Вахтанг Ананян - Пленники Барсова ущелья
— А ты, Асо, что скажешь? Ты все молчишь.
— Что мне сказать, Ашот, не ясно разве?
Шушик вопросительно подняла на Асо свои большие глаза. Любопытно, что же таится в груди этого скромного, молчаливого парня?
— Ясно, конечно, — подтвердил Гагик. — Берите лопаты, будем расчищать путь, а там уже и им займемся.
— Ты меня не так понял, Гагик, — смущенно возразил Асо. — Мы, курды, или спасаем товарища, или умираем вместе с ним. И откладывать этого нельзя.
И, словно он совершил какую-то неловкость, с похвалой отозвавшись о своих единоплеменниках, Асо, опустив голову, начал сбрасывать с обрыва ветки, приготовленные для Саркиса.
Шушик смотрела на пастушка с такой нежностью, что тот все время чувствовал на себе ее теплый взгляд. Вот она смотрит на его щеку, вот он повернулся, и она смотрит на его ухо, на затылок, шею…
А на Ашота эти слова произвели совсем иное впечатление. Он бросил лопату и, гордо подняв голову, спросил:
— Ты что же, Асо, думаешь, что мы меньше, чем курды, любим своих товарищей? — С подчеркнутой торжественностью заявил: — Мы не выйдем из Барсова ущелья, пока не освободим нашего товарища. Ясно?
— Ясно! — хором отозвались ребята.
— Ну, а теперь к Дубняку.
Но Гагик вдруг остановился, вытянул шею, поднял кверху нос и понюхал воздух.
— Чудеса! — пожал он своими узкими плечиками. — Снизу шашлыком тянет! Эй, Саркис, не позабыл ли ты, случаем, в огне свою ногу?
Саркис не отозвался. Однако запах шашлыка явно доносился с площадки, на которой лежал мальчик, и запах этот становился все явственнее, все нестерпимее для голодных ребят.
Только Ашот и Шушик знали, в чем дело, и едва сдерживали смех, видя Гагика таким растерянным и изумленным.
— Откуда у Саркиса шашлык? — ломал он голову и, не удержавшись крикнул, склоняясь над пропастью: — Не орла ли ты там ощипал, Саркис?
— Какого орла? Птичек, — слабо донеслось из-под скалы.
— Птичек? Как к тебе попали птички?…
Но, перехватив улыбку Шушик, Гагик все понял.
— Ах ты, предательница! — погрозил он девочке пальцем и тихо добавил, словно самому себе: — Да можно ли полагаться на женщину? Разве не Алмаст[21] отдала врагу ключи от крепости Тмкаберт?
Ребята направились к Дубняку — так назвал Ашот уголок под правым кряжем ущелья, где среди камней в беспорядке росло несколько десятков деревьев.
Когда они пришли, Ашот сказал:
— Нужно найти для Саркиса дерево с длинным и тонким стволом.
Задача была трудной. Откуда здесь, в этом каменистом, обвеваемом ветрами месте, такое дерево?
Искали долго и наконец остановились перед двумя молодыми ивами. Одна из них была несколько выше, стройнее другой, и, указывая на нее, Ашот сказал:
— Не так уж она высока, но выбора нет… Да и почва под нею мягкая — легче будет выдернуть с корнем. — Он поплевал на руки и полез на иву. — А вы следуйте за мной.
— И мне взбираться? — спросила Шушик.
— Нет, ты пойди поищи ягод.
Ашот добрался до самой верхушки дерева и, уцепившись за нее, повис высоко над землей. Ива прогнулась под его тяжестью, но даже не скрипнула.
— Ой, упадешь! — вскрикнула Шушик.
— Иди, куда тебе велено! — рассердился Ашот. — А вы, Асо и Гагик, хватайтесь за макушку и тоже подвесьтесь, как я.
Втроем повисли они на верхушке дерева. Ива, зеленая и гибкая, склонилась почти до земли, но, видно, корни у нее были крепкие — выдерживали напряжение.
— Ашот, я не могу больше! — взмолился Гагик. Ему казалось, что руки его вот-вот оторвутся от туловища.
— Бросьте, не вышло! — сказал Ашот товарищам и вслед за ними слез с дерева.
Усевшись под ивой, мальчики стали раздумывать.
— Не корни у нее сильные, а мы слишком легкие, — с грустью констатировал Гагик.
Ашот поковырял палкой в земле.
— Вот что ее держит, — показал он на толстый корень — надежную защиту дерева от налетающих с гор ветров. — Асо, принеси «топор первобытного человека».
Когда пастушок ушел, Гагик обратился к Ашоту:
— Скажи по совести, стоит этот Саркис того, чтобы мы из-за него столько мучились?
Ашот ничего ему не ответил, лишь посмотрел с укором. И только после долгого молчания не без пафоса сказал:
— Он не человек, но мы обязаны быть людьми! Всегда и во всем!
Вернулся Асо, и, сменяя друг друга, мальчики стали упорно бить каменным топором по толстому корню ивы.
— Разве это топор? — возмущался Гагик. — Не рубит, а жует, словно беззубый буйвол!
Немало пришлось им помучиться, пока не перерубленный, а скорее размолотый корень наконец сдался.
— Ну, а теперь полезем снова.
Когда они опять повисли на верхушке ивы, заставив ее прогнуться, из глубины земли послышались какие-то глухие стоны, скрипы. Дерево гнулось, но все еще сопротивлялось смерти. Наконец, не выдержав тяжести, оно жалобно застонало и рухнуло на землю.
В этой борьбе ребята немного пострадали: Асо растянул ногу, у Гагика посинела кисть руки, ушибленная о камень, а Ашот расцарапал руку. Однако все были обрадованы этой маленькой победой.
— Ветви мы обломаем на топливо, а из ствола соорудим лестницу, — объявил Ашот. — Ну, начнем.
Вскоре они очистили ствол ивы от ветвей и волоком дотащили его сначала до ущелья, а оттуда с большим трудом — и на Дьявольскую тропу.
Попытка спустить эту импровизированную лестницу под обрыв не удалась: ствол оказался слишком коротким. Не помогли и привязанные к нему пояса. Дерево вырвалось у ребят и, ударившись о выступ у елки, остановилось. Один конец его уперся в площадку, где ютился Саркис, другой — в стену.
— Саркис! А ну попробуй подняться по этой лестнице! — крикнул Ашот.
— Коротка… очень коротка, разве поднимешься? — донесся из-под обрыва безнадежный голос.
Ребята снова опечалились.
Полдня ушло у них на приготовление этой лестницы, и все пошло прахом. Столько труда и времени потеряно впустую… Ведь можно было расчистить по крайней мере двадцать шагов тропинки, а это путь к свободе!
Что же делать теперь? Что придумать? И голод томит так безжалостно… Просто нет желания ни встать, ни что-либо сделать.
— Гагик, Асо, шишки, шишки! Идите сюда скорее! — услышали они тоненький голосок Шушик, и он вывел их из подавленного состояния.
Все вскочили.
Они нашли девочку на небольшом колючем деревце мушмулы. Под деревом сидел Бойнах и нетерпеливо повизгивал в ожидании мягкой, вкусной шишки. Но Шушик было не до него: она срывала плоды и собирала их в подол своей ветхой юбочки.
Шишки мушмулы, да еще какие шишки! Тот, кто в ноябре находил их в глубине леса, знает, что это такое для голодного (да и не только для голодного) человека.
Листья с дерева давно опали, и плоды висели обнаженные, ничем не прикрытые. Они были похожи на маленькие, с наперсток, сосуды, наполненные густым и сладким соком. Круглые с зубчиками верхушки, словно глаза, опушенные ресницами, не мигая смотрят вверх, в глубокое небо.
Когда все вволю поели, накормили Бойнаха и выделили долю Саркиса, Ашот снова открыл «совещание», как вызволить Саркиса.
Обсудив положение, ребята решили, что необходимо изготовить длинный канат. Саркис привяжет его к елке и по нему спустится вниз. Теперь уже было ясно, что поднять парня на Дьявольскую тропу еще труднее, чем спустить его на дно ущелья. Но как это сделать?
Единственным материалом для каната могла быть эластичная и тонкая кора карагача, и ребята, в поту проработав до самого вечера, совершенно оголили бедные деревья.
Всю ночь потом они просидели вокруг костра, сплетая длинный канат. Каждый трудился над своей частью. Наконец куски были готовы и соединены крепкими узлами. Все заснули тяжелым сном. Но и во сне ребят томила тревожная мысль — что, если канат оборвется?
Последним в эту, ночь лег спать Асо: когда он, как обычно, стал закладывать камнями вход в пещеру, то вспомнил о собаке: «Куда запропал Бойнах?»
Взяв чью-то палку, мальчик решил пойти на поиски, но не успел переступить порог, как услышал легкий визг. Встревоженный Бойнах влетел в пещеру и прижался к ногам хозяина. У входа черной стеной поднимался туман. Казалось, кто-то спрятался там и подстерегает собаку, чтобы разорвать ее. Глаза Бойнаха были полны страха, он дрожал всем телом и поджимал хвост.
Асо погладил его и прошептал по-курдски несколько успокоительных слов. Но Бойнах продолжал дрожать и старался забиться поглубже в пещеру.
«Что могло случиться? — в недоумении подумал Асо. — Волк? Но Бойнах никогда бы так не испугался волка».
Мальчик вышел из пещеры и еще с порога метнул камнем в кусты. Ничего… Все вокруг было так мирно…
«Должно быть, то…» — подумал пастушок, вспомнив о горевших в темноте глазах, которые недавно видел. В глубоком раздумье он заложил камнями вход, влез в пещеру и, вместо того, чтобы, как обычно, ослабить пламя костра, сильно раздул его — звери боятся огня. Обняв мохнатую шею своего четвероногого друга, Асо свернулся калачиком на своей жесткой постели. Прижавшись к хозяину, собака еще долго не переставала дрожать.
