Петр Стегний - Тайна старого чердака
В тот день сон перенес Ватсона на ступени широкой каменной лестницы, уходившей в таинственную темноту. Оглядевшись, он понял, что находится в старинном замке. Самое странное, что ступенькой выше лежал никто иной, как старухин кот.
— Мюратик, Мюратик, кис-кис-кис, — позвал Ватсон кота, вспомнив, как его называла мадам Толстая.
Кот, величественно распростертый на каменных ступенях, даже не пошевелился.
Ватсону, достаточно долго наблюдавшему за тем, как происходило общение мадам Толстой с котом, ничего не оставалось, как мобилизовать свои скудные познания во французском языке.
— Bonjour, monsieur[2]! — сказал он, старательно грассируя.
Кот дернул ухом, повернул недовольную морду в сторону Ватсона и что-то нечленораздельно промурлыкал в ответ.
Контакт был установлен. В лихoрадочно работавшем мозгу Ватсона родилась следующая фраза, запомнившаяся ему из французской песенки, которую учительница французского, большая энтузиастка погружения детей в языковую среду парижских предместий, распевала с ними еще в первом классе.
— Sur le pont d'Avignon[3], - пропел он на одной ноте, одновременно пытаясь подхалимски заглянуть коту в глаза.
— On y danse, on y danse[4], - подхватил кот и посмотрел на Ватсона с интересом.
— Кирилл, — представился Ватсон и протянул руку для знакомства.
— Murat, Roi de Naples[5], - ответил кот с достоинством. Но лапу для руко, — пардон, лапопожатия не протянул.
Ватсон, начинавший чувствовать себя как правитель только что завоеванного карликового итальянского княжества на приеме у настоящего Мюрата, неожиданно для себя сделал коту тройной венецианский поклон.
Кот одобрительно наклонил голову и, мягко ступая лапами, неспешно двинулся вверх по лестнице. Время от времени он оглядывался на Ватсона, как бы приглашая его следовать за собой. Наконец, он остановился перед неприметной стрельчатой дверью в стене. Под рукой Кирилла тяжелая дверь со скрипом приоткрылась. За ней оказалась просторная сводчатая зала, посреди которой стояло громоздкое готическое кресло. Кот легко вспрыгнул на сидение, обитое красным бархатом, и поворотился к застывшему у входа Ватсону.
— Здраствуй, Кирилл! — вдруг сказал он громовым голосом, причем, как показалось Ватсону, на чистейшем русском языке. Впрочем впоследствии он не мог вразумительно объяснить, на каком языке происходило его общение с удивительным животным. Факт, однако, остается фактом — с этого момента Ватсон и кот мадам Толстой начали прекрасно понимать друг друга.
— Здравствуйте, — в замешательстве произнес Ватсон, почему-то обращаясь к коту на "вы".
— Ах, оставьте эти церемонии, — ответил ученый кот. — Мы достаточно давно знакомы. Во всяком случае, я с первого дня оценил предусмотрительность, с которой вы с вашим другом — если не ошибаюсь, его зовут Холмс — оборудовали ваш наблюдательный пункт за лопухами. Вас выдал только один, в сущности, пустячный просчет: линзы бинокля, с помощью которого вы за нами наблюдали, так загадочно поблескивали на солнце.
Лицо Ватсона помрачнело.
— Не расстраивайтесь, мой юный друг, — произнес кот, которому явно нравилась роль наставника юношества. — Главное — это то, что в вас есть отвага и страсть к познанию неизведанного. А умение добиваться своего придет с жизненным опытом. Впрочем, перейдем к делу. Вы уже, наверное, догадываетесь, где мы находимся?
С этими словами кот показал лапой на старинный барельеф на стене, изображавший двух всадников в рыцарских доспехах и с копьями в руках, скачущих на одной лошади.
— Тамплиеры? — внезапно озарило Кирилла, вспомнившего иллюстра-цию в недавно прочитанной им книге о рыцарях иерусалимского Храма.
— Я рад, что в тебе не ошибся, — объявил кот. — Это действительно герб ордена тамплиеров, бедных рыцарей Храма и Гроба Господня.
— Тех самых тамплиеров?
Кот недовольно пошевелил усами и остановил Кирилла поднятой лапой.
— Не торопитесь, мой юный друг, всему свое время. Прежде чем ответить на ваш вопрос, я хотел бы знать, насколько основательны ваши знания по истории славных защитников Святой земли.
К чести Кирилла он оказался в состоянии довольно связно изложить основные вехи короткой, но славной истории рыцарей-крестоносцев.
— Тамплиеры или рыцари Гроба Господня появились в Палестине в эпоху крестовых походов. Они сражались с сарацинами и охраняли караваны христианских паломников, направлявшиеся в Иерусалим. А после поражения, нанесенного крестоносцам арабским полководцем Саладдином, отвоевавшим у них Иерусалим в 1187 году, тамплиеры вместе с госпительерами — другим рыцарским орденом, возникшим на Святой земле, — героически защищали крепость Акко последний оплот крестоносцев.
