Ирина Христолюбова - Топало
— В дурака? — спросил Тришка бодро.
— В дурака! Есть в тебе что-то чертовское! — похвалил его Лысый.
Тришка делал бодрый вид, а на самом деле смотрел на карты со страхом. Черт его часто заставлял с ним играть. Но чертенок никогда не выигрывал и получал потом тумаки. Он не любил играть и все время путал вальта с королем.
И тут, в сарае, они быстренько сыграли несколько партий. Конечно, чертенок проиграл.
— Учить тебя надо и учить! — сказал Лысый и притворно ласково потрепал его по голове. — Будешь жить со мной, а не с козой. Куда достойнее! Опозорил ты наше чертовое племя, рогатик!
Он взял чертенка за шкирку и перебросил через плечо.
— Ой, ой, ой, больно! — захныкал чертенок.
— А ты, коза Манька, молчи! — и он выскользнул из сарая.
Манька тут же заблеяла:
— Бэ-э-э!
Черт Лысый захохотал и тоже проблеял:
— Бэ-э-э! — ну, точно как коза Манька. Только голос другой: грубый и хриплый.
Но черт знал, что делает: стоит глубокая ночь, все спят, и никто никакого блеяния не услышит.
Так оно и было. Все в доме спали крепким сном. И никто не слышал, как звала коза Манька на помощь.
Разговор ночью. Перед рассветом
Рано-рано утром, еще не рассвело, бабка Дуся только встала и стала укладывать дрова в печку, кот Филимон попросился во двор. Бабка его выпустила.
Филимон, прогулявшись по безлюдному двору, зашел к козе Маньке.
— Где твой противный чертенок? — спросил он. — Хочу его перевоспитать.
— Раньше бы пришел, когда звала! На печке грелся! А чертенка Тришку Лысый украл! — и коза Манька заплакала горькими слезами. Кот Филимон ни разу не видел, чтоб Манька плакала. Всегда только бодалась и всякие дерзости говорила.
— Черт Лысый! Мы ему покажем! — кот Филимон понесся в дом, чтобы обо всем случившемся рассказать Топало.
Домовой лежал на печке и ворчал, что кирпичи чуть теплые, бабка Дуся опять дров пожалела.
Кот Филимон замяукал за дверью да так громко, будто ему хвост прижали.
Бабка Дуся впустила его.
— И чего забегал туда-сюда?
Хвост коту Филимону никто не прижимал. Он прямо с порога — прыг на печку.
— Топало, ты тут греешься, а чертенка твоего украли!
— Кто может украсть чертенка? — беспечно сказал Топало. — Он ведь не корова и не коза. Тебя, кот Филимон, никто не украл. А долго ли: сунул в мешок да пошел.
Кот Филимон оскорбился; как это так — «сунул в мешок и пошел»!
— Я опытный и мудрый кот, — достойно ответил Филимон. — Не то что твой противный чертенок. А украл его черт Лысый!
— Голова моя — решето! — домовой схватился за голову. — Правильно, Филимон, ты опытный и мудрый кот. А я — глупый домовой. Глупее моего приятеля Глупило.
— К тому же ты, как Вазюкало. Возишься, возишься, а надо что-то предпринимать!
— Были бы здесь все наши домовые: Крутило, Вертило, Дразнило, а главное — Думало! Мы бы показали черту Лысому! — сказал Топало, вспоминая своих друзей.
— Что будем делать? — спросил кот Филимон и поскреб за ухом. Рассуждай, не рассуждай, а домовых в деревне нет, кроме Топало. Значит, надо сооброжать, как поступить с чертом Лысым в сложившейся обстановке.
Топало думал то же самое.
— Я пойду на Чертову мельницу, — сказал домовой. — Лысый там живет.
— И я с тобой, — сказал Филимон. — Сяду к тебе на загривок. Прокачусь!
За окном уже светлело. Домовой слез с печки, вышел во двор. Лучше подождать, когда совсем рассветет.
Хлопнула дверь. Это бабушка Дуся вышла на крыльцо половик встряхнуть.
Топало отобрал у нее половик. Сам потряс.
— Ты своего чертенка никуда не выпускай, — сказала бабушка. — Напугаешь ребятишек.
— Будто Зойка чертей не видела!
— А чего от чертей хорошего ждать? — спросила бабушка. — Лучше с ними знакомство не водить. И Зойке накажу, чтоб не вздумала с чертом разговаривать!
— С кем она будет разговаривать? — ехидно спросил Топало. — Чертенка черт Лысый украл!
Бабушка как стояла, так и села.
— Ты ведь говорил, что он над ним потешается?
— Житья не дает, — сказал Топало.
Бабка Дуся призадумалась. Она давно жила и не раз с чертями имела дело, все, как один, делали пакости.
— Ничего, подрастет, таким же будет, как Лысый, все черти одинаковы, — вздохнула она. — Хороших чертей не бывает.
— А чертенки бывают хорошие! Если бы их почаще пирогами кормили!..
Домовой и кот Филимон пошли к козе Маньке, чтоб посоветоваться, что делать дальше.
На чертовой мельнице
Как только рассвело. Гопало и кот Филимон отправились на Чертову мельницу.
Зойка и Родька еще спали. Бабушка Дуся затапливала печку. Топало размышлял: сказать бабке или не сказать, что он идет на встречу с чертом Лысым?
Но бабушка вдруг сама сказала:
— Уж не собираешься ли ты чертенка спасать? Не вздумай с чертом Лысым связываться! А то он у нас баню спалит. Еще и до дома доберется.
Топало почесал затылок. Бабка Дуся говорила истинную правду. Всяких шалостей можно ожидать.
Но и чертенка Тришку надо спасать.
«Если чертенков кормить пирогами, то зачем им вредными чертями вырастать? — размышлял Топало. — Уж точно, черту Лысому, когда он был маленьким, никто ни разу пирога не дал…»
Он знал, что бабка Дуся другого мнения: от чертей надо держаться подальше. Он и сам считал их своими врагами, пока не появился чертенок Тришка.
Поэтому он ничего не стал объяснять бабке Дусе. С котом Филимоном они тайно отправились в путь.
Сначала Филимон бежал за Топало. Нелегко. Филимон даже взмок.
Когда деревня скрылась из виду. Топало сказал:
— Прыгай ко мне на плечо, да крепче держись, я быстро побегу!
— А дорогу знаешь? — спросил Филимон, удобно поместившись на плече.
— Как не знать. Старая ветряная мельница. Крутило, мой друг, когда-то здесь крутил крылья, помогал муку молоть. Эх, забросили мельницу, домовые куда-то переселились, а здесь черти завелись. Поэтому и стали звать чертова мельница. Потом и черти сгинули. — Топало вздохнул. — Жизнь идет другая.
— Далеко нам бежать? — спросил Филимон, не очень-то слушая рассуждения Топало.
— Мне бежать, а тебе лежать на моем плече. Не устанешь.
Филимон не возражал. Лишь поудобнее устроился. Но нельзя сказать, что он был совсем беспечный.
Кот лежал на плече домового и размышлял, как они встретятся с чертом Лысым. В конце концов каждый думает о своей жизни, а Филимон предполагал, что, может быть, живым им с Чертовой мельницы не выйти.
Но он не высказал своей тревоги.
— Давай, давай, поторапливайся! — сказал он домовому и замурлыкал, будто на печке.
До мельницы было километров шесть. Стояла она на открытом пространстве, где ветру много. Раньше, с какой бы стороны ветер ни дул, крылья у мельницы все равно крутились, она работала, не уставала. А сейчас от ее красоты осталось лишь одно крыло.
Ветер по-прежнему дует, точно также, как сто лет назад. Но мельница не чувствует этого. Стоит в снегах, заброшенная, тоскливая. И ни одной тропиночки к ней нет, вот только следы черта.
Топало с Филимоном на плече бежал по дороге, а в это время из леса вышел неизвестный человек с топором. Он подыскивал, какое бы дерево ему срубить. Браконьер и никто иначе.
Вышел браконьер на дорогу и вдруг увидел: кот по воздуху летит! Понятно: домового он не видит, а кота на его плече — видит.
Браконьер решил: померещилось! Протер глаза. Нет, натуральный кот и летит по воздуху.
— Говорили мне — место здесь чертовское! — он упал головой в снег и стал забираться в сугроб как можно глубже.
Полежав некоторое время, он вылез. Кота не было. Браконьер в отчаянии застонал. Скорее, скорее отсюда! От этих видений! От умопомрачения! Домой, в город, где работает телевизор и исправно говорит радио. Только бы выбраться отсюда и не видеть летающих котов.
А Топало и кот Филимон даже не знали о переживаниях неизвестного браконьера. Они приближались к мельнице.
Вот и она, мельница. Кот спрыгнул с плеча.
Топало толкнул дверь. Закрыто. Он приложил ухо к стене. Тишина. Неужели здесь никого нет? Но следы вели сюда.
— Я сейчас выясню, — сказал кот Филимон. — Что мне стоит в любую дырочку пролезть?
Он прыгнул на стену, поточил о бревно когти и в одно мгновение оказался на крыше. Доски были трухлявые, и еще не успев поразмыслив, кот свалился на чердак. Фыркнул.
Пахло пылью, гнилью и мышами. Но он решил на этих тварей внимания не обращать. Пусть себе бегают, у него поважнее дела.
Филимон спрыгнул вниз. И тут же увидел чертенка, который лежал в углу, прикрывшись какой-то тряпкой. Тришка кота не заметил. Он гладил ухо. Черт Лысый так его вчера за уши натаскал, что сегодня еще болит. А еще черт сообщил:
