Виталий Губарев - Необыкновенные приключения
Оля повисла у бабушки на шее.
— Бабунечка, родненькая, здравствуй, как я рада!
— Батюшки! — растроганно и немного растерянно сказала старушка. -Что это с тобой? Как будто год не виделись, а расстались-то всего десять минут назад.
— Как ты запыхалась, бедненькая! И почему я сама не пошла за ключом?
— Да ведь ты же боялась темноты.
Оля горячо поцеловала бабушку.
— Что с тобой, девочка? Чем ты так взволнована?
— Я тебе все, все расскажу.
— Да что случилось?
— Я просто, бабушка…
— Ну что? Что?
— Я просто… посмотрела на себя со стороны.
Обняв растроганную, улыбающуюся бабушку, Оля украдкой взглянула в зеркало и снова помахала рукой Яло. И странно: ей показалось, что Яло запоздала ответить ей таким же движением и, замешкавшись, смахнула со щеки слезу. Впрочем, все это, конечно, Оле только показалось…
ГЛАВА ПЕРВАЯ,
в которой в мои руки попадает волшебный платок
Это случилось однажды вечером, когда я читал книгу о приключениях морских разбойников. Вы, конечно, знаете, как интересно читать такие книги…
Океан. Шторм. Парусный корабль под названием "Калоша Дьявола" терпит бедствие. Волны с грохотом хлещут на палубу. Бесится ветер. Сорваны паруса, и на голой мачте болтается черный лоскут с белым черепом и скрещенными костями. А капитан морских разбойников с широченными плечами и красным носом кричит:
— Пираты! Тысяча чертей и одна ведьма! Справа по борту какой-то остров! Клянусь брюхом акулы, здесь мы добудем золото!
Я лежал на диване в столовой, пристроив поближе настольную лампу, и одну за другой жадно проглатывал истрепанные страницы старой книжки. Глухой шум трамвая, доносившийся по временам с улицы, казался мне упоительным рокотом океанского прибоя. Я не расслышал, как в столовую вошла мама, и вздрогнул, услышав ее голос:
— Ну, знаешь, дорогой, это никуда не годится!
— Что? — спросил я, не поднимая головы от книги.
— Я говорю, что это никуда не годится!
— Это ты, мама? — пробормотал я, все еще не в силах оторвать глаз от страницы.
— Нет, это не я! — сердито сказала мама.
— Ты уже пришла с работы?
— Нет, я не пришла!
— То есть как? — растерялся я и сел на диване. — Ах, ты шутишь…
— Наоборот, я очень рассержена, Боря!
— Чем, мамочка? — сладким голоском спросил я и постарался сделать удивленные глаза, хотя прекрасно понимал, чем она недовольна.
Мама стояла посреди комнаты, сокрушенно покачивая головой.
— Ты обещал мне подмести квартиру?
— Я не успел… Я подмету, мамочка…
Она ушла в соседнюю комнату, и я услышал оттуда новое восклицание:
— Какое безобразие!
— Где, мамочка?
Она вернулась в столовую с небольшим синим платком в руке.
— Ты сегодня был в школе?
Уж этого мама могла бы не спрашивать: ведь она отлично знала, что я никогда не пропускаю занятий. Правда, однажды такое случилось, когда у Петьки Халютина ощенилась собака, и я ходил смотреть щенят. Но ведь это было давно — недели две назад или даже больше.
— Ты был в школе? — повторила мама.
— Конечно.
— А я думала, что ты весь день пролежал в кровати. Почему ты не убрал постель?
— Я не успел, мамочка… Понимаешь, я немного проспал… и я боялся опоздать в школу.
— С завтрашнего дня ты будешь вставать вместе со мной и стелить кровать у меня на глазах.
— Да зачем же, мамочка? — взволновался я. — Ведь я учусь во второй смене.
— Ступай! — строго проговорила она.
— Куда? — захныкал я. — Стелить кровать? Да зачем же? Ведь все равно нужно будет опять ложиться спать.
— Боря! — повысила мама голос.
И я, мрачный, двинулся в спальню.
— Погоди минутку, — остановила она меня. — Ты обедал?
— Да…
— А посуда?
— В кухне…
— Чистая?
— Мамочка… — замялся я.
— Даже перед соседями стыдно, — вздохнула мама. — Ах, дорогой друг, не любишь ты у меня работать!
— Все работай да работай! — наконец не выдержал я. — Ни минуты покоя!
— Ни минуты покоя? Это у тебя-то?
Я увидел, как она согнала с лица улыбку и, наверно, для того чтобы не рассмеяться, прикусила нижнюю губу.
— Эх, — продолжал я, понимая, что если мама и сердится, то не так уж сильно, — изобрести бы такую машину, которая сама и подметать, и посуду мыть!..
