Алексей Леонтьев - Юнги с Урала

В борьбе со стихией

С наступлением лета больше внимания стало уделяться физической подготовке. В ротах по совету замполита Шахова комсомольцами были созданы футбольные и волейбольные команды. Устраивались соревнования на первенство школы и Учебного отряда. По ночам юкг по-прежнему часто подымали по тревоге. Зимой, когда острова утопали в снежных сугробах, делались пешие переходы по дорогам или на лыжах по лесам. Сейчас совершались многокилометровые марш-броски по пересеченной местности.

— Для настоящего воина, — учил Авраамов, — никаких преград быть не может. Попадется на пути гора — перелезай, встретится озеро или река — переплывай.

Сначала мы думали, начальник школы сказал это, как говорится, для красного словца. Но вскоре поняли, что ошиблись.

В тот раз я дневалил.

Со стороны «линейки» послышались тревожные шаги,

— Кто идет?! — окликнул я.

— Командир роты Дубовой.

Он почти бежал.

— Дневальный?

— Так точно!

— Объявляй боевую тревогу!

— Есть! — ответил я и, распахнув двери землянки, скомандовал: — Боевая тревога!

Первым соскочивший со своей постели Воронов, глядя на секундную стрелку своих часов, уже громко считал :

— Десять... пятнадцать... двадцать...

Юнги одевались без лишней суеты, но быстро. Кое-кто, схватив карабин, уже выбежал для построения на ♦линейку», где старшина роты и баталер выдавали подсумки с патронами, на этот раз настоящими, боевыми.

Рота радистов была послана на прочесывание леса в направлении деревни Исаково. Эта дорога нам хорошо знакома. В прошлую осень ходили туда на уборку овощей. Только сегодня пришлось идти не по дороге, а лесом. Юнг выстроили в цепочку, с интервалом метров в десять друг от друга и дали команду:

— Вперед марш!

Затрещали под ногами сучья валежника, с разных сторон стали доноситься, повторяемые эхом, зычные распоряжения младших командиров.

— Десант сброшен! — прокричал мне шедший слева Игорь Лисин.

— Да нет, говорят, лишь один диверсант, — уточняя услышанное, сообщил продиравшийся сквозь лесные дебри Гена Мерзляков.

— Скорее всего, зажигалки, — донесся голос Жоры Бриллиантова. — Взгляните на небо!

И я увидел, как далеко вдали над островом подымались вверх темно-жирные клубы дыма.

— Лес горит! — громко крикнул Воронов. — Вперед, в сторону огня! Быстрее!

— Вправо, вправо надо, тут озеро! — в один голос закричали Витя Кожихов, Валя Рожков и Боря Батанов.

— Не сахарные, не растаете, — ответил им старшина. — Вперед, вплавь, через озеро ма-арш!

Авангард роты был уже в воде, а мы к ней лишь подбегали. Десятки юнг, держа над головой карабины, прямо в одежде плыли в сторону противоположного берега. Рядом со мной оказался Игорь Лисин. Справа — Гена Мерзляков, слева от Игоря — Жора Бриллиантов. Сзади нас догоняли Боря Батанов, Валя Рожков и Витя Кожихов.

Огонь продвигался в сторону губы Сосновки.

— Шлюпки, шлюпки надо спасать! — кричал, обгоняя меня, Мерзляков.

Выбравшись на берег, прежде всего осмотрели сбои карабины. Убедившись, что они сухие, тут же продолжили движение вперед. О выливании воды из ботинок, выжимании робы никто даже и не думал.

—■ Быстрее! Быстрее! — поторапливал Воронов. — Бегут, как на прогулке. "Умора!

Выбежав на тропинку, что вела к юнгашеской гавани, заметили Бутылку под командованием все того же возчика, что сидел в луже и выехал из нее лишь с помощью Саши Плгоснина. На этот раз Бутылка тянула телегу, до отказа нагруженную лопатами.

— Разбирай! — скомандовал старшина.

— Зачем? — наивно спросил запыхавшшйся от бега Гена.

— Он еще спрашивает. Путь огню преграждать будем.

Выбежали на поляну.

— Стоп, братва! Становись цепью! Быстро! — продолжал командовать старшина.

Строй юнг пересек поляну почти посередине. Полыхавший огнем лес был от нас метрах в ста, не больше.

— Копать! — приказал Воронов. — Дерн, дерн прежде всего снимайте!

После завершения строительных работ лопаты не точились и теперь шли в землю с большим трудом. Густой покров травы пружинил. Под ним оказалась галька.

Вспомнилось рытье котлованов во время строительства землянок осенью и зимой прошлого года, когда многие заработали мозоли. Видно, и теперь их не избежать.

