Николай Томан - Город может спать спокойно
Парень вздыхает и пытается говорить спокойнее, но при повторном рассказе его сообщение и самому ему не кажется уже таким значительным. А лейтенант, внимательно выслушав парня и поняв наконец причину его волнения, спрашивает:
— А зовут-то тебя как, Говорков?
— Лешей… Алексеем.
— Ну и как, по-твоему, Леша-Алексей, кто же это мог быть?
— Явно подозрительная личность, товарищ лейтенант…
— Может быть, и подозрительная, не буду с тобой спорить, но не явно, — уточняет Дюжев. — Для явной подозрительности пока мало оснований.
— Ну как же, товарищ лейтенант? А почему он при моем появлении…
— Застеснялся?
— Ага. Как же так — взрослый человек и застеснялся?
— Именно потому, что взрослый. Это для тебя и твоих сверстников игра в войну — дело серьезное…
— Почему же игра?.. Для нас это военная подготовка, учеба…
— Правильно, Говорков, учеба, но все-таки в форме военно-спортивной игры. Так ведь вы комсомольцы, и для вас это естественно. А ему сколько?
— На вид, пожалуй, сорок или даже пятьдесят…
— Великоват разрыв, — усмехнулся Дюжев. — На целое десятилетие. Хватит ему и сорока пяти, все равно возраст почтенный для подобных игр. Вот он и застеснялся, тебя увидев.
— Тогда ушел бы в другое место, а он снова вернулся, как только я замаскировался за кустами.
— А в том, что у него был компас, нет, значит, никаких сомнений?
— Уж это точно!
— Полагаешь, значит, что шел он куда-то по азимуту?
— Именно!
— От какой же точки?
— От старого дуба на Козьем пустыре. А пройдя шагов двадцать пять, снова вытащил что-то из кармана. Приборчик какой-то… В общем, очень подозрительно себя вел.
— Почему же — очень?
— Дай вид у этого типа…
— Не наш?
— Именно!
— А ты что в кино в последний раз видел?
— Вы, значит, в шутку все это?..
— Зачем же в шутку, я всерьез тебя спрашиваю, что в кино видел в последний раз?
— «Просчет тайного агента».
— Ну, все тогда!
— Это вы зря, товарищ лейтенант… Я не маленький…
— А ты не обижайся, раз не маленький. Скажи лучше свой адрес. Я к тебе завтра загляну, и ты мне то место покажешь. А сам никакого частного сыска больше не веди. Понял меня, Леша-Алексей?
— Понял.
— И никому об этом ни слова.
— Считаете, значит, что может быть…
— Нет, не считаю, что может быть что-нибудь серьезное. Скорее всего, полнейшей ерундой окажется. Но, как говорится, чем черт не шутит…
Лейтенант милиции Дюжев не без труда нашел квартиру Говоркова в старом доме на окраине Ясеня. Дверь ему открыл сам Алексей.
— Здравия желаю, товарищ лейтенант! — радостно приветствовал он Дюжева. — Поверили, значит?..
— Чему?
— Что я вам правду рассказал.
— А как же ты мог неправду рассказывать? Не знаешь разве, что за неправду бывает? Проводи-ка ты меня лучше на то место.
Не набросив ничего на плечи, в одной майке, Алексей вышел из дому и повел лейтенанта мимо забора из штакетника, ограждающего чей-то садик.
Солнце склонилось уже к закату. Длинные тени Дюжева и Говоркова, опережая их, причудливо изгибались на пустыре за последним домом окраины Ясеня.
— Вот тут я его и увидел в первый раз, — говорит Алексей, указывая на одинокое дуплистое дерево.
— А когда же во второй? — настораживается лейтенант.
— Сегодня ночью…
— Так… Нарушил мой приказ? Ну докладывай!
— А чего докладывать-то? Думал ведь, что вы мне не поверили, и решил добыть доказательства… Вот и засел с вечера в засаду. А когда решил уже, что не придет он больше, смотрю — тень чья-то под тем вон дубом. Пригляделся — он! И опять в руках у него что-то вроде компаса со светящимся лимбом. Выходит, что этот дуб в самом деле был ему ориентиром. Снова стал он шаги от него отсчитывать в сторону леса. Потом достал из кармана еще какой-то прибор. Думаю, что миноискатель…
— Карманный? — усмехается Дюжев. — Да ты видел ли настоящий-то?
— Не только видел, но и в руках держал на военных занятиях. А потому считаю, что у него был миноискатель… вернее, прибор какой-то вроде миноискателя, и на уши он себе что-то надевал. Не наушники ли, как в миноискателе?
— А поисковая рамка и штанга не нужны разве?
— Не обязательно ведь чтобы у него был такой же, какой у нас на вооружении? Может быть, особой шпионской конструкции, без штанги…
— Допустим, что ты прав. А что же он потом?