— И стелить кровать! — иронически прибавила она и махнула на меня синим платком. — А ты целыми днями будешь валяться с книжкой на диване.
— Да, а ты знаешь, какая книга интересная! Тут описывается, как пираты потерпели кораблекрушение. У них был главарь по кличке Рыжий Пес.
— Ну вот что, Рыжий Пес, — сказала мама, — мне сейчас очень некогда. Я должна выполнить одно поручение фабрики и уйду ненадолго. А ты… постели кровать — раз, — она начала загибать пальцы, — подмети пол — два, вымой посуду — три. Кстати, зачем ты рылся в шкафу?
— Искал чистые носки.
— Носки лежат на верхней полке, а ты перевернул весь шкаф и зачем-то бросил на пол бабушкин платок, который мы храним вот уже пятнадцать лет. Понимаешь, это же память о твоей бабушке!
— Ах, это, кажется, тот самый платок, который бабушка называла волшебным?
— Да, — кивнула мама, — так его называла бабушка. Возьми платок и положи на место. А уроки ты сделал?
— Сделал, — сказал я, позевывая и рассматривая синий платок.
— Все уроки?
— Все… Нет, алгебра осталась… Мамочка, ты же знаешь, что по алгебре я занимаюсь с Милой Улыбкиной и с Юркой Беловым. Они сейчас придут.
— Тогда поскорей все прибери, чтобы тебе не пришлось краснеть перед товарищами. До свидания, мой Рыжий Пес… Нет, мой Рыжий Поросенок! — Мама поцеловала меня в щеку и пошла к двери.
— Мама, а зачем на этом платке завязан узелок?
— О, в этом узелке, говорила бабушка, и заключается вся сила волшебства! — загадочно проговорила она и скрылась за дверью.
"Шутит со мной, как будто я маленький, — недовольно подумал я, ощупывая узелок. — Разумеется никакого волшебства на свете никогда не было и не может быть, — рассуждал я. — Но почему же бабушка называла его волшебным? Платок как платок, немного вылинявший от времени. Бабушка, должно быть, носила его на голове, как все старушки". Я внимательно осмотрел платок и даже понюхал его. От старого шелка чуть-чуть попахивало нафталином.
Тут я вспомнил, что должен сделать до возвращения мамы целую уйму дел, и мне сразу сделалось грустно.
Стелить кровать, подметать пол, мыть посуду — и так каждый день! Неужели человек не может прожить без всякой работы? Надоело мне все это хуже горькой редьки! Вот возьму и не буду работать! Буду читать книгу про морских разбойников!
Я вздохнул и сел на диван. Конечно, если бы этот платок действительно был волшебным, тогда другое дело. Махнуть бы этим платком и сказать… Я задумался: что бы такое сказать?
— Диван, поднимись в воздух, — сказал я, усмехаясь про себя, и махнул платком.
И вдруг, к моему ужасу, почувствовал, что вместе с диваном поднимаюсь в воздух…
ГЛАВА ВТОРАЯ,
в которой я начинаю творить чудеса
— Ай-ай! — закричал я, цепляясь за стену. — Что такое? Кто меня поднимает? Ай-ай! Не балуйтесь! Это ты, Юрка? Когда ты пришел?
Диван поднялся примерно на два метра от пола и повис в воздухе неподвижно и так прочно, словно стоял на ножках.
— Хватит валять дурака! — сердито сказал я. — Опусти, пожалуйста, диван!
В комнате было тихо. На улице прогрохотал трамвай, и я услышал, как тоненько задребезжала электрическая люстра. Я перегнулся с дивана и заглянул вниз. Там никого не было. На том месте, где стоял диван, я увидел пыльные меточки, которые остаются на полу, когда передвигаешь мебель. Мне стало жутко. Я похолодел. Потом почувствовал жар. Выходит, что синий платок действительно волшебный! Значит, моя бабушка была волшебницей? Жаль, что я никогда ее не видел…
Но что мне теперь делать? Как опустить диван? Я спрыгнул на пол, оступился, больно ударившись о пол коленкой, и запрыгал на одной ноге. Когда боль прошла, я попытался притянуть диван к полу, но скоро выбился из сил. Получалось ужасно глупо! Не может же этот диван вечно торчать под потолком…
И вдруг я вспомнил: надо, кажется, махнуть платком.
— Диван, опустись на место, — строго сказал я и махнул платком.
Диван опустился так быстро, что у меня захватило дыхание. Едва он стукнул о пол четырьмя ножками, я сорвался с места и заплясал посреди комнаты. Я стал волшебником! У меня в руках страшная, удивительная сила! Что бы теперь придумать? Какое совершить чудо?
Я вытер пот, выступивший на лице, и, облизнув пересохшие губы, взмахнул платком:
