Бенгт Даниельссон - Капитан Суматоха

Ниссе решил, что тут нужен более веский довод:

Они объяснили Чико, что это означает: «УБИРАЙТЕСЬ, НАМ И БЕЗ ВАС ХОРОШО, ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ», — и тот приписал единственные английские слова, которые знал:

Судя по сердитым лицам летчиков, они во время следующего захода успели прочесть послание. Однако, вместо того чтобы подчиниться, они тотчас вернулись и сбросили маленький контейнер. Он упал на крышу одной из хижин.

— Не могли уж лучше прицелиться, — бурчал Суматоха, взбираясь вверх по столбу.

Спеша узнать, что это за чудаки и чего им надо, он сразу открыл контейнер и пробежал глазами лежащую внутри записку. И словно окаменел!

— Ну, что там, почему ты молчишь? — нетерпеливо крикнул Фишер.

Громко, но отнюдь не твердо Суматоха прочитал вслух:

— «Вы находитесь в запретной зоне, откуда эвакуированы все жители. На этом острове вскоре будет проведена серия экспериментов с атомными бомбами. Мы только что связались по радио с адмиралом, которому подчинен остров Рождества и прилегающая военная зона. Он приказывает вам оставаться на месте, пока за вами не придет миноносец».

Дочитав записку, Суматоха скатился по столбу чуть не на голову своей и без того ошарашенной и удрученной команде.

Долго они молчали, собираясь с мыслями, наконец заговорил Фишер:

— Если мы дождемся миноносца, все пропало. Вряд ли адмирал разрешит взять на буксир наш плот. Да «Экваториана» и не выдержит такой скорости — тридцать — тридцать пять узлов, он развалится! А без плота как мы поплывем дальше? Не думаю, чтобы адмирал дал нам что-нибудь взамен. А скорее всего отправит он нас домой.

— Не доверяю я адмиралам, — выразительно произнес Бомбасто.

— Так давайте выйдем в море, пока не поздно! — с жаром сказал Суматоха. — Океан большой, плот маленький — попробуй найди! Честное слово, улизнем. Там в контейнере еще и карта есть, на ней показана вся запретная зона. Нам только выйти из нее, потом никто нам не помешает пристать к любому острову.

Остальные дружно его поддержали.

— Но сперва надо спровадить этих летчиков, — решительно продолжал Суматоха. — Сотри, Ниссе, что мы на писали, пиши вместо этого самыми большими буквами: «ПОНЯЛИ». А мы тем временем соберем побольше кокосовых орехов, бананов и папайи.

Эти слова Суматохи всем пришлись по душе. Команда быстро разошлась, чтобы выполнить приказ, а уже через пять минут все с облегчением увидели, что истребители полным ходом удаляются на север.

— Отлично, тогда мы идем на юг! — воскликнул Суматоха. — Теперь быстрей, каждая минута дорога!

Сгибаясь под тяжестью своих нош, они вышли на берег. Плот нетерпеливо дергал чалку.

— Очень кстати сейчас отлив! — обрадовался Фишер. — Вода из лагуны идет в океан. Течение нас вынесет.

Они живо погрузили на борт фрукты и кокосовые орехи. По совету Чико сбегали еще в рощу за длинными жердями. Он очень верно сказал, что, отталкиваясь шестами, они скорее доберутся до нужного прохода в рифе, чем если пойдут на веслах. В последнюю минуту Суматоху осенила еще одна блестящая идея.

— Помогите перетащить эти бревна на берег! — крикнул он, показывая на лежащие на опушке стволы.

— Зачем? — в один голос воскликнули его спутники.

— Военная хитрость, — пропыхтел он, пытаясь сдвинуть с места бревно. — Мы их подожжем. Когда эти вояки опять прилетят, они подумают, что мы сожгли плот и спрятались где-нибудь на острове. Пока они будут искать нас, пройдет не один день. А мы за это время уйдем далеко.

Фишер и Ниссе довольно холодно отнеслись к этой хитрости, зато Бомбасто пришел в восторг:

— Молодец, парень! Это в моем духе. Не бойся сжигать корабли. Тем более, если их при этом можно сохранить. Ха-ха, славно мы надуем этого адмирала!

Пока Бомбасто поджигал бревна, Суматоха, взяв с собой Ниссе и Чико, побежал с ними вдоль берега, потом вдруг свернул под пальмы и по тропе возвратился через рощу к плоту. Пусть преследователи думают, что команда ушла от плота на север и укрылась в дальнем конце острова.

Когда ребята вернулись, бревна полыхали вовсю. К тому же солнце нещадно палило и было невыносимо жарко. Поэтому Фишер и Бомбасто уже оттолкнулись от берега. Они уперлись в дно шестами и не давали течению раньше времени увлечь плот. С радостными воплями ребята бросились в воду и поплыли к ним. И вот уже плотогоны усердно заработали шестами, поминутно оглядываясь, хотя им пока не грозила никакая опасность. Еще полчаса, и они снова вышли в океан. Ночь принесла заслуженный отдых, а утром состоялся военный совет. В нескольких стах милях на юго-западе на карте был обозначен целый рой островов — архипелаг Эллиса. Хорошенько изучив сброшенный с самолета чертеж, друзья убедились, что эти острова лежат за пределами запретной зоны. И они единодушно решили править туда. Долго обсуждали, нельзя ли заставить плот идти быстрее, и с трогательным единодушием заключили, что ничего не поделаешь — не из чего сшить парус. Гениальная мысль Бомбасто, который предложил на военный лад покрасить плот в маскировочный цвет, тоже была неосуществима — откуда взять краску? Зато все одобрили предложение Суматохи: сделать так, чтобы мачту в любую минуту можно было опустить на палубу. Зачем? А затем, что миноносцу (если за ними в самом деле вышлют погоню) тогда будет труднее их обнаружить.

После отличного вегетарианского завтрака — орехи, бананы и папайя — они бодро взялись за дело. Мачты были невероятно тяжелые, да и качка осложняла работу. В итоге целый день ушел на то, чтобы вырубить в палубе канавку и установить блок с веревкой.

— Честное слово, мы заслужили хороший обед! — весело объявил Бомбасто, когда конструкция успешно выдержала испытание. — Что вы предпочитаете? Гуляш или котлеты? Чико, разжигай примус!

Проголосовали за котлеты, и неизменно исполнительный Чико присел возле кухонной бочки, в которую спрятали примус от дождя и ветра. Вдруг он испуганно воскликнул:

— Я не вижу спичек! Кто их взял?

Остальные поклялись, что не трогали спичек с тех пор, как поджигали мнимый плот на берегу. Но только Суматоха собрался с духом и сказал то, о чем думали все: очевидно, спички забыли возле костра на Мауре.

Пришлось и на обед ограничиться плодами и орехами.

Плотогоны приуныли. А перед сном Фишер неожиданно попросил у Суматохи часы.

— Но ведь у вас есть часы! — удивился капитан.

— Вот именно. Наше счастье, что на борту двое часов, — ответил тот довольно сухо.

Видя, что Фишер не в духе, Суматоха поспешил дать ему свои часы. Он вспомнил об этом случае только на следующий день, когда в час обеда в кухонной бочке раздался знакомый звук. Фишер накачивал примус, головку которого обрамляло гудящее пламя, а рядом с бочкой на палубе лежала лупа, сделанная из стеклышек от часов Фишера и Суматохи. Все похвалили американца за изобретательность. Бомбасто, который никогда не читал Жюля Верна, даже похлопал Фишера по спине на американский лад и расцеловал в обе щеки на эквадорский лад.

Прошло несколько дней. Никакие миноносцы не показывались. Кажется, удалось обмануть преследователей. Впрочем, даже если те сразу разгадали их военную хитрость, все равно отыскать плот было бы чрезвычайно трудно. Дул свежий ветер, волны поднимались вровень с мачтой, и плот совсем исчезал в ложбинах. Заодно он быстро удалялся от опасного соседства. Команда опять приободрилась, а когда Чико затеял ежедневные концерты на своей глиняной флейте, на плоту стало по-прежнему весело.

К сожалению, чем безопаснее они себя чувствовали, тем хуже становилось с дисциплиной. Капитаном оставался Суматоха, ведь его единогласно выбрали на эту должность на все плавание, но и он заразился всеобщей беспечностью. Чем ближе к островам Эллиса, тем меньше ему хотелось следить за вахтами и графиками. И в один прекрасный день, когда солнце грело особенно ласково, а ветер шелестел особенно усыпляюще, команда улеглась спать, никого не оставив на вахте. Суматоха не представлял себе, сколько они так проспали, когда громкий голос Чико заставил его открыть глаза. И он не сразу Понял, в чем дело, а когда разобрал слово «горит», то вспомнил встречу с «Тропиканой», мигом сел и осведомился:

— Опять огни увидел? Где?

К сожалению, на этот раз Чико не ошибся. На борту вспыхнул самый настоящий пожар. Большие языки багрового пламени жадно лизали носовую палубу. Команда не слышала запаха дыма и не ощущала жара потому, что ветер дул с кормы, а они спали в каюте. Видно, какой-то раззява оставил лупу на бамбуковой палубе около кухонной бочки. Кто именно, теперь уже нельзя было установить.

За водой недалеко было идти, но впопыхах Фишер и Ниссе, которые первыми добежали до борта со своими кружками, столкнулись. И кружки разлетелись вдребезги, одни ручки остались.