Кот, одобрительно кивавший во время рассказ Кирилла, продолжил, когда тот остановился, по-видимому, исчерпав свои знания:
— А менее, чем через два века после возвращения со Святой земли орден тамплиеров, раскинувший к тому времени свои владения по всей Европе, был уничтожен французским королем Филиппом IV Красивым и римским папой Климентом V. Великий магистр тамплиеров Жак де Молэ был сожжен на костре в центре Парижа, рядом с собором Парижской Богоматери. Ты не бывал в Париже, Кирилл?
— Не приходилось, — признался Ватсон.
— А мне вот приходилось, — заметил кот. — И каждый раз, оказываясь в Париже, я прогуливаюсь в направлении Нового моста, у подножия которого Жак де Молэ проклял на костре Филлипа Красивого и папу, и размышляю о превратностях судьбы. Ты, конечно, знаешь, что оба они — и король, и папа умерли при загадочных обстоятельствах уже в следущем году?
— Кошмар, — вырвалось у Кирилла, имевшего дурную привычку не дочитывать книги до конца.
— Да, история действительно мрачная. Но и загадочная. Тамплиеров обвинили в ереси, однако уже современники говорили о том, что папа и король просто позавидовали их несметным богатствам. Хотя, возможно, причины печальной судьбы храмовников кроются в другом. Может быть, у тебя как у знатока истории есть какие-то соображения на этот счет?
— Они, кажется, искали что-то на Храмовой горе в Иерусалиме, — вспомнил Кирилл.
— Молодец, — довольно произнес кот. — Тамплиерами или храмовниками девятерых выходцев из Шампани во главе с Гуго де Пайеном стали называть потому, что король Иерусалима Болдуин поселил их в своем дворце, находившемся там, где когда-то стоял Второй иерусалимский храм. Ну, тот, что был построен Иродом Великим. Тамплиеры действительно вели на этом месте какие-то загадочные раскопки. Считалось, что они ищут сокровища храма Соломона, возможно, знаменитый Ковчег Завета, на скрижалях которого были высечены десять заповедей, данные Господом Моисею на горе Синай.
— Но ведь к моменту появления тамплиеров в Иерусалиме храм был давно разрушен — весьма к месту заметил Кирилл.
— Разумеется, коллега, — ответил кот. — Храм, построенный Иродом, был разрушен римлянами в 70 году нашей эры, через 40 лет после гибели Иисуса Христа на Голгофе.
— Тогда что же искали тамплиеры на Храмовой горе?
— Боюсь, что это было известно только им, — объявил кот, для убедительности подняв вверх правую лапу. — Но вряд ли, полагаю я, рыцари могли остаться равнодушными к тому, что после крестовых походов бесследно пропала главная святыня христианства.
— Святой крест? — с ужасом спросил Кирилл.
— Да! Крест, на котором был распят Спаситель, попал в руки султана Салладина во время кровавой битвы при Хиттине. Царица Грузии Тамара, Ричард Львиное Сердце, даже незадачливый Фридрих Гогенштауфен, Барбаросса, пытались купить или выменять его у султана. Но сарацины предпочитали отдавать земли и крепости, но не выпускать из своих рук драгоценной святыни, без которой от христиан отворачивалось счастье. Последним, кто оставил достоверные сведения о Кресте, был султан Бейбарс, безжалостный завоеватель, подступивший под стены Акко и сокрушивший Иерусалимское королевство. Он обещал вернуть христианам святыню, если они откроют ворота Акко. Но договор не состоялся. Вскоре Бейбарс умер, а крепость Акко была взята приступом и сожжена…
— Может быть, Крест сгорел во время пожара, — задумчиво предположил Ватсон.
— Крест не мог сгореть, святыни не исчезают! — гневно воскликнул кот.
— Конечно, он не мог сгореть, — прошептал Кирилл.
И открыл глаза. Перед ним стояла мадам Толстая.
— Как можно спать на самом солнцепеке, мальчик? Ты же сгоришь, склонилась над ним старая дама.
Кирилл от неожиданности встал на четвереньки.
Перед ним в той же позе стоял кот.
Глава 4. Рассказ кузена
А тем временем в Архангельском происходили не менее удивительные события. Правда, их истинный смысл открылся нам только после того, как мы с Ватсоном, встретившись вечером возле старого сарая, смогли, наконец, сопоставить свои впечатления от итогов этого необычного дня. Впрочем, не будем забегать вперед и продолжим наш рассказ с того момента, когда Александр Иванович, кузен мадам Толстой, застав меня, непрошенного гостя, у своего письменного стола, в столь любезной и, не скрою, лестной для меня форме ("мой юный любознательный друг") предложил мне познакомиться.
