Федор Камалов - Война Красного Лиса

—Что такое счастье? — спросил он и сам ответил:— Это победа! А мы еще полностью не победили.

Гречко захохотал и покатился по траве, вырывая ее пучками.

—Не могу! У одного счастье в брюхе, у другого в томагавке... А мое счастье где, в чем? Покажите мне его!

Улугбек подумал и сказал ему:

- А твое... ищи. Может, оно придет само, помнишь, как котеночек в пожаре... Неожиданно.

- Ладно, буду ждать.

- Мы еще полностью не победили, говорю. Ближе ко мне! Сегодня ночью... — Красный Лис шепотом поведал своим воинам такое, от чего те смутились. — И еще учтите: все вожди — против. Вы тоже можете отказаться. Тогда я один...

- Красный Лис — длинная рука апачей!—хмыкнул Олег.

- Карающий меч апачей.

- А что может сделать одна рука? — продолжал рассуждать Олег, словно не слыша возражения вождя.— Я буду второй.

— Красный Лис, это — дело племени? — спросил Сломанный Томагавк.

Красный Лис заколебался, глаза его затуманились, он задумался, прерывисто вздохнул и сказал:

—Нет.

И заколебались его преданные воины.

—Ты скоро с ума сойдешь, — сказал вождю Олег, махнул рукой, — и я с тобой. И не только я, а все! —

Он грозно оглядел притихших сородичей. — Кто откажется, тот изменник! «Пока в груди моей бьется сердце...»—давали клятву?

В комнате Ашота Свистка — за ширмой, под кроватью, в шкафу — прятались апачи. В ночной тьме слышалось напряженное сопенье.

За тонкой дощатой перегородкой щелкнул выключатель, заскрипела кровать. «У-у-у!» — с подвыванием зевнул Черный Фармацевт. Он дышал, казалось, в спину Красному Лису, прислонившись к стенке.

Замок заскрипел неожиданно. Дверь распахнулась и в светлом проеме возникла фигура Ашота Свистка. Он переступил порог и нащупывал выключатель.

Гречко дернул веревку — тяжелая штора, от пола до потолка скрывающая полки со спортинвентарем, рухнула и накрыла физрука. Он почувствовал на себе много цепких рук, его хватали, пеленали, укладывали на пол. Кто-то в спешке наступил ему на ногу, уперся коленкой в живот. Запах полусырой шторы был смраден, и физрук подумал, что не успел просушить ее, и ругнул себя за это.

Дверь захлопнули и кто-то коротко сказал:

—Дайте свет.

Физрук увидел сквозь влажную материю желтое пятно лампочки. Потом лицо ему открыли.

—Это как называется? Это разбой называется! Грабеж и бандитизм называется! Форму хотели украсть, мячи, да? Не успели, я помешал, да?

Апачи молчали.

—По всей строгости ответите! Родителей привлечем! За таких старшие тоже ответят, клянусь, да!

Ни слова в ответ.

Ашот Свисток с усилием приподнялся на связанных локтях и поочередно оглядел сидящих вокруг него.

—Всех запомнил, честное слово! Никто не уйдет от ответа!

Хоть бы что-нибудь сказали, сопляки, а! Сидят вокруг, как деревянные.

—Развяжи, честное слово, Улугбек! Игра кончилась, ты все играешь, да?

Молчит.

Ну что ж!.. Физрук закрыл глаза и попробовал расслабить мышцы. Ничего, посмотрим, у кого терпения больше. Ему торопиться некуда, он может уснуть и в таком унизительном положении, слушай. Молокососы, понимаешь, время за полночь, они засады делают. Куда смотрят вожатые? Спят... а дети в опасные игрушки играют. А этот за стенкой... верный друг Черный Фармацевт? Все ведь слышит, молчит, Чтобы его бабушка не спала ночами, травник чертов, сколько полян лысыми сделал...

Прозвучали тяжелые шаги. К соседней двери.

- Открой, старина!

- Я давно сплю! — Слышно было, как Черный Фармацевт подскочил в кровати.

- Как ты можешь спать, когда человек погибает, можно сказать. Дай хлеба!

- Нету! Ни мяса, ни хлеба, ничего нету!

- Понавешал сена кругом!..

- На кухню иди! Кто хочет есть, должен идти к поварам.— Дав мудрый совет, Черный Фармацевт перевернулся на другой бок и нарочно захрапел.

Физрук ждал: зайдет сюда это брюхо или нет. Глаза Красного Лиса впились в него: позовет Маломёда? Физрук промолчал.

Маломёд прошел обратно злой походкой.

Тихо. Спа-а-ать хочется. Сломанный Томагавк клюнул носом.

—Улугбек, ты умный парень, я давно увидел... — Все вздрогнули, так неожиданно прозвучал голос физрука. — Что тебе от меня нужно, скажи.

Красный Лис разлепил губы.

- Суд.

- Ты в своем уме, вах! Может, тебя скорпион укусил! Бедный ребенок. Какой суд?

- Идет суд. Сейчас.

- За что суд? За игру суд? За удовольствие, которое ты получил, суд? Что говоришь, надо думать, да!

Лица у мальчишек серые от усталости, но смотрят, не сводя глаз. Ашоту Свистку хотелось плюнуть. Но как это сделать, если лежишь на спине? Он закряхтел и выгнулся. Связали крепко.

- Развяжи, слушай! Не шевелятся.

- Сам развяжусь, побью! Честное слово!

За стенкой заворочался Черный Фармацевт и стал дышать равномерно. Какой мерзавец, а!.. Все слышит, молчит. Завтра всем расскажет, как мелкие мальчики судили физрука, а!..

—Слушай, ты сам честно играл, да? Сам нашим-вашим был, да?

Перья над головой Красного Лиса заколебались. Он ^ наклонился к самому лицу физрука.

- Я воевал.

- Что ты говоришь глупости! Ты чокнутый, да? Какое право имеешь оскорблять старших? Сопляк, честное слово! Вместо платка еще палец в нос суешь!

Красный Лис отвернулся.

—Утром тебе от меня большое спасибо будет. Иди зови Великого советника, зови того Ашота. Пусть они со мной говорят. Я с тобой не желаю говорить.

- Не он, а с ним не желали говорить, вот в чем дело.

- Может, скоро рассвет? Сколько можно терпеть! Если бы ему удалось развязаться, слушай, выбросил бы мальчишек в окно.

Нет, этого проклятого Улугбека побить невозможно— он духом живет, не брюхом. Из таких упорных мальчиков революционеры получаются. Камо, честное слово...

—Ты думаешь, я один придумал все, да? Записки писал, тотемный столб воровал, товарищей привез...

Открой ящик в шкафу, посмотри бумагу. Там лежит.

Красный Лис не шелохнулся.

—Посмотри, говорю! Ее ваш Великий советник писал. Я все сделал, как он писал...

Красный Лис нерешительно выдвинул ящик. Сверху лежали скрепленные листы бумаги. Он открыл наугад и глаза выхватили строчки: «...никто из апачей не должен знать... противовес силе апачей — физруки-соседи, солдаты... не должны прямо столкнуться, дать Красному Лису участок поиска — столовая с подвалами и хоздвор. В подвале спрятать сильную группу гуронов, которая захватит его род...»

И почерк знакомый... Конечно, те записки с бранью...

Он пошатнулся. В горле защипало. Великий советник апачей!..

А ведь смутные подозрения были у Красного Лиса и раньше.

- Интересная бумага, а? — сказал Ашот Свисток.

- А Ашот Шаман? — с трудом произнес он.

- Что Ашот Шаман? Кто такой Ашот Шаман, дорогой!

Красный Лис нагнулся к нему и дернул за конец веревки, распуская ее. И первым, не оглядываясь, выше.: из комнаты.

Апачи шли за вождем в смущенном молчании. Они не все поняли.

—Идите спать, — тихо сказал он.

Гречко запрокинул лицо к звездам и не увидел Большой Медведицы. Толстенький месяц, похожий на лицо спящего Маломёда, поглотил его звездный талисман. И тягостно стало.

—Улуг! — сказал Гречко. — Завтра будет поганый день!

Улугбек не ответил и не обернулся.

Уже на крыльце палаты Гречко обогнал его, взялся за ручку двери и тут заметил повисшие на ресницах вождя слезы. Он поспешно отвернулся, чтобы не видеть и, подумав ровно секунду, сказал короткое, единственно нужное сейчас слово:

—Хуг!

Красный Лис тихо ответил:

—Хуг! — и вошел в палату.

На следующий день вернулся Великий советник. Красный Лис издалека увидел его и свернул с дорожки в кусты. Великий советник о чем-то оживленно разговаривал с Ашотом Свистком, они прошли мимо.

У них были почти одинаковые широкие спины.

Красный Лис перелез через забор, задумавшись, побрел по полю. Внезапно услышал крик:

—Стой!

Красный Лис упал в траву и отполз в сторону. — Чего прячешься, я же вижу! Он откатился дальше.

Над травой плыло белое пластмассовое ведерко. Остановилось.

—Куда он подевался?

Красный Лис осторожно приподнялся — свой, апач.

—Ты что здесь с водой делаешь?

Брат по племени поманил Красного Лиса за собой и привел его к вскопанному участку, размером со стол.

—Мой хлеб растет. Помнишь?

- Ну да. Ему же племя наказало вырастить хлеб.

- Воды перетаскал — море, — вздохнул он, — а земля все равно сухая, как бумага.

- Что же ты в степи посадил?

- На луне надо было, что ли? — огрызнулся он. — Посадил на целине. Видишь? — Целинник показал ладони в твердых зеленоватых бугорках. — Осот проклятый! Живучей всякого гурона.

Красный Лис поглядел на него с уважением.

- Я смотрю, прямо на колоски бежишь. Ты куда? Действительно, куда? И...разве он бежал?