Александр Власов - О смелых и отважных
— Не все логично. Извольте посмотреть: охранная, так сказать, грамота, а рядом — ордер на обыск.
— Все охранные отменяются! — рыкнул матрос.
— Подождите, товарищ Крюков! — проскрипел карлик, читая документ. — Как раз эта и не отменяется!
Бессонов взял ордер, спрятал в карман, поклонился хирургу.
— Простите за беспокойство, — он даже сумел улыбнуться. — Теперь логично?
— Вполне!
Они вышли на лестницу. Когда хирург, посветив им с площадки лампой-коброй, закрыл дверь, Бессонов сказал председателю домкома:
— Вы оказались правы. Этот человек полезен для Советской власти.
— Я людей своих знаю! — отозвался польщенный председатель.
Так закончилась первая в ту ночь операция. Юрий чувствовал, что все: карлик, матрос и женщина в меховом пальто — очень расстроены. И он понимал их — такой конфуз! Но Юрия этот случай обрадовал. Он сам увидел, как ошиблись чекисты и как тут же исправили свою ошибку. Так будет и с его родителями.
Вторая операция тоже началась неудачно. На этот раз они подъехали к огромному серому дому, поднялись по узкой грязной лестнице на пятый этаж и долго стучали в квартиру председателя домкома. Но никто не открывал. Из-под двери и сквозь замочную скважину несло холодом, точно в квартире были распахнуты окна.
Матрос, разозлившись, лягнул дверь ногой.
— Ночка! Чтоб ее!…
— Умрешь от такой работы! — произнесла женщина.
— Один понятой у нас есть. Эксперт — на месте, — проскрипел карлик. — Можно обойтись без представителя местной власти. Ведите, товарищ Крюков!
Матрос, вероятно, уже бывал в этом доме и знал, где находится нужная квартира. Они спустились вниз, узким проходом вышли во двор, оказались на другой лестнице, но не стали подниматься, а, наоборот, пошли по ступенькам вниз, где обычно располагаются в старых, домах полуподвальные помещения.
Тяжелый кулак матроса выбил из двери глухую дробь. Все прислушались. Было очень тихо. Но у всех возникло ощущение, что за дверью кто-то есть.
Матрос постучал еще раз, прорычал на самых низах своего баса:
— Отпирай! Чека!
Теперь уже совершенно отчетливо за дверью послышалась какая-то возня.
— Окна есть? — спросил Бессонов.
— Есть, — ответил матрос.
— Ломай! Да быстро!
Матрос наклонился к внутреннему замку, ковырнул чем-то металлическим. Замок жалобно лязгнул. Крюков навалился на дверь плечом, потом рванул ее на себя, с треском распахнул и сразу же присел у порога.
Из темноты вылетело что-то тяжелое, просвистело, ударилось о ступеньки и зазвенело, как топор. Женщина схватила Юрия за рукав и отдернула в сторону. Матрос с Бессоновым ринулись в полуподвальную комнату.
Оттуда раздался приглушенный крик, тупые звуки ударов, скрип пружин. После этого все умолкло и в комнате загорелся тусклый свет.
Когда Юрий переступил невысокий порог, мужчина, оглушенный кулаком матроса и лежавший поперек кровати, пришел в себя, сел и нагловато усмехнулся:
— Ловко!
— Как умеем, — ответил карлик, осматривая комнату. — Очень неудобное помещение для вора: один вход и окно в землю смотрит.
Рама была открыта, и окно лишь верхней половиной возвышалось над грязным талым снегом двора. Потому, наверно, мужчина, открыв раму, выбраться из комнаты не успел.
— Ордер предъявлять нужно? — спросил Бессонов.
Мужчина, разминая ушибленную челюсть, брезгливо махнул рукой.
— Отстань!
— Люблю умных людей! — похвалил его карлик.
Матрос уже рылся в шкафу и открывал какие-то чемоданы, Бессонов ни к чему не прикасался и почти дружелюбно сказал:
— Картинки-то отдай.
Мужчина хотел прикинуться удивленным и ничего не понимающим, но, вздохнув, выразительно посмотрел на подоконник.
— Все равно найдете.
Юрий увидел обрезок ржавой водосточной трубы, перевязанный старой веревкой.
— Умно! — одобрительно произнес Бессонов. — Хороший футляр.
Сняв с подоконника трубу, карлик заглянул внутрь. Там лежали туго скрученные рулоны холста.
— Ренессанс! — воскликнул он.
Юрий подошел к нему. Но Бессонов не стал вытаскивать рулоны.
— Потом полюбуемся.
Он передал трубу матросу.
Мужчина встал с кровати, покорно протянул руки.
— Извини! — улыбнулся Бессонов. — Браслетики не захватили — знали, что с умным человеком беседовать придется. А вот расписаться — попрошу!
