Никита Марзан - Приключения Корзинкиной

Зимой у всех в ранце апельсины, — сказал новенький, — или яблоки.

— Ну, да — кивнула Корзинкина и стала слушать Дрын-Дыра, который уже давно что-то говорил. И все слушали его с огромным вниманием.

— … больше половины населения земли хранит свою информацию в интернете, — сказал Дрын-Дыр, — а это значит, что рано или поздно вся эта информация станет искусственным разумом и еще неизвестно, чем это закончится для человека. А может быть, человек поменяется местами с компьютерами и будет не управлять ими, а подчиняться. Страшно звучит, правда?

— Поэтому я всегда была против компьютеров, — сказала Светлана Петровна, — скажите, Дрын-Дыр, а вы будете учить класс компьютерным играм?

— Ерундой не занимаюсь, — сказал Дрын-Дыр.

— Жаль, — огорчилась Светлана Петровна и погладила компьютер, — я хотела научиться.

— Я научу вас, Светлана Петровна, — вскочил Захаров Илья, — обязательно научу. На папином компьютере такие классные игры можно загружать.

— Ты забыл, Илья, чем это кончилось? — сказала Светлана Петровна.

— Тогда я вас на своем компьютере учить буду, — сказал Захаров Илья.

— Ладно, — улыбнулась Светлана Петровна, — это другое дело.

Тут прозвенел звонок.

— Спасибо, Дрын-Дыр, — сказала Светлана Петровна, — первый урок был очень интересный.

— Второй будет еще интересней, — пообещал Дрын-Дыр.

— Вас проводить в учительскую? — спросила Светлана Петровна, — вы же впервые в нашей школе?

— Нет, благодарю вас, — ответил Дрын-Дыр и посмотрел на Корзинкину, — я дорогу знаю.

— А, ну, хорошо, — тут Светлана Петровна хлопнула в ладоши и громко сказала, — ребята, не расходитесь. После уроков идем в доисторический музей. Мне позвонил папа Корзинкиной и пригласил весь наш класс на экскурсию

— Тут Корзинкина, там Корзинкина, — скривилась Ивина Ирина, — новенький, а ты идешь в музей?

— Все идут Ивина, абсолютно все, — сказала Светлана Петровна, — сразу после уроков. Все слышали? Сбор у школы.

Глава 58

В школьном автобусе новенький опять сел рядом с Корзинкиной.

— Противно даже, — проворчала Ивина Ирина и отвернулась в окно.

В музее было весело. Играла музыка, в фойе продавали сувениры, газированную воду и конфеты.

— Ребята, не расходитесь, — волновалась Светлана Петровна, — кому нужно в туалет — по коридору направо. И не теряйте номерки.

— А куда мы идем? — спросил Емельянов Виктор, который держал за руку Анциферову Людмилу.

— А мне все равно, — сказала Анциферова Людмила, — главное, что с тобой.

— Ой-ой-ой, — насмешливо сказала Ивина Ирина — ниточка и иголочка.

— Слушай, — хмуро сказал Емельянов Виктор, — чего ты хочешь?

— Я? — подняла брови Ивина Ирина, — у меня все есть, мне ничего не надо.

— Вижу, как тебе не надо, — сказал Емельянов Виктор и потянул вперед Анциферову Людмилу.

— А вот и папа Корзинкиной, — обрадовалась Светлана Петровна, — ну, теперь мы не заблудимся.

— Здравствуйте, ребята, — сказал папа Корзинкиной, — молодцы, что пришли. Обещаю, вы не пожалеете.

— Я уже жалею, — проскрипел Дрын-Дыр из портфеля Корзинкиной, — зачем мне этот музей? И вообще, я учитель информатики или банка с дыркой? Почему мое мнение никого не интересует?

— Потерпи, Дрын-Дыр, — попросила Корзинкина, — это недолго.

— Знаю я эти ваши «недолго», — продолжал ворчать Дрын-Дыр, — я уже ржавею от тоски.

Класс поднялся по мраморным ступеням. Впереди был огромный зал. И по этому залу шел мамонт. Большой и лохматый зверь с закрученными бивнями. А вокруг мамонта расстилалась равнина, покрытая снегом. И только с одной стороны высились хмурые неприветливые горы.

— Странно, — оглянулась Ивина Ирина. — кругом лежит снег, а мне не холодно.

— Тише, — прошептала Анциферова Людмила, сжимая руку Емельянова — а вдруг мамонт нас услышит. У него бивни по три метра.

— Не бойся, — сказал Емельянов Виктор, — я тебя спасу.

— А меня спасать некому, — громко сказала Ивина Ирина и посмотрела на новенького.

А тот словно и не слышал. Молча почистил апельсин и протянул оранжевые дольки Корзинкиной.

— Спасибо, — сказала Корзинкина, — а шкурки апельсиновые куда ты денешь? Мамонту отдашь?

— Отдам, — сказал новенький и прыгнул в снег.

— Я пошутила, — испугалась Корзинкина, — вернись.

Но новенький уже побежал навстречу лохматому великану.

— Новенький, — закричала Светлана Петровна, — вернись немедленно.

— Я сейчас, — крикнул новенький и побежал быстрее.

Все затаили дыхание и смотрели на бегущего новенького с восхищением и завистью. Это же надо? Бежит себе навстречу мамонту и ничего не боится.

— Погоди, — Корзинкина набрала воздух в грудь, словно собиралась нырять. И тоже прыгнула на снег, стараясь попасть в следы новенького.

— Ап! — крикнула Корзинкина и, балансируя руками, побежала по проложенным следам — Светлана Петровна, не волнуйтесь, я сейчас. Туда и обратно.

— Корзинкина, я запрещаю, — крикнула Светлана Петровна, — немедленно вернись. Немедленно, Корзинкина.

— Это я сказала ему корки мамонту отдать, — крикнула Корзинкина, увязая в снегу, — я должна его остановить

— Ага, — кивнула Ивина, — Корзинкина рада мамонту в пасть прыгнуть, лишь бы перед новеньким выпендриться.

— Да никто тут не выпендривается, — сказала Аециферова Людмила, — я сама слышала, как она ему сказала про апельсиновое корки.

— Да кто вам, сладким парочкам, поверит, — сказала Ивина Ирина.

— Корзинкина, — Светлана Петровна сложила ладони рупором — вернись или я тебя за руку верну.

— Не догоните, Светлана Петровна, — крикнула Корзинкина и побежала еще быстрее.

— Ах, так, — Светлана Петровна и посмотрела на свои туфли. Сапоги она оставила в гардеробе и ходила по музея в лакированных лодочках на шпильках. Но переобуваться времени не было. Светлана Петровна махнула на лодочки рукой и прыгнула на снег. И тут же провалилась по щиколотки. Она была тяжелее новенького и Корзинкиной, но Светлана Петровна решительно тряхнула головой и побежала к бредущему по равнине мамонту.

— Светлана Петровна, — отчаянно закричал Захаров Илья, — вернитесь. Мне папа велел за вами присматривать и помогать в трудную минуту.

— Передай папе спасибо, — ответила Светлана Петровна, чуть задыхаясь от бега, — только я не могу бросить новенького и Корзинкину на съедение мамонту.

— А я не могу бросить вас, — Захаров Илья и, не раздумывая, прыгнул в уже истоптанный снег и помчался по тропинке вслед за Светланой Петровной. Бежать по утоптанному снегу было легче.

— Вот подлиза, — сказала Ивина Ирина, — беги-беги, Захаров, за пятерками.

— Я пошел, — повернулся Емельянов Виктор к Анциферовой Людмиле, — надо спасать ребят.

— Я боюсь, — Анциферова Людмила покраснела, — за тебя.

— Если мы все накинемся на мамонта, — сказал Емельянов Виктор, — он испугается и убежит.

— Значит, — решила Анциферова Людмила, — я тоже побегу. Вместе не страшно.

— А вот я, например, не побегу, — сказала Ивина Ирина, — мне интересно посмотреть, как вас всех мамонт сожрет.

— Значит, ты не с нами? — спросил Емельянов Виктор, — ну, как хочешь.

— Я к мамонту никого не гнала, — сказала Ивина Ирина, — они сами побежали. Ну и пусть бегут.

— Эх, ты, — Анциферова Людмила прыгнула в снег. За ней Емельянов Виктор. А за ними и все остальные. Весь первый «А», кроме Ивиной Ирины.

А мамонт шел и шел, и даже не видел первый «А», который растянулся длинной цепочкой по бескрайней снежной равнине.

И тут появились первобытные охотники. Лохматые и бородатые люди в одеждах из шкур. Они размахивали каменными топорами и пиками с каменными наконечниками. Первобытные охотники сидели в скалах и ждали, когда мамонт подойдет поближе. Это была их законная добыча. И они никак не ждали увидеть первый «А», который несся к мамонту на всех парусах. И пещерные охотники не выдержали этого соревнования и выскочили из своей засады. И побежали навстречу мамонту, они громко кричали и старались опередить друг друга.

Мамонт увидел охотников. И тревожно затрубил. И охотники закричали еще громче и даже зарычали от нетерпения. Им нужно было убить мамонта. И мамонт повернул в сторону. И увидел бегущий к нему первый «А» и растерялся. Бежать ему было некуда. Сзади его окружал первый «А», спереди его брали в кольцо пещерные охотники.

И тут новенький добежал до мамонта.

— Не бойся, мамонт, — сказал новенький и протянул ему ладонь с апельсиновыми корками. Корки вкусно пахли. Мамонт посмотрел на открытую ладонь новенького и не увидел в ней ни камня, ни топора, ни копья. И доверчиво протянул свой хобот.

— Ура, — закричала Корзинкина и обняла мамонта за ногу.