Эйлис Диллон - Лошадиный остров
— Можете не сомневаться, Майк еще никогда ничего в жизни не продешевил, — сказал Люк и прибавил, повысив голос: — Но, я вижу, на этот раз деньги ему нелегко достанутся. Глядите!
Решив, что жеребенок покорился, Майк допустил ошибку: слишком резко дернул аркан, двинувшись к веренице коней, безропотно принявших неволю. Жеребенок встал на дыбы. Затряс головой и протанцевал два-три шага. Потом громко, испуганно заржал: как есть маленький мальчик, попавший в беду и зовущий на помощь отца.
Вороной жеребец немедленно вскинул голову. Он с безразличием отнесся к пленению половины своего табуна, как будто понимал, что тем это на роду написано. Но, услыхав жалобный призыв дикого жеребенка, он вскинул голову и оскалил зубы. У меня кровь в жилах заледенела, хотя я был в недосягаемости, высоко на гребне утеса. Вожак двинулся на Майка каким-то странным аллюром, пританцовывая и вставая на дыбы. А Майк все еще пытался сладить с жеребенком. Они кружили друг возле друга, Майк во что бы то ни стало хотел пригнуть голову жеребенка к земле. Люк, глядевший на все это, вдруг вскочил на ноги и заорал во весь голос, так что эхо разнеслось по всей долине:
— Немедленно отпусти его! Слышишь? Ты что, рехнулся? — И с этими словами он ринулся вниз по немыслимой крутизне.
Его руки и ноги по какому-то наитию находили спасительные расщелины и выбоины. Свесив головы, мы с Пэтом следили за каждым его движением. Минутами казалось, что он удерживается на скале только усилием воли. Мы взглянули на Майка, он все еще упрямо не выпускал уздечки, но теперь уже жеребенок мотал его из стороны в сторону. А вороной все приближался, не ускоряя хода. Лунные блики скользили по его атласной коже, отражая игру мускулов. Зубы блестели, как серебро, в белом свете луны.
— Я тоже спущусь, — сказал Пэт, — а ты, Дэнни, оставайся пока здесь.
И не успел я опомниться, он уже перекинул тело вниз за край гребня. Затаив дыхание, я не спускал с Пэта глаз. Он старался двигаться за Люком след в след. Один раз он замер, повиснув на руках, и мне уже почудилось, что все кончено. Но нет, вот он опять двинулся. Все ниже и ниже, осторожно, ни разу не глянув вниз. Когда наконец ноги его коснулись земли, он бросился ничком на траву, как будто сорвался и упал. Я нагнулся над пропастью, хотел позвать его, но голова у меня закружилась, и я отпрянул от края.
А в долине тем временем разыгрывалось настоящее представление. Люк бросился к Майку и стал вырывать из его рук веревку. Вороной жеребец был так близко, что они, наверное, уже чувствовали на себе его горячее дыхание. Энди сделал было шаг вперед, точно хотел помочь отцу, но, видимо, передумал и остался стоять на месте как истукан.
Вдруг жеребец громко заржал. Майк с Люком, наверное, оглохли от этого ржания. Майк выпустил веревку. Люк сорвал с жеребенка аркан и могучим толчком послал его подальше прочь. Жеребенок галопом понесся в глубь долины. Вздох облегчения расправил мою грудь, скованную ужасом. Пэт вскочил на ноги и какой-то миг не сводил глаз с жеребенка. Затем со всех ног бросился к тому месту, где все еще стояли Майк с Люком. Я слышал, как Люк что-то наговаривал жеребцу, стоявшему возле них без движения, но тот не замечал Люка. Вытянув свою великолепную шею, он лязгнул зубами в дюйме от уха Майка. Тот издал мощный вопль, сравнимый по силе с громоподобным ржанием вороного. Отскочил в сторону и пошел, пятясь на негнущихся ногах. Жеребец, грозно скалясь, двинулся на него. Майк не осмеливался повернуться и побежать. Он вытянул руки, отмахнулся, точно отгонял жеребца. Это было так страшно, что у меня волосы на голове стали дыбом.
Громкий крик Пэта вдруг нарушил безмолвие:
— Майк! Беги!
В тот же миг он подскочил к жеребцу, схватил его за гриву. Еще секунда — прыгнул на ходившую ходуном спину и припал, прижался к его шее. Вверх взметнулись могучие копыта и в ярости замолотили воздух. Пэт съехал немного набок, но удержался. Люк вцепился в хвост жеребца и стал изо всех сил тянуть его на себя. Жеребец опустился на передние ноги, теперь в воздух взлетели задние — Люк едва успел отскочить. Я видел, как Пэт, ухватившись одной рукой за гриву покрепче, другой похлопывает жеребца по шее, точно они старые друзья.
«Наступил мой черед спуститься в долину», — в отчаянии сказал я себе.
Потому что там, внизу, ковылял, шатаясь и спотыкаясь, как старый осел, Майк. Я понимал: он в безопасности только до тех пор, покуда Пэт отвлекает на себя жеребца. Но если он не удержится и упадет, жеребец опять станет преследовать Майка. Дикий жеребец — злопамятное животное.
И я полез вниз. Признаюсь, с той поры я с почтением отношусь к кошкам. Вспомнив, как спускался Пэт, я тоже не глядел вниз и старался пальцами рук и ног каждый раз нащупать хотя бы крошечное углубление. Нащупав, я буквально впивался в него, горько сожалея, что на моих пальцах не растут крепкие, длинные когти. Сорвался я, когда до земли оставалось метра полтора. И пока я летел — какую-то долю секунды, — я прожил сто лет смертельного страха.
Я упал в мягкую траву и подкатился прямо к ногам Майка. Лица его не было видно, но помню, как он смешно втянул голову в плечи, словно перед ним возникло невиданное чудище. Я чуть не расхохотался, и это, наверное, привело меня в чувство.
Я вскочил и крепко схватил его за руку.
— Вам надо немедленно спрятаться! Здесь есть одно место. Идем скорее!
Майк дернулся было назад.
— А как же Энди?
Вот уж я не ожидал, что он в эту минуту вспомнит о сыне.
— Жеребец его не тронет, — сказал я, немного смягчившись. — Он гонится за вами.
Я обернулся: Пэт все еще сидел на спине у жеребца. И тогда я повел Майка к берегу. Он шел послушно, как провинившийся пес. Мы подтащили к воде лодку, Майк сходил за веслами. Сели в лодку, оттолкнулись. Майку я дал только одно весло, боясь, как бы он не стал грести к шхуне и не сорвал мой план. Но ему, как видно, и в голову не приходило ослушаться. Глядя на его устало сгорбленную спину, я в первый раз подумал, что Майк Коффи уже старик.
Мы шли на веслах прямо к отвесной скале утеса. Майк повернулся ко мне.
— Осторожно! — сказал он. — Если врежемся в скалу, получим пробоину.
— Не врежемся, — ответил я. — В скале вход в пещеру, а в ней есть кому присмотреть за вами.
Майк промолчал. Мы положили весла на дно, вошли в расщелину и, отталкиваясь руками от стен, поплыли вглубь. Когда лодка шаркнула о дно, я выпрыгнул и вытащил ее на песок. В темноте я едва различил бабушку и рядом с ней лошадку. Зато хорошо слышалось частое, легкое пофыркивание.
— Я привез вам гостя, миссис Конрой, — сказал я.
— Кто это, Дэнни? — спросила бабушка.
По ее голосу я понял, что она отдохнула и успокоилась. Майк тоже выскочил на песок и, вглядевшись в темноту, изумленно вскрикнул. Я столкнул лодку обратно в воду кормой вперед, пошел за ней и прыгнул на дно. Лодка от моего прыжка сильно покачнулась. Плывя назад, я крикнул бабушке, отвечая на ее вопрос:
— Это Майк Коффи!
У выхода из пещеры я немного помедлил: из черной глубины до меня донесся бабушкин короткий смешок, потом ее голос:
— Майк-агра, так это ты здесь? Иди сюда и садись на этот камень. Больше нечего тебе предложить. Я бы налила чашечку чая, да вот только печка где-то гуляет…
Я не стал больше слушать, а быстро погреб в сторону серебряной бухты.
Глава 15
КОНЕЦ ИСТОРИИ
Не успел я проплыть половину пути, как услыхал в море стук мотора. Мотор был мощный, и я сразу узнал его. Спасательный катер было единственное судно в наших водах с таким мотором.
Моей первой мыслью было налечь на весла и стрелой помчаться к берегу, предупредить о появлении новых незваных гостей. Последние несколько дней мы только и делали, что прятались, убегали, ускользали, путали следы, и я уже стал сомневаться, буду ли когда-нибудь еще спать в теплой постели под родным кровом. И мне вдруг так захотелось снова стать обыкновенным мальчишкой, а не младшим партнером джентльменов удачи!
Я опустил весла в воду, лодка застопорила ход. Я прислушался, в каком направлении движется катер. И тут я его увидел: он огибал мыс со стороны мола. В свете фонарей, висевших на мачте, я разглядел на борту много людей, все смотрели на шхуну Коффи.
Я подождал, пока мотор замолчит, взялся за весла и поспешил к катеру. Я не стал окликать людей на борту. Ведь оставался еще Энди, он мог услыхать мой голос, бросить лошадей и убежать. Когда я подошел к катеру, над моей головой раздалось:
— Кто здесь? Отвечай!
— Дэнни Макдонаг, — назвался я, узнав Бартли Конроя. — Пэт на острове. Жив-здоров. Насколько мне известно, — поспешил я прибавить, вспомнив, в каком положении оставил Пэта.
— А где моя мать?
— Не беспокойтесь, все в порядке. В надежном месте.
Над планширом выросли головы. И первым я разглядел лицо моего отца. Он поднял руку в знак приветствия. Я тоже отсалютовал в ответ. Тут был и Джон Конрой, стоял рядом со своим отцом. Я заметил много синих шинелей с серебряными пуговицами; на этот раз полицейские были настоящие. Один из них спросил:
