Павел Марушкин - Девочка из страны кошмаров
Атаназиус помрачнел. Птицелов вновь наполнил опустевшие стаканы.
— Думаю, наилучшим выходом для тебя было бы исчезнуть на время, скрыться — да так, чтобы никто не мог знать, жив ты или мертв. Возможно, уехать за кордон…
Капканщик помолчал.
— Легко сказать! Сухопутные границы под надзором, а морем нынче ходят только контрабандисты…
— Да, это опасно, но опасней ли, чем оставаться здесь?
— Я ведь не о себе беспокоюсь, старик! Кларисса…
Эрл вздохнул.
— Не хотел я этого говорить, да что поделаешь… Пойми, Атаназиус, с дочерью тебя только слепой не приметит! Но стоит… Стоит вам разделиться…
— Подумывал я об этом… — капканщик склонил свою большую лохматую голову и угрюмо уставился в стол. — Но кому можно доверить судьбу моего ребенка?
Эрл по-стариковски закряхтел.
— Это же не навсегда! Несколько месяцев, может быть, полгода… Впрочем — решать, конечно, тебе. Вот только не было бы поздно…
— А какие планы у тебя?
— Я тоже намерен улизнуть из города. Хочу податься на юг. Знаешь, сезон нынче был не из худших, и мне удалось скопить немного деньжат. Не бог весть что, конечно, но зиму пережить хватит. Может быть, даже доберусь до южного побережья…
— Это дело. О деньгах не беспокойся, и вот что — проведаешь заодно ячейки в Летанике и Примбахо. Ежели верить донесениям, у них там тишь да гладь…
— Тебе это кажется подозрительным?
— Не то чтобы… Просто всегда лучше посмотреть глазами.
Разговор перешел на вещи вовсе ей непонятные, и девочка незаметно для себя погрузилась в тревожное, полное сумбурных сновидений забытье.
Пробуждение было внезапным. Кто-то резким рывком сорвал с нее теплое одеяло, и волна ледяного воздуха захлестнула Клариссу. Девочка съежилась, пытаясь спросонья укутаться в тонкую ночную сорочку и жмурясь — огонек свечи неприятно резанул по отвыкшим от света глазам.
— Вставай! — В резком голосе капканных дел мастера сквозило напряжение. — Одевайся. Живее!
Еще не до конца проснувшись, Кларисса спустила ноги с кровати, пытаясь нащупать босыми ступнями обувь. В распахнутое настежь окно стекал тонкими струйками легкий предрассветный туман — теперь стало понятно, отчего в доме так зябко. Девочку начала пробирать крупная дрожь. Привыкшая беспрекословно повиноваться суровому отцу, она торопливо оделась. Капканщик мерил шагами мастерскую; там то и дело что-то гремело и падало.
— Что случилось, папа? — отважилась спросить Кларисса.
— Быстро собери вещи! Возьмешь только самое необходимое; мы уходим отсюда.
— Уходим? — непонимающе переспросила девочка. — Куда? Почему?
Отец не ответил. Судя по громкому лязгу и сдавленным проклятьям, он только что сбросил с верстака на пол все свои инструменты. Кларисса взяла со стола подсвечник и осторожно выглянула из спальни. В комнате, служившей им одновременно кухней, мастерской и гостиной, царил страшный разгром. Стол был повален; пол усеивали осколки битого стекла вперемешку с мусором. Разорванная книга мокла в луже вина, от упавшей лампы резко несло керосином. Теперь девочка поняла, что за странные шумы то и дело вторгались в ее сон. Она подняла свечку выше — и вскрикнула: у самых дверей из-под небрежно наброшенной скатерти торчали чьи-то ноги в грубых, заляпанных грязью башмаках!
— Не смотри туда! — Капканных дел мастер отобрал у дочери подсвечник и сунул ей в руки наполненную снедью корзинку. — Возьми лучше это, пригодится. Собери свои одежки и увяжи все в узел. Туфельки тоже бери.
— Но… Почему?! — пролепетала девочка.
Капканщик внезапно присел перед дочерью на корточки и взял ее ладони в свои.
— Ты помнишь, как-то раз у нас с тобой был один очень серьезный разговор? Помнишь?
— Когда ты рассказывал мне про плохих людей? — Кларисса испуганно смотрела в темные отцовские глаза; в каждом зрачке отражался крохотный свечной огонек.
— Верно, дочка. Помнишь, я говорил, что в нашей жизни может настать очень трудный момент? Когда придется все бросить и бежать куда глаза глядят?
— Это… Случилось?
— Именно так. Пришла беда; и у нас с тобой совсем нет времени, понимаешь? Стоит чуть задержаться, как все пропало!
— Я понимаю… Я сейчас… — Кларисса набралась храбрости: — А… Кто там… У двери?
Капканных дел мастер вновь принялся рыться среди разбросанных повсюду вещей.
— Это был плохой человек. Очень плохой. Один из тех, что охотятся за нами. По счастью, я услыхал скрежет в замке… Не думай об этом, займись лучше делом!
Спустя несколько минут из распахнутого окна на землю был спущен массивный, обтянутый толстой кожей саквояж. Следом неловко вылез высокий широкоплечий мужчина. Тихонько шипя и держась за бок, он огляделся. Двор был пуст; в этот предрассветный час трудовой люд окраины досматривал последние, самые сладкие сны. Мужчина поднял руки и помог спрыгнуть на землю худенькой светловолосой девочке.
— Папа, а вдруг кто-нибудь увидит и решит, что мы воры…
— Никто нас не увидит; пошли!
Сутулясь под тяжестью поклажи, капканных дел мастер зашагал прочь. Клариссе досталась не такая тяжелая, но весьма объемистая ноша: удобно пристроить на плече тюк с одеждой никак не получалось.
— Не отставай! — бросил капканщик, растворяясь во тьме.
— Подожди! — робко взмолилась девочка, ожидая вспышки отцовского гнева. — Я за тобой не поспеваю!
Но капканщик не стал ругаться; вместо этого он поумерил шаг и крепко взял дочь за руку. Идти сразу сделалось легче, да и темнота проходных дворов теперь уже не казалась столь пугающей. Слабого света звезд хватало, чтобы различать очертания крыш и безобразные, словно ведьмина метла, силуэты низкорослых облетевших тополей. Капканных дел мастер шагал уверенно, по возможности избегая улиц: они то и дело ныряли под низкие арки, проходили насквозь дома, поднимаясь и спускаясь по гулким лестницам, пересекали заросшие бурьяном пустыри. Один раз даже пришлось перелезть через невысокий забор: помогла весьма кстати оказавшаяся возле него поленница. Небо потихоньку светлело. В какой-то миг Кларисса обнаружила, что различает очертания своих рук. Почти сразу пришло узнавание места: дом с высокими и узкими печными трубами и привалившаяся к его стене дощатая хибара — именно здесь обитал Эрл Птицелов. Девочка уже бывала в гостях у старика раньше и теперь немного воспрянула духом, предвкушая встречу с многочисленными живыми трофеями: пойманных птиц Эрл содержал в своем жилище, обходясь минимумом обстановки.
— Беда, старик! — негромко поприветствовал капканных дел мастер испуганно моргающего спросонья Птицелова. — Как видишь, пришлось потревожить тебя раньше, чем я думал… Враг снова нанес удар; то, что мы сейчас разговариваем, настоящее чудо.
— О господи! Входите же, входите скорее…
— Ты тоже в опасности, нам нельзя оставаться тут надолго.
— Надобно решаться, Атаназиус, — сказал Эрл несколькими минутами позже. — Сам видишь, время истекло…
— Так уж вышло, ты — единственный, кому я рискну нынче довериться. Сможешь ли ты приютить ее? Спрятать?
Птицелов задумчиво глянул в глубь помещения. Кларисса, наставительно постукивая пальчиком по прутьям клетки, что-то тихонько объясняла парочке черных вардевальских скворцов.
— Есть тут одно семейство, они кое-чем мне обязаны — и, пожалуй, предоставят малышке кров и стол на несколько дней, коли попрошу хорошенько. Без большой охоты, правда; они весьма скаредны — ну да что поделаешь… А я тем временем исчезну из города: поброжу по округе, подыщу ей хорошее местечко где-нибудь на ферме. Ты ведь понимаешь, чем дальше отсюда — тем спокойнее; да и свежий воздух опять же…
— Лучшего я и пожелать не мог! — Капканных дел мастер благодарно стиснул тонкую сухую ладонь Эрла. — Вот, держи… Здесь двести двадцать гю в ассигнациях и серебряный слиток. Ежели найдешь хорошего перекупщика — потянет еще на двести…
— Слишком много, Атаназиус! — покачал головой Птицелов, принимая увесистый кошель. — Четверти этой суммы с лихвой достанет на все.
— Бери! — с нажимом произнес капканщик. — И проследи, чтобы моя дочь ни в чем не нуждалась… Я вернусь за ней, как только смогу.
* * *Промозглы осенние ветра, холодны волны Сильферры… Небо над бухтой крупнейшего из озер Титании казалось отражением штормовых вод. Свинцовые облака рваными грядами катились куда-то вдаль, изредка обдавая землю холодными брызгами дождя; клочья едкого угольного дыма метались над низкими крышами портовых пакгаузов. Расставание пахло железом, мокрыми досками и безнадежностью…
— Ты должна быть сильной, мышка. Обещай мне, что будешь сильной.
— Я постараюсь…
Капканных дел мастер вдруг коротко скрежетнул зубами:
