринки тоже геолог?
– А то! Они все в Сибири жили. Он там всякие разыскания делал…
– Изыскания, – поправил папа. – И что он там искал?
У Алешки стали большие и круглые глаза от удивления:
– Полезные ископаемые!
– Какие именно? – не отставал папа.
– Всякие. Камни там, нефть, мамонты.
– И даже мамонты?
– А то! У них в другой комнате на стене целый кусок мамонта висит. Зуб такой, громадный и кривой.
– Бивень.
– Ага! – тут Алешка что-то сообразил. – Пап, а ведь этот… бивень, он же, наверное, очень дорогое ископаемое. Что ж этот Шмыгин его не спер?
– Я тоже об этом думал. А с другой стороны, куда бы он с ним делся? Все, приехали. Иди домой, маме привет.
– Не выйдет, – сказал Алешка. – Вези обратно. За мной дядя Федор должен заехать. Без двадцать четыре. Или в двадцать без четыре.
– Сразу сказать не мог?
– А ты спросить не мог?
– Пока не сделаешь уроки, – предупредила мама Алешку, – кормить тебя не буду.
– А нам не задали!
– Ну и нам не задали! – и мама захлопнула дверь на кухню.
Алешка не огорчился – знает он эти мамины штучки.
– Дим, смотри, – шепнул он мне и показал потертую жестяную коробочку, на которой сохранились буквы «Золотое руно». – Там телеграмма.
– От Серегина? – я рассмеялся. – «Задержись выезжать – сам приеду»?
– От Серегиной. Ее, Дим, похитили и заперли. И Матрешу зарезали.
– Все? Иди, мой руки – сейчас мама обедать позовет.
– Щаз! Ты лучше послушай! К Серегиным жулик забрался. И ничего не скрал. Он, Дим, наверное, искал у них всякое золото и всякие алмазы. И не нашел. Только какую-то драную куклу спер.
– Ну и что?
– Ты глупый? Значит, он опять придет. И опять будет искать. А мы…
– А мы что? – Я никак не мог понять, что ему надо.
– Мы с тобой, Дим, переедем к Серегиным и будем там сидеть в засаде. Он придет, а мы его – бац!
Скорее он нас «бац».
– А Маринка пока у нас поживет. Она маме понравилась.
Распорядился.
Тут пришла мама и позвала его обедать. Алешка не стал откладывать дело.
– Мам, можно у нас Маринка поживет?
– Можно. Лет через десять. Если ты на ней женишься.
Полугодие угрожающе кончалось, а настроение в школе было совсем не рабочим. Оно уже пахло Новым годом, елкой и каникулами. Каждый день какой-нибудь класс запирался в актовом зале на репетицию. Бонифаций строго следил, чтобы новогодний вечер для всех был сюрпризом. Чтобы ни один класс не знал, что там такое готовит другой. Но, вообще-то, все обо всем догадывались и все всё знали. Кроме куклы.
Для «Снежной королевы» наши художники расписали классный задник. Здорово получилось! По низу они нарисовали всех персонажей «Снежной королевы» – очень смешных и сказочных. Чуть повыше – заснеженное пространство, постепенно переходящее в ледяные скалы и всякие нагромождения. А на самом верху – ледяной дворец и подставка для королевы. Бонифаций сказал, что этот задник будет прекрасным фоном для всех других постановок. «Он создает настроение праздника»!
Один раз я даже попал на репетицию. Алешка – Сказочник отбарабанивал свой текст так, что вроде получалась таблица умножения, которую он ненавидит с детства. «Семью семь сорок семь»! И с королевой еще не очень получалось. Она, к примеру, должна говорить про новые коньки и весь мир в придачу, а вместо этого, заикаясь, начинала нудно долбить: «Хочу пить, хочу спать, хочу гулять», – пока ее не останавливали.
– Это ерунда, – сказал Бонифаций. – Запишем на диктофон голос нашей Любаши и пропустим через динамики. Вы, Любовь Сергеевна, скажете свой текст грозно и неумолимо. Будто вы говорите всему классу, что он всю неделю будет оставаться на дополнительные занятия.
После репетиции Любаша укладывала куклу в пакет и относила в учительскую. По дороге кукла пищала: «Хочу писать», на что Любаша один раз даже машинально ответила: «Потерпишь!»
Словом, Новый год с долгожданными каникулами приближался.
Маринка Серегина стала часто заходить к нам.
– Пусть привыкает, – говорил Алешка.
А мама всегда угощала ее борщом с чаем. И всегда, когда Маринка уходила, говорила:
– Как она мило картавит! Неужели это у нее пройдет с возрастом?
И мама даже иногда стала называть Лешку Лефкой. И дурлачком.
Но самое интересное, что и наш папа, полковник полиции, тоже проявил интерес к семейству Серегиных. Он, правда, не пытался выяснить, кто из их предков Чук, а кто Гек, его совсем другое интересовало.
Мы узнали об этом очень просто – подслушали. Однажды вечером папа позвонил Маринкиному отцу и пригласил его к нам.
Маринкин отец пришел вместе с Маринкой. Мама сразу же забрала ее на кухню, приготовить чай. А мы с Алешкой сели в своей комнате и изо всех сил стали делать уроки. А оба папы скрылись в кабинете.
– Конспираторы! – усмехнулся я.
– Они наивные, Дим, – хихикнул Алешка. – Выдергивай затычку.
Дело в том, что когда папу подключали к Интернету, то лихой мастер просверлил в стене, возле пола, лишнюю дырку. Как раз между нашей комнатой и папиным кабинетом. Не знаю почему, но мы эту дырку заткнули теннисным мячиком, и она нам верно и исправно служила.