Ползший со стороны горящего леса дым забирался в легкие, мешал дышать, разъедал глаза!, но я копал и бросал, копал и бросал, видел только мелькавшую лопату, дерн да комья земли. Работал изо всех сил, был уверен, что то же самое делают мои товарищи. Старшина сказал, что тушением пожара занимаются уже около шестисот человек. Значит, рядом такие же рвы, похожие ка окопы полного профиля, только шире, роют боцманы, рулевые. На помощь из кремля спешат юнги второго батальона. Зто придавало силы, уверенности в том. что огонь будет побежден. Но пока он еще так силен, что идет на нас в наступление. Охватываемые пламенем сосны вспыхивают точно свечки. Огонь от росшего на глазах рва был еще метрах в семидесяти, а жара уже становилась невыносимой.

— Поднажмите, поднажмите, — приговаривал Воронов. — Еще чуть-чуть, и огонь дальше не пройдет.

Минут через тридцать старшина достал своп часы и сказал:

— Почти три часа рыли. Умора! А вообще-то молодцы!

За работой никто не заметил, как ветер сменил направление, стал юго-западным. Догадались мы об этом, лишь увидев рассыльного по роте, торопливо бежавшего в нашу сторону.

— Мотористы помощи просят! — кричал он.

— Будет помощь! — громко ответил стоявший посередине поляны Дубовой.

— Бегом к мотористам! — скомандовал нам Воронов и рванулся вперед.

Схватив карабины и лопаты, мы бросились его догонять.

Старшина был почти в три раза нас старше, а бежал с такой прытью, что юнги едва за ним поспевали. А в лесу и вовсе отстали.

— Не туда бежим! — закричал Жора Бриллиантов. — Вон он, огонь-то, правее.

Огонь был врагом опытным. Давать нам передышки не хотел. На этот раз он ударил по флангу роты мотористов, пытаясь обойти юнг сзади.

— Сюда! Сюда! — увидев нас, кричали выскочившие из своего рва мотористы Володя Моисеенко, Саша Ковалев, Ваня Неклюдов, Алеша Макушин, Женя Григорьев.

На небольшой, зажатой со всех сторон лесом, поляне, где они боролись с огнем, настолько дымно, что трудно что-либо разглядеть. Зацепившись носком ботинка за вросший в землю небольшой валун, я упал. Через меня полетел Гена Мерзляков.

— Предупреждать надо, что ложишься! — с иронией и злостью пробурчал он и, оглядевшись, добавил: —Не поляна, а преисподняя какая-то.

— Хватит, хватит лежать, пора и совесть знать, — прикрикнул на нас Воронов. — За дело, братцы, за дело!

И все опять выстроились цепочкой. И снова копали, копали...

Чтобы дать спине минуту отдыха, я разогнулся и увидел макушки сосен, как бы плывущие в розовой дымке раскаленного воздуха. Деревья стояли как по команде «Смирно!» Будто готовились достойно встретить свою печальную участь. «Умирают, как настоящие герои, — подумал. — Ливень бы на них». Но дождя не было. Вместо него на поляне показалась Бутылка с коком на телеге. Оказывается, уже настало время завтрака, и Московский привез его нам прямо в лес.

Не верилось, что битва с огнем идет уже около десяти часов.

Перекусив, опять принялись копать рвы. Через кусты ольшаника продирались на новое место. И здесь кругом горело, шипело, трещало, падало...

В борьбе с огнем, вместе с подошедшими юнгами из кремля, уже принимало участие более тысячи человек.

ВЬздух пропитался гарыо. Ею же несло от нашей одежды. Сквозь сосновую рощу было видно, как сражались с огненной стихией подъехгшшие на полуторке матросы из хозвзвода.

Обедали по очереди. И опять работа и работа. После ужина, когда рыть глубокие траншеи стало уже ке по силам, ограничились лишь сдиранием и переворачиванием дерна. Тлевшую траву засыпали песком, землей, галечником — всем, что попадало на совок лопаты.

Битва с огнем шла уже двое суток. А пламя продолжало бушевать со страшной силой. Горело все: деревья, трава, мох на камнях, лишайник, багульник. Выгорали до последнего стебелька поляны брусники, черники.

Заметив, что огонь по траве идет даже против ветра, в сторону землянок, йолий Горячев, Ваня Семенов, Вася Бурков, Ваня Неклюдов, Володя Лыков, Валя Рожков и Витя Сакулин, бросив лопаты, снятыми с себя голландками, ногами тушили разлетавшиеся искры.

Старшина Воронов и Саша Плюснии, вооружившись поперечной пилой, как заправские лесорубы, спиливали под корень сосны. Володя Моисеенко, Валя Бобров, Сережа Филин и Ваня Умпелев топорами обрубали сучья, благодаря чему деревья уже не горели факелами, сила огня терялась.

Саша Ковалев, Юра Зайцев, Саша Ходырев, Митя Рудаков, Саша Пошляков ведрами из озера таскали воду и заливали ею тлевшие остатки пожарища.