Хью Лофтинг - Почтовая служба Доктора Дулитла
Они склонились над корзинкой с котятами, погладили белую кошку и заговорили между собой. Кошка, конечно же, не понимала, о чем они говорят, но я, так долго прожив у Доктора, с которым мы не раз обсуждали, чем отличается человеческий язык от утиного, понимала каждое слово. И вот что я услышала. Фермер сказал своей жене:
— Оставим себе вон эфтого черно-белого. А энтих остальных я завтра утром утоплю. Мы, Лиза, не могем, шоб у нас здеся бегала целая орава кошек.
Его грамматика была чудовищной.
Как только они ушли, я вышла из-за двери чулана и сказала белой кошке:
— Я надеюсь, что вы воспитаете своих котят так, что они никогда не причинят никакого зла утятам. А теперь слушайте: сегодня вечером, после того, как фермер и его жена улягутся спать, возьмите всех своих котят, кроме черно-белого, и спрячьте на чердаке. Ваш хозяин собирается завтра утопить их.
Кошка сделала, как я ей сказала. И на следующее утро, когда фермер спустился вниз, чтобы забрать котят, он обнаружил в корзинке только одного черно-белого котенка — того самого, которого он собирался оставить себе. Он ничего не мог понять. А спустя несколько недель жена фермера делала весеннюю генеральную уборку на чердаке и наткнулась на остальных котят, которых белая кошка там потихоньку растила. Но теперь они уже немного подросли и смогли удрать от нее через слуховое окно.
Вот потому-то фермер и его жена с тех пор клянутся, что их кошка понимает по-английски. Они считают, что она тогда подслушала их разговор над корзинкой с котятами. И теперь каждый раз, когда они при своей кошке сплетничают про соседей, они говорят только шепотом, чтобы она ничего не могла услышать. Хотя, между нами говоря, она и так не понимает ни единого слова.
ГЛАВА 5
ИСТОРИЯ, КОТОРУЮ РАССКАЗАЛА БЕЛАЯ МЫШКА
— КТО сегодня будет рассказывать свою историю? — спросил Доктор, когда на следующий вечер остатки ужина были убраны со стола.
— Мне кажется, что сегодня очередь белой мышки, — ответил Джип.
— Ну, что ж, — сказала белая мышка. — Я расскажу вам одну историю, которая случилась в дни моей молодости. Доктор знает ее, но все остальные, по-моему, никогда ее не слышали.
Она разгладила свои белые усы, обернула розовый хвостик вокруг маленького изящного тельца и, дважды моргнув, начала:
— Когда я родилась, нас было семеро близнецов. Но все мои братья и сестры были обычного серого мышиного цвета, и только я одна из всей семьи оказалась белой. Мои родители очень из-за этого огорчались. Они говорили, что, как только я высунусь из норы, меня тут же сцапает первая попавшаяся сова или кошка.
А мы жили в городе, не где-нибудь еще — и моя семья гордилась этим. Наш дом был под полом шляпного магазина. Через дорогу от нас находился мясной магазин, а по соседству располагалась красильная лавка, где красили ткани в разные цвета, прежде чем отдать их раскраивать на костюмы.
Пока мы росли, родители всячески готовили нас к самостоятельной жизни и особенно тщательно учили, как уберечься от кошек, собак, хорьков и прочих хищников. Но они только грустно качали головами, глядя на меня, бедняжку. Они и вправду не верили, что меня может ждать благополучная жизнь с этим моим белым мехом, который видно за версту.
В общем-то, они не так уж и ошиблись. В первую же неделю, после того как я покинула родительский дом, со мной случилась большая неприятность. Впрочем, это было не совсем то, чего опасались мои родители. Как-то утром сын владельца нашей лавки случайно увидел меня в ящике с овсом.
— Ага! — закричал он. — Белая мышь! Как раз то, что мне и надо!
Он поймал меня рыбацкой сетью и посадил в клетку. Он хотел, чтобы я стала его домашним зверьком.
Сначала я очень тосковала. Но через некоторое время я привыкла быть пленницей. Мальчик — ему было всего восемь лет — хорошо ко мне относился и каждый день вкусно кормил. Я уже почти полюбила этого смешного, курносого паренька и стала такая ручная, что, когда он изредка выпускал меня из клетки, бегала вверх и вниз по его рукаву.
Однако, через несколько месяцев я поняла, что устала от такой жизни. И потом, все мыши, живущие на воле, так ужасно ко мне относились! Они приходили по ночам и говорили, указывая на меня сквозь прутья решетки:
— Посмотрите-ка на эту ручную белую мышь! Ха-ха-ха! Игрушка для детей! Миленькая белая мышка! Пойди и умой свое личико!
Несчастные тупицы! Как будто они не могли понять!
В конце концов я придумала хитрый план, как мне выбраться на свободу. Я прогрызла дырку в полу моей клетки и до поры до времени прикрывала ее соломой, чтобы мальчик ничего не заметил. И вот однажды ночью, когда он тихо посапывал в своей кровати (он всегда ставил мою клетку у изголовья), — я пролезла в эту дырку и убежала.
Это все случилось зимой, и снег толстым слоем покрывал землю. Я стала исследовать большой мир, радуясь своей свободе. Сколько же неприятностей у меня было с кошками!
Однажды ночью, пробираясь по задворкам, я перешла из двора шляпника во двор красильщика, нашего соседа. Там стоял большой сарай, в котором помещалась красильная мастерская, и в лунном свете я заметила, что на ее крыше сидят две совы.
Войдя в сараи, я увидела крысу, очень старую и ужасно худую. Она сказала мне:
— Я самая, старая крыса в городе и знаю все на свете. Но скажи мне, что тебе надо в этом красильном сарае?
— Я искала, чего бы поесть, — ответила я.
Старая крыса рассмеялась трескучим, дрожащим смехом, но в этом смехе не было веселья.
— Здесь нет никакой еды, — сказала она, — только одни разноцветные краски.
И она указала на ряды огромных красильных чанов, которые возвышались в темноте над нашими головами.
— Я уже давно съела всю еду, которая здесь была, — печально продолжала крыса, и я не могу выйти отсюда, потому что на крыше меня караулят две совы. Они увидят мой темный мех на снегу, и тогда я пропала. Я уже почти умираю от голода.
Она покачнулась на своих старых ногах.
— Но теперь появилась ты. Наверно, какая-то добрая фея послала тебя мне. Я неделями не высовывала отсюда носа и ждала, что ко мне забредет белая мышь. Ведь совы не могут заметить твой белый мех на снегу, потому-то они и не сцапали тебя, когда ты шла сюда. Это называется «защитной окраской». Я хорошо знаю естественные науки — не удивляйся, ведь я очень старая. Ради всего святого, выйди отсюда и принеси мне хотя бы что-нибудь поесть? У меня крошки не было во рту, с тех пор как выпал снег. Днем меня подстерегают кошки, а по ночам — совы. Только ты можешь теперь спасти мою жизнь?
Я вышла из сарая и по залитому лунным светом снегу пошла через двор, а совы сидевшие на крыше, даже не обратили на меня внимания. Я была почти совсем невидима на белом снегу. Я была очень горда собой — наконец-то мой белый цвет оказался кстати.
Я нашла мусорный ящик и, отыскав в нем кожуру от ветчины, принесла ее оголодавшей крысе. Как она меня благодарила? Она ела, и ела, и не могла наесться — клянусь моими усами? Наконец она сказала:
— Вот теперь я чувствую себя получше.
— Вы знаете, — стала жаловаться я, — я ведь только что вырвалась на свободу. Я была домашним зверьком у одного мальчика, и он держал меня в клетке. До сих пор белый цвет моего меха приносил мне одни неприятности. Кошкам так хорошо видно меня, что жизнь превращается в сплошное мученье.
— Я знаю, что мы теперь сделаем, — сказала старая крыса, — переселяйся ко мне в красильную мастерскую. Здесь не так плохо — под полом довольно тепло и уютно, а в подвале полным-полно всяких щелей, проходов и других мест, где можно спрятаться. Пока лежит снег, ты будешь выбираться отсюда и приносить еду нам обеим, а когда зиме придет конец и земля опять станет темной, добывать еду буду я. В жизни здесь есть и еще один плюс — тут не хранится ничего, что крысы или мыши могли бы попортить, и поэтому люди нас не будут трогать. В других местах — в жилых домах, продуктовых магазинах или на мельницах — они расставляют мышеловки или натравливают на нас кошек и хорьков. Но никто не станет беспокоиться, если крысы живут в красильном сарае, понимаешь? Глупые молодые крысы и мыши ищут жилье там, где много еды. Но умная и опытная крыса поступает совсем по-другому!
Целый год я прожила в красильном сарае вместе со старой мудрой крысой. И, без сомнения, это было славное время! Ни одна живая душа нас не беспокоила. В зимнее время я раздобывала провизию, а когда наступило лето, то приходила очередь моей престарелой компаньонки, которая знала, где в городе можно найти самую лучшую еду, и наш буфет всегда был полон отборными деликатесами. Ах, сколько прекрасных минут провели мы под полом красильного сарая, наслаждаясь вкусной едой и слушая, как красильщики, которые разводили краски в огромных чанах, болтали о городских новостях!