Он протянул узкий листок бумаги и карандаш.
Когда мужчина прочитал заранее написанный текст, лицо его стало таким же вяло-бессмысленным, как после оглушительного удара матросского кулака.
— Подписка о невыезде? — прошептал он и, взглянув на карлика, расписался так быстро, будто боялся, что кто-нибудь может одуматься и исправить счастливую для него ошибку.
Юрий был удивлен не меньше. Он не сомневался, что этот человек настоящий преступник, которого надо немедленно задержать и увести в ЧК. Но Бессонов ограничился подпиской о невыезде. Спрятав ее, он кивнул головой матросу, и все вышли из комнаты.
Когда пересекали двор, Юрий заметил тускло светившееся приоткрытое окно полуподвальной комнаты. Оттуда вылетал истерический безудержный хохот. Женщина тоже хихикнула в воротник и невнятно произнесла какое-то слово: не то «пошло», не то «дошло».
Матросу, поджидавшему их в санях, Бессонов приказал:
— На базу.
Юрий понял, что сегодня его повезут не в дом на Обводном канале, а куда-то в другое место.
КОВЧЕГ
Что здесь размещалось раньше, отгадать было трудно. Длинное в два этажа здание с выбитыми стеклами и отвалившейся штукатуркой походило на казарму, которую долго и яростно штурмовали со всех сторон. Двери, пробитые пулями, еле держались на петлях. Узкие коридоры были завалены какими-то бухгалтерскими счетами с красными и черными цифрами. На подоконниках зеленели гильзы от винтовочных патронов. В комнатах с лужами от растаявшего снега, наметенного зимой в распахнутые окна, валялись и книги, и пустые пулеметные ленты, и бинты. В одной из них, уткнувшись носом в угол, лежал большой плюшевый медведь на деревянной подставке.
Ребят около будущей школы собиралось много. Все они жили поблизости и пришли сюда к восьми часам утра. Перед началом работы пожилая женщина с гладко зачесанными назад седыми волосами сказала:
— Мальчики и девочки! Посмотрите на этот дом. Он теперь ваш! Не все в нем в порядке, но я надеюсь, что вы сделаете его самым красивым на нашей улице. Он заслуживает этого! Дом этот не простой. Он волшебный! Сегодня вы в первый раз войдете в него. Многие из вас не умеют ни читать, ни писать, ни считать. А когда вы и последний раз выйдете из этого дома, все вы будете грамотными, культурными людьми. Вот какой замечательный дом! Давайте же сделаем его чистым, опрятным, уютным!…
Ребята разбились на пары, и за каждой парой закрепили одну комнату. Глебке с Глашей досталась та, в которой лежал огромный плюшевый медведь. Он был тяжелый. Вместе они поставили его, и Глаша обошла вокруг, потрогала куцый хвостик, погладила по плюшевой спине. От этого прикосновения медведь потерял равновесие и повалился прямо на дверь. Одной лапой он распахнул ее, а другой сшиб кожаную фуражку с головы молодого мужчины, который за секунду до этого подошел к двери с той стороны.
Мужчина присел от неожиданного нападения, а потом, поняв, что это чучело, поднял фуражку и произнес, медленно выпрямляясь:
— Хорош тезка!… Вы его, ребята, не выбрасывайте. Отличный экспонат по естествознанию!
Он обхватил медведя, вместе с ним шагнул в комнату, поставил его в угол и плотно прикрыл дверь.
— Ты — Глаша, ты — Глебка! — сказал он. — А я — Михаил и вдобавок, — он улыбнулся медведю, надел на него свою фуражку, — Потапович!… Вот какое совпадение!…
Видно было, что все это он говорит не только для ребят. Ему самому такое совпадение показалось забавным.
Михаил Потапович повертел головой — поискал, на что бы сесть. Но, кроме мусора и грязной бумаги, в комнате ничего не было. Он опять подошел к медведю:
— Послужи-ка, тезка!
Подтащив чучело к окну, Михаил Потапович опустил его на вытянутые передние лапы. Получилась плюшевая скамейка с медвежьей спиной вместо сиденья.
— Садитесь! — предложил он, а сам устроился на подоконнике. — Мне Дубок все рассказал про вас. Теперь я кое-что скажу вам. А потом мы обменяемся мнениями. Согласны?
— А кто вы? — спросил Глебка.
— Знаю! — улыбнулся Михаил Потапович. — Знаю, что ты любишь проверять документы!
Получив удостоверение личности, Глебка дотошно прочитал и рассмотрел все, начиная от номера документа, кончая печатью и номером нагана, выданного владельцу удостоверения.
— Сами с наганом, а по городу бандиты ходят! — нахмурился Глебка. — Если б у меня батин маузер остался, я бы давно карлика к вам привел!