— Штырек какой-то в землю воткнул. А я захотел поближе подобраться, да на сухой сучок наступил…
— А его, конечно, и след простыл? — с досадой перебивает Говоркова Дюжев. — Видишь, чего стоит твоя самодеятельность? И твое счастье, что это был, видимо, не шпион, а то бы он тебя… Ну и сколько же шагов от этого дуба он отсчитал?
— Примерно двадцать пять, как и в тот раз. В направлении на северо-восток.
— Попробуем и мы проделать это, — произносит Дюжев, направляясь к старому дубу.
Отсчитав двадцать пять шагов на северо-восток, лейтенант внимательно глядит себе под ноги, но ничего подозрительного не замечает. Не привлекают его внимание и соседние участки пустыря.
— А что, по-твоему, мог он тут искать? — спрашивает он Алексея. — Может быть, клад?..
— Едва ли, — качает белобрысой головой Алексей.
— Но что же тогда?
— Так ведь мало ли что…
— А все-таки? Ты поконкретнее. Если есть какие-нибудь соображения, выкладывай, чего мнешься?
Алексей смущенно улыбается, не решаясь почему-то высказать свое предположение.
— Удивляешь ты меня, Говорков, — хмурится Дюжев. — Примчался в милицию, заморочил мне голову своими подозрениями, а теперь…
— Только вы меня не ругайте, товарищ лейтенант.
— Я же сам тебя прошу, за что же ругать?
— Не сдержал я слова… Рассказал обо всем отцу. Но ведь он знаете какой человек?..
— Не знаю, — сердито перебивает его Дюжев. — Не знаю я, что он за человек, чтобы ему можно было…
— Ему можно, товарищ лейтенант! Он герой Отечественной войны…
— Со звездой?
— Без звезды, но настоящий герой! Сапером был…
— Ну, если сапером, тогда может быть… Саперов я уважаю. Они и сейчас геройские дела творят. Ну и что же он сказал по поводу твоего рассказа?
— Я ему тоже сначала насчет клада, а он рассмеялся только. «Какой тут, говорит, может быть клад на Козьем пустыре? Тоже мне «Остров сокровищ»! А вот тайный склад немецких боеприпасов — это пожалуй».
— И развил эту мысль?
— Развил. Он ведь в боях за Ясеневку в сорок четвертом участвовал. «У них, говорит, у немцев то есть, много боеприпасов тут было. Вывезти они их не могли, а когда мы Ясеневку взяли, обнаружили всего лишь несколько ящиков со снарядами. А по допросам пленных и другим данным — целый склад должен быть».
— Взорвали, наверное…
— Оно так бы бабахнуло, не услышали бы разве наши саперы?
— Тогда вывезли, значит.
— А как же было вывезти под бомбежкой и ураганным огнем нашей артиллерии? Десятки автомашин для этого понадобились бы. Отец считает, что немцы, скорее всего, зарыли где-то тут все свои боеприпасы.
— А что ты думаешь, такое вполне возможно. Сможешь ты меня с отцом твоим познакомить?
— Отчего же не смогу, он у меня простой человек, гвардии капитан, бывший командир роты штурмового саперного батальона. Сейчас, правда, на пенсии по инвалидности.
Может быть, опасения Говоркова и не напрасны!
Начальник ясеньского районного отделения милиции капитан Зыков слушает лейтенанта Дюжева с большим вниманием. О том, что принято называть «эхом войны», о неразорвавшихся минах и снарядах, оставшихся с той поры на нашей земле и даже о целых складах взрывчатки, грозившей катастрофой некоторым городам и промышленным районам, он и читал и слышал множество рассказов. Обнаруживали ведь их и под Ленинградом, и в Калининграде, и в Ростове-на-Дону. Нет, значит, ничего удивительного, что и под Ясенем может оказаться склад немецких боеприпасов или взрывчатки. Но почему кто-то столь таинственным образом проявляет к этому интерес? Есть тут, пожалуй, что-то от дешевого детектива, и это настраивает Зыкова скептически.
— Если там действительно склад немецких боеприпасов, то надобно поскорее в военкомат об этом сообщить. Как бы не опростоволоситься. Очень все это…
— Почему же очень, товарищ капитан? Отец Говоркова — старый заслуженный сапер, точно знает, что был тут у немцев большой артиллерийский склад, а вывезти его они не имели возможности.
— Могли ведь и взорвать.
— А они не взорвали, а зарыли и оставили нам в виде сюрприза. Делали же они такое и раньше, рассчитывая нарушить нашу мирную жизнь после войны?..
— Давайте вот что тогда сделаем, — прерывает Дюжева капитан Зыков. — Побеседуем с жителями Ясеневки, которые тут при немцах были. Не может быть, чтобы они чего-нибудь не вспомнили. Мне известно, что во время оккупации Ростова немцы заставляли его жителей собирать неразорвавшиеся снаряды, складывать их в траншеи и закапывать. А потом, почти двадцать лет спустя, снаряды эти обнаружили газопроводчики…
