Лола и единственная свидетельница - Изабель Абеди
Было бы куда лучше, если бы и у Энцо оно не возникло!
В пятнадцать тринадцать окно Крысолова было открыто. Энцо юркнул внутрь и прикрыл его за собой. Если наши расчеты верны, Крысолов вернется домой не раньше половины пятого. Но на всякий случай мы договорились, что Энцо выберется оттуда в четыре и не позже. В нашем распоряжении оказалось добрых три четверти часа. Тиканье будильника, который я поставила на подоконник прямо перед собой, звучало, словно тиканье часового механизма атомной бомбы.
Я осталась наверху одна. При этом я вовсе не была уверена, что мы поступаем правильно. Дрожа, как в лихорадке, я отыскала глазами Сола, и он улыбнулся мне в ответ. Сол стоял в карауле.
В окнах остальных квартир никого не было видно. Алекс дежурил на улице у подъезда Крысолова. Если тот вернется раньше времени, Алекс пять раз нажмет кнопку нашего дверного звонка: три коротких и два длинных.
Моя задача — поддерживать с Энцо телефонную связь. Он взял с собой камеру и мой мобильный, к которому подключил наушники, чтобы не отвлекаться. Но когда я заметила его в окне гостиной Крысолова, сердце у меня панически заметалось, как мокрая крыса в туалете. Энцо подошел к столу и остановился перед листом бумаги, который на нем лежал.
— Ну что? — шепнула я в телефон. — Что ты там видишь?
— Странные каракули, — ответил Энцо. — Несколько имен, какие-то номера, что-то про кокс и Рио… Некоторые слова соединены стрелками и обведены жирными красными кругами. Это просто клад, надо будет потом все спокойно рассмотреть… Сейчас сниму. Ч-ч-черт!
— Что такое? — я так разволновалась, что готова была выпрыгнуть из окна.
— На карте памяти нет свободного места, — прошипел Энцо. — Нужна помощь!
О-о-о-о! Надо было тщательнее готовиться и все учесть! А лучше — совсем не впутываться в это дело!
— Лола? — услышала я его голос.
Я должна взять себя в руки.
— Подожди! — я похромала к ящику письменного стола, в котором хранились наши запасы.
— Эй, Сол! — прошипела я в окно. — Лови! Передай Энцо!
Сол передал карточку и вернулся на свой пост. Опираясь на костыли, я прислонилась к подоконнику. Нет, в других окнах все еще никого…
На подоконник вспрыгнула Белоснежка, и я взглянула на будильник: двадцать минут четвертого.
— Готово? — спросила я.
— Нет! — простонал Энцо. — Я не могу ее достать!
Двадцать одна минута.
— Готово?
— НЕТ!
Двадцать две.
— Готово, — пропыхтел Энцо. — Который час?
— Пятнадцать двадцать три… Ты где? Я тебя не вижу.
— Заглянул в шкаф в гостиной. Но там ничего интересного. Компакт-диски, стаканы, бутылка портвейна… Обычный хлам… Телевизор, несколько газет… Теперь иду к столу, — Энцо снова появился в моем поле зрения, склонился над столом и отснял черную книгу с золотистым названием.
— Можешь разобрать?
— Даже не спрашивай, — пробормотал он. — Ни черта не понимаю. Не знаю, русский ли это язык, но…
— Что ты имеешь в виду?
Ох, как же тянется каждое мгновение!
— …Но на некоторых страницах в книге бумажные закладки.
— Круто! Что за страницы?
Белоснежка мяукнула. Энцо ухмыльнулся в сторону моего окна.
— Если бы я был русским, и у меня было бы часов сто в запасе, я бы тебе перевел всю книгу. Включи мозг!
— Ладно тебе, — вяло огрызнулась я и погладила кошку. — Но ты все-таки сними эти страницы.
Энцо направил камеру на книгу и следующие пять минут ходил вокруг стола, то исчезая из моего поля зрения, то снова появляясь.
Белоснежка удрала. В отличие от меня, ей надоело таращиться во двор из окна.
Половина четвертого.
— Что у тебя там? — не вытерпела я.
— Компьютер.
— Включен?
— Выключен.
— Включи!
— Подожди… Не выйдет. Нужен пароль!
— Попробуй «канализация». Или «русский». Или «крыса», — мозг у меня постепенно закипал. — Или «Гаммельнский Крысолов»!
— Уймись, — простонал Энцо. — Это тебе не сказочный персонаж, а наркоторговец. Пароль нам не подобрать. Я выключаю. Который час?
— Тридцать одна минута. Что там еще?
— Ничего интересного… Остывший кофе… Пепельница…
— Полная?
— Нет, пустая.
— Еще?
— Банка с орехами.
— Какой фирмы?
— Ло-о-о-ола! — взвыл Энцо. — Фирма-производитель — «Горец». Надпись на банке: «Олд кантри», смесь орехов. Ниже: высококачественный обжаренный миндаль и хрустящий арахис. Хватит, или интересует количество калорий?
— Нет, спасибо, — вздохнула я.
Тридцать три минуты четвертого.
— Что ты еще нашел?
— Карандаш и ящик с бумагами.
— Целый?
— Карандаш или ящик?
— Не валяй дурака!
— Все? Больше ничего не хочешь выяснить?
Энцо появился в окне и показал мне язык.
— Ох, — выдохнул он. — Хоть глоток свежего воздуха!
Я услышала эти слова дважды. Сначала по телефону, а потом, словно эхо, — с улицы. Сол окаменел на своем посту у стены. Заметив меня, он улыбнулся. Вдруг я подумала: а ведь и Крысолов мог слышать все, что говорилось в моей комнате в последние несколько дней, — и внутри у меня все похолодело. Я до боли прикусила губу. Энцо теперь мелькал в прихожей, и я не выдержала.
— Проверь, нет ли там следов, — прошептала я, вспомнив о той ночи, когда я заметила там другого человека и Крысолова с ножом. Энцо сейчас стоял прямо на том же месте. — Может, какое-то пятно, — добавила я. — Или охотничий нож. Или… — Я невольно вздрогнула. — …Или засохшая кровь.
Энцо осмотрелся и пожал плечами.
— Ничего. Только обугленное пятнышко на полу. Наверно, от сигареты. И здесь кусок обоев оборван. На полу стоят ботинки, — в голосе друга послышалось отвращение. — У этого типа, похоже, ноги потеют. Тут вообще пахнет какой-то затхлостью. Сейчас пойду осмотрю остальную квартиру… — Он снова исчез из виду.
— Что там со временем?
Я посмотрела на будильник:
— Тридцать пять четвертого.
— Как там снаружи? — голос Энцо прозвучал испуганно. — Все спокойно?
Я кивнула, словно он мог меня видеть.
— Лола?
— Ох, прости! Да, спокойно.
Я выглянула в окно. Сол смотрел на дом напротив. Старушка на четвертом этаже открыла окно и склонилась над своими растениями. Она купила в цветочном магазине новую калею закатечичи в нарядном горшке, но сейчас это не имело никакого значения.
— Внизу все спокойно, — повторила я. — Только ты, пожалуйста, говори со мной, а то я жутко нервничаю.
— Ладно, — вздохнул Энцо. — Сейчас я в кухне. Складной стол, две табуретки, гора грязной посуды, упаковка равиоли… Кладовка.
Раздался треск и грохот.
— Блин!!!
— Что? Что случилось?
Энцо не ответил. Голова у меня жутко чесалась, а фантазия рисовала самые ужасные картины. Я
