Хильберто Ортис - Тайна опаловой шкатулки
— У меня есть, — живо ответил Педро. — Опустим подъемный мост, перейдем по нему незаметно, без шума и атакуем!
— Гениально! — повалился на спину Мос-Скиталец.
Педро пожал плечами. Смейтесь-смейтесь, вы меня еще не знаете...
— Может быть, ты придумал способ перебраться на ту сторону и опустить мост? — строго спросил Почтенный.
— Да.
Смех прекратился. Все ждали объяснений. Но Педро молчал, и ребята разочарованