Удивительные сказания Дивнозёрья - Алан Григорьев
– А у вас к ней какое-то дело?
Бабушка говорила: «Когда не знаешь, что ответить, попробуй узнать ожидания собеседника». Будет разумно последовать её совету.
– Можно и так сказать. Это касается гороскопа…
Ева Михайловна переминалась с ноги на ногу на пороге, и Тайка спохватилась:
– Да вы заходите, выпейте чаю. С ромашкой, как в прошлый раз?
– Спасибо.
Учительница прошла в дом, села за стол. Вот только её беспокойство как будто усилилось – и никакая ромашка не могла его развеять. Разумеется, оно тут же передалось Тайке, и девушка затараторила:
– Наверное, вы опасаетесь, что девочки слишком увлекаются этой ерундой с гороскопами? Но это всегда было: анкеты, гадалки, всякие дурацкие тестики типа «какой ты эльф». Ничего страшного в этом нет.
– Знаю. Я не из-за этого переживаю. Вот, можешь прочитать? Пожалуйста?
Ева Михайловна протянула распечатку.
Тайка пробежалась по тексту, не веря своим глазам:
– Это что? Ваш личный гороскоп от Белославы?
Учительница покраснела:
– Тут написано: «Идя по неверной дорожке, ты подвергаешь опасности себя и тех, кто находится рядом. Сумей обуздать свои эмоции. Верни собственную суть». Можешь объяснить, что ты имела в виду?
Ох, сказать, что она ошибается и Тайка – вовсе не Белослава? Но Ева Михайловна вряд ли поверит. Вот так репутация ведьмы может сыграть злую шутку. Но не попытаться ли обернуть это в свою пользу?
– А вы сами как думаете?
– Надеюсь, это не связано с моей мамой. Я недавно убедила её переехать в Дивнозёрье, чтобы мы могли чаще общаться. Ей нужна поддержка. Да и мне, признаться, тоже.
– Но вы не уверены в правильности этого решения? – Тайка чувствовала себя психологом, который по крупицам добывает информацию. Наверное, у ведьм и психологов много общего…
– Мы прежде не очень ладили… – тяжело вздохнула Ева Михайловна. – Но мама есть мама. Она уже старенькая, со здоровьем не очень. Не могла же я оставить её одну.
– Я понимаю. У меня с моей тоже не всё гладко.
– Но мама нужна человеку, даже когда он уже взрослый.
И тут до Тайки дошло: все это время учительница сомневалась, правильно ли она поступает. Так вот откуда пошла эта новая волна заразного беспокойства в Дивнозёрье! Сначала Аленка её подцепила, потом и сама Тайка. И наверняка ещё полдеревни, как в тот раз, перед приездом комиссии.
Кем бы ни была Белослава, она пыталась дать Еве Михайловне хороший совет. Учительница слишком легко передаёт свои эмоции окружающим. В этом и есть её колдовской дар. Если подумать, это хорошее качество для преподавателя. Если применять его с толком, можно заражать детей любовью к своему предмету, учить нужным вещам…
– А вам никогда не говорили, что вы… ну… тонко чувствующая натура?
Тайка решила зайти издалека. Она опасалась, что правда напугает Еву Михайловну и заставит тревожиться ещё больше.
– С самого детства, – улыбнулась та. – У нас в семье все такие. Ты бы слышала, как моя мама играет на пианино – аж душа поёт. Жаль, я так не умею…
Вот оно! Тайка чуяла, что ухватилась за правильную ниточку. Музыканты и прочие связанные с искусством люди, сами того не зная, сближаются с тонким миром, передавая свои эмоции другим. Это объясняло и почему Ева Михайловна заметила Пушка, когда тот прятался. Скорее всего, она не видит волшебство так ясно, как сама Тайка, а просто чувствует.
– А вы сами музыкой не занимаетесь?
– Я в детстве ходила в музыкалку, но мама говорила, что мне медведь на ухо наступил. Грустно быть человеком без слуха в семье профессиональных музыкантов. – Голос Евы Михайловны предательски дрогнул. Вот, значит, где скрывается её потаённая боль…
– У вас уже есть отличная профессия. Но, может, вам хотелось бы играть просто для себя? Ну, как хобби?
– Нет-нет, что ты! Мама непременно будет смеяться…
Ох уж эти мамы! Тайке вдруг стало очень обидно за Еву Михайловну.
– Ну и пусть смеётся! – яростно выпалила она. – А вы не слушайте. Это ваша жизнь и ваша музыка. Не её! Вы на каком инструменте в музыкалке играли?
– На фортепиано и гитаре.
– У меня есть гитара. Пожалуйста, сыграйте мне что-нибудь!
– Что, прямо сейчас?! – В глазах учительницы мелькнул страх. – Но я давно не репетировала. Это будет плохо.
– Но я же не комиссия, чтобы ставить оценки, – улыбнулась Тайка. – По правде говоря, я совсем не разбираюсь в музыке. Могу сказать только, нравится или не нравится. Как, кстати, и большинство людей. Но вы не пытайтесь мне понравиться, просто сыграйте для себя самой.
Ева Михайловна, кивнув, сняла гитару со стены. Подстроила, покрутив колки. Пробежалась пальцами по струнам – очень неуверенно, будто спотыкаясь.
– Ну вот. Я же говорила.
– Закройте глаза, – посоветовала Тайка. – Подумайте не о технике, а о том, что вы хотите вложить в музыку. Позвольте ей самой рассказать историю.
И это сработало!
Неловкие паузы ушли, мелодия стала ровнее. Сперва в ней слышалось много тревожных ноток, но вскоре на смену им пришла пронзительная грусть, от которой Тайке захотелось плакать. Но чем больше Ева Михайловна играла, тем больше надежды звучало в песне. А закончила она и вовсе красивым мажорным аккордом.
– Ну, как ощущения? – поинтересовалась Тайка, когда стихли последние отзвуки струн.
– Не знаю… – Ева Михайловна открыла глаза. Её взгляд изменился. Раньше был какой-то потухший, а теперь стал живым. – Чувствую себя как будто обновлённой. Я столько лет не импровизировала. Думала, разучилась. Но нет.
– Если хотите, возьмите мою гитару. На время, пока не купите свою. Вам нужно играть музыку. Не для мамы, не для оценки – для себя.
– Спасибо! – Учительница обхватила старенькую «ленинградку» обеими руками – так обнимают старых друзей, с которыми давно не виделись. – Тая, а если я иногда буду заходить в гости? Теперь ты не моя ученица, и мы можем просто разговаривать. О жизни, о музыке…
– Ну конечно!
Тайка проводила Еву Михайловну до калитки и помахала вслед.
Никакая она не ведьма на самом деле. Просто творческий человек. Ранимый, нереализованный и забитый – оттого и несчастный. Но девушка верила, что скоро это изменится. Ведь первый шаг уже сделан.
Теперь оставалось выяснить, кто такая эта загадочная Белослава. И, возможно, поблагодарить её за Еву Михайловну. Совет-то помог.
За пару часов до полуночи они с Пушком устроились в кустах с видом на старую берёзу. Чтобы не скучать, захватили термос со сладким чаем, бутерброды и немного курабье. Пушок хотел взять ещё и сухарей с изюмом, но Тайка не позволила. Ещё не хватало хрумкать ими в засаде!
Время шло, никто не появлялся, и коловерша
