Крысиный заговор - Оксана Вениаминовна Смирнова
В ответ мама дёрнула её за косичку:
– Нельзя так говорить про взрослых!
– А меня в школе дразнят за косички, – сказала Тюха, чтобы они случайно не поссорились.
– Почему дразнят? – удивилась мама Жени.
– У нас в классе все девочки давно уже постриглись, чтоб выглядеть, как взрослые, – объяснила Тюха.
– Взрослые? В шестом классе? – насмешливо улыбнулась Тюхина мама.
– Почти в седьмом, – сказала Тюха.
– Действительно! – вдруг согласилась с ней тётя Надя. – Почти в седьмом – это уже солидный возраст. А за косички, между прочим, очень удобно дёргать.
– Но стрижка Насте не пойдёт, – вмешалась мама Жени. – Обычная, как тут стригут… Можно, конечно, сделать хвостик…
– За хвостик дергать ещё удобнее, – сказала Маша. – А помнишь, нам показывали, как заплести на голове корону?
– Кажется, помню. – Тётя Надя с прищуром, наклонив голову к плечу, рассматривала Тюхины косички и вдруг скомандовала: – Садись на лавку. Машка, достань из моей сумки расчёску! Сейчас сделаем из тебя королеву.
И после нескольких попыток Тюхе и вправду заплели затейливую круговую косу. Чтоб закрепить её, нужны были заколки. Мама сказала, что они найдутся и что поможет утром справиться с такой непривычной «конструкцией».
– А вам ещё много уколов осталось сделать этой даме? – спросила Тюха у тёти Нади.
– Завтра заканчиваю. А что?
– Да так…
Посоветовать взрослому человеку держаться подальше от предполагаемой графини Марч, крысы и злой колдуньи, Тюха, конечно, не решилась. Но понадеялась, что за один последний раз с тётей Надей ничего страшного не случится.
А вот девочкам Тюха строго-настрого велела не приближаться к Маргарите Львовне.
– Вы только не подумайте, что я командую, – сказала она. – Просто нас предупредили принц Чарльз и король Эдвард. Я даже на глаза ей постараюсь не показываться.
Глава 19
Разговор с Томом
Вечером Тюха вспомнила об одном важном деле. Она достала из кармана биту для классиков и пересыпала осколки в мешок из-под пиастров, который затем спрятала в рундук. Данилка в него, к счастью, пока не лазил. Папку с рисунками Тюха, наоборот, убрала повыше. Теперь она стояла между большими томами «Детской энциклопедии», и уж туда Данилке было никак не добраться. Оставалось набрать где-нибудь мелких камушков и вернуть биту Маше. Выбрасывать осколки Тюха не стала, вдруг от них ещё может быть польза.
Покончив с неотложными делами, Тюха решила потренироваться в создании на своей голове короны из косичек. Заколки в доме в самом деле отыскались. Заплетать косу вокруг головы оказалось не таким уж трудным делом. И вот из зеркала в прихожей на Тюху взглянула незнакомка с серьёзными глазами, тонкой шейкой – и в короне. Так ей почудилось на миг.
Проходивший мимо папа остановился и тоже заглянул в зеркало. Неизвестно, видел ли он корону или даже просто новую причёску (папы таких вещей, как правило, не замечают). Но что-то всё же бросилось ему в глаза, и он сказал:
– Ты вроде пошла наконец в рост. Скоро догонишь Стёпку.
– Что, Тюха перед зеркалом там вертится? – спросила мама из кухни.
– Я бы добавил слово «наконец-то», – ответил папа. – По-моему, давно пора.
Перед сном Тюха долго вглядывалась в волшебное стекло, которое ей передал Рик. Оно показало много знакомых мест и старых друзей. Но Тома среди них не было. Прежде чем погасить свет, Тюха спрятала стекло под подушку, ни на что особенно не надеясь. Просто чтобы чудесная вещица оставалась рядом.
Во сне она увидела себя со стороны. В уличной одежде, с косой-короной Тюха брела по старым шпалам. Под насыпью в канавах блестела чёрная мазутная вода. Небо затягивали низкие тучи, и было непонятно: то ли пасмурно, то ли смеркается. По обе стороны от насыпи тянулся пустырь, похожий на свалку. Рассматривать, что же там свалено, Тюха не стала.
Дорога свернула в сторону, и вдалеке нарисовались очертания заброшенного депо. Тюха пошла быстрее, хотя ступать по шпалам было очень неудобно: расстояние между ними не соответствовало длине Тюхиных шагов. Глядя всё время под ноги, она не заметила, как подошла к депо довольно близко. И тут на пути встала почти невидимая преграда.
Тюха остановилась и внимательно огляделась. Рельсы шли уже не по насыпи, а просто по земле и уходили в чёрную пасть депо. Вокруг него, на расстоянии метров пятидесяти, стояла почти прозрачная стена. Картинка за ней словно немного расплывалась, но Тюха сумела всё же углядеть в каких-то трёх шагах, но по другую сторону стены чахлый кустик чертополоха.
В этот миг Тюха рассердилась. Что за преграда перед ней была, она не знала. Но и во сне отлично помнила слова мастера Мартина: «Для тебя нет никаких преград».
– Я могу пройти, куда захочу, – сказала Тюха твёрдо. – И попасть, куда мне нужно.
Она подняла руку, раскрыла ладонь – на ней заплясал золотой огонёк, капля «небесного огня», как называл его дон Серхио. Шагнула вперёд, и непонятная преграда покорно расступилась.
Три шага по трухлявым шпалам – и она уже рядом с сухой колючкой.
– Том, это ты? – спросила Тюха, встав на колени рядом с чертополохом. – Ответь мне как-нибудь! Пожалуйста! Что ты здесь делаешь? Что с тобой случилось?
Чертополох не отвечал. Тюха огляделась. Вокруг не было ни ручья, ни лужи, чтобы добыть воды.
– Прости меня. Я не могу тебя полить. Я сейчас сплю, – сказала Тюха и погладила рукой шершавый куст.
Вдруг её пальцы нащупали какой-то гладкий шарик. Тюха осторожно отвела верхний лист чертополоха и увидела, что нижний приколот к земле булавкой с крупной круглой головкой. Тюха потянула булавку и выдернула её из земли. В тот же миг рядом с ней появился Том.
– Осторожно, – сказал он хриплым шёпотом. – Только не уколись и не оцарапайся. Это страшная штука.
Хотя кустик чертополоха был мал и хил, сам Том заметно вырос. Его босые ноги странно торчали из слишком коротких брезентовых штанов. Лицо стало худым, глаза запали, а сухие губы потрескались. Его пятнистая, как у Дени, футболка вся была усеяна разнокалиберными дырками.
– Ты всё-таки меня нашла! – Том будто сам себе не верил и всё глядел на Тюху из-под падавших на глаза лохм. – Это закрытое место. Я думал, что его вообще нельзя увидеть.
– Ты здесь прячешься? – спросила Тюха. – Я никому тебя не выдам.
– Нет, я не прячусь, – ответил Том и облизал сухие губы.
