Валерий Квилория - У собачьего древа
– Что я не понимаю! – откликнулся Лера. – Фу-Фью нас только по преобразованиям и находит.
Добравшись до противоположного конца коридора, мальчишки распахнули медную дверь и… И оказались в совершенно незнакомом месте. Перед ними была не полутёмная медвежья изба, а равнина, залитая ослепительно ярким солнцем.
– Куда это мы попали? – обернулся удивлённый Лера.
За спиной его высилось невероятной толщины дерево, ствол которого не смогли бы обхватить зараз и десять человек. Прямо в стволе поблескивала металлом дверь депутатского хода.
– Ничего себе громадина! – задрал голову Лера.
Шурка вслед за ним посмотрел на крону дерева. Потом на множество выступающих из земли корней, которые, словно щупальца, тянулись вокруг на десятки метров. Даже ковырнул ногтем кору. Кора оказалась мягкой и податливой.
– Лимонадное дерево, – тоном знатока заявил он.
– Лимонадное? – облизнул пересохшие губы Лера и обшарил глазами толстый ствол в надежде увидеть хотя бы одну бутылочку прохладительного напитка.
Глядя на него, Шурка не удержался и хихикнул.
– Нет тут никакого лимонада, – сообщил он. – Просто раньше местные жители из плодов баобаба напиток вроде лимонада делали.
– Так это баобаб? – поник плечами Лера. – Жаль.
– Чего жаль? – не понял Шурка.
– Жаль, что лимонада нет, – совсем загрустил Лера.
– Лерчик, – заглянул ему в глаза Шурка. – Ты, как маленький, в самом деле.
– Лимонада хочу и мороженое крем-брюле? – упавшим голосом сказал Лера.
– Ты чего? – совсем испугался Шурка. – Перегрелся?
– Надоело всё, – насупился Лера. – Преобразования, переходы, перелёты, переплывы и перебеги. Верни меня домой к бабушке!
– Домой мы обязательно вернёмся, – заверил Шурка, – только…
И он ещё раз посмотрел на гигантское дерево, – только баобабы в Африке растут, вернее, в саванне.
– И что с того?
– А то, что мы с тобой в саванну попали.
– Значит, мы не в ту дверь вошли, – уныло заключил Лера.
Неожиданно на голову ему упало яйцо.
– Кто там бросается? – схватился он за ушибленную голову и сердито посмотрёл вверх.
Вверху никого не было. Лера склонился над яйцом и обнаружил, что оно волосатое.
– Это плод баобаба, – заметил Шурка. – Из него как раз лимонад и делают. На вкус он кисловатый. Его за это многие животные любят, особенно обезьяны. Баобаб даже обезьяньим деревом называют. Обезьяны к нему ходят стаями…
– Стаями? – пощупал шишку на голове Лера.
Посмотрел на медную дверь и, больше ни слова не говоря, побежал сломя голову прочь.
Опасный баобаб
Лера бежал так быстро, что Шурка, как ни старался, так и не смог его догнать. Остановился Лера только тогда, когда лимонадное дерево уменьшилось до размеров спичечного коробка.
– Лерчик! – подбежал Шурка. – С тобой всё в порядке?!
– В порядке, – кивнул задыхающийся от бега Лера и в изнеможении растянулся на земле.
– А куда ты бежишь?
– Куда-нибудь, лишь бы от баобаба подальше.
Шурка опустился на колени.
– А при чём здесь баобаб?
– А при том, что дверца в любой момент откроется, и из депутатского хода выскочат инопланетяне.
– Ё-моё! – присвистнул Шурка. – Я об этом и не думал.
Встал с колен и внимательно осмотрелся. Вокруг была одна лишь выжженная солнцем безжизненная саванна.
– Период засухи, – заключил он. – Спрятаться вообще негде? Видно всё, как на ладони.
– А вон там ещё один баобаб, – показал Лера вдаль, где на самом деле виднелась крона какого-то могучего дерева.
Отдышавшись, мальчишки поспешили дальше и вскоре разглядели, что вдали растёт не баобаб, а небольшая группа деревьев. К тому времени покинутое ими лимонадное дерево с медной дверью в стене вовсе исчезло с горизонта.
– Теперь инопланетяне нас даже в подзорную трубу не увидят, – заключил Лера, отирая пот с лица.
Солнце припекало так нещадно, что им пришлось надеть на головы майки. Обходя попадающиеся на пути заросли высоченной засохшей травы, мальчишки шли дальше. По мере их приближения группа деревьев всё больше напоминала зелёный островок в бескрайнем океане выжженной солнцем степи.
– Без преобразования мы отсюда не скоро выберемся? – мрачно заметил Лера.
– Ага, – отозвался Шурка. – Попробуй только преобразуй, сразу инопланетяне налетят.
Лера задумался.
– Слушай! – вдруг осенило его. – Нам надо другой депутатский ход найти.
– Зачем? – недоумённо посмотрел на него Шурка.
– Чтобы в ЛРС вернуться.
– А инопланетяне?
– Не будет их там. Они нас по всей Земле ищут. А мы вернёмся на Килиманджаро, найдём ход собачьего депутата и без всякого преобразования попадём прямо в город Шариков.
– Точно! – обрадовался Шурка. – А там собачье дерево! Только где ты здесь депутатский ход найдёшь?
– Да у любого встречного спросим, – нашёлся Лера. – Язык до Киева доведёт.
Приблизившись к оазису, друзья увидели, что он состоит из высоких зонтичных акаций и кустов африканского буша. Вокруг ни души. Но чем ближе они подходили, тем явственней чувствовали, что тут есть кто-то ещё. Когда же добрались до долгожданной тени, часть зарослей неожиданно сдвинулась с места.
Освобождение Жореса
Мальчишки присмотрелись и оторопели – перед ними возвышалось огромное пятнистое животное высотой с трёхэтажный дом.
– Да это жираф! – пришёл в себя первым Лера.
– Смотри, как замаскировался, – удивился Шурка.
И действительно, желтовато-рыжая жирафья шкура с шоколадно-бурыми пятнами была едва заметна на фоне выгоревшей листвы, а длинная шея вообще была похожа на ствол дерева.
– Здравствуйте! – крикнул Лера вверх, где в листве акаций и сплетении жёлтых мимоз[111] пряталась голова жирафа.
В ответ донеслось приглушённое бормотание.
– Эй! – крикнул Шурка. – Вы не знаете, где тут живёт какой-нибудь депутат?!
Снова раздалось бормотание. Вдобавок жираф дрыгнул ногой, но не злобно, а как-то безнадёжно, будто ему там, в густой кроне, острый нож к горлу приставили.
– Что-то тут не так, – в тревоге огляделся Шурка. – Неужели опять тунцы?
– Вряд ли, – усомнился Лера. – Они бы сразу напали.
– А ты не можешь свой глаз[112] на разведку отправить? – попросил Шурка.
Лера пожал плечами – очень уж давно он летающим глазом пользовался – вдруг не получится. Наморщил лоб, сосредоточился и… И глаз подчинился: выскочил из глазницы и полетел, словно космический спутник, к вершине акации.
– Ха! – воскликнул Лера. – Жираф в ветвях запутался!
Пятнистый великан при этих словах снова забормотал и снова дрыгнул ногой, но на этот раз, скорее, радостно.
– Что делать будем? – посмотрел на друга Лера. – У него вокруг шеи ветки закрутились, такие тонкие и прочные, как верёвки. В общем, настоящая петля. Сам не выберется.
– Надо наверх лезть, – задрал голову Шурка.
– По акации не доберёшься, – предупредил Лера. – На верхушке ветки совсем тоненькие – не выдержат.
– Тогда по жирафу.
Лера окинул взглядом длинную шею.
– А вдруг он щекотки боится. Начнёт дёргаться от смеха, и полетишь тогда вверх тормашками.
При этих словах жираф снова дрыгнул ногой, словно подтверждая Лерино предположение.
– Может, ветки лазером порезать?
– Лазер мощный нужен, слишком большое преобразование получится, – не согласился Шурка. – Инопланетяне нас сразу засекут.
– Жалко жирафа, – вздохнул Лера.
– Жалко, – кивнул Шурка и задумчиво посмотрел на Лерин левый глаз, который в это время болтался в воздухе в полуметре за спиной своего хозяина.
– А давай совсем маленький лазер сделаем.
– Зачем?
– Установим на твой летающий глаз.
– А инопланетяне?
– Преобразование будет совсем маленькое, выход энергии незначительный – не заметят.
– А если заметят?
– Внимания не обратят. Такой силы преобразования могут и африканские колдуны делать.
– Ну, хорошо, – сдался Лера. – А что мне потом с этим лазером делать, шерсть на жирафе подстригать?
– Зачем? – удивился Шурка. – Отправишь глаз наверх и там аккуратно – чик-чик – каждую веточку по отдельности перережешь лазером, как ножницами.
Лера согласился – жалко всё-таки жирафа. Шурка преобразовал ему глаз, и Лера отправил его к вершине акации. Первые несколько веток дались ему с трудом. Но потом он освоился и понял, на какое расстояние нужно подводить глаз к ветке, куда нужно смотреть, чтобы точно прицелиться, и когда надо включать лазер. В общем, через каких-то полчаса жираф был освобождён. Едва это произошло, передние ноги его подкосились, и он в изнеможении опустился на колени.
– Жорес, – представился жираф, едва ворочая синим языком.
Лёг набок, поджал под себя три ноги и скрутился калачиком. Шея его изогнулась дугой, а голова легла на четвёртую, вытянутую, ногу. Закрыл глаза и стал похож на огромный золотистый пельмень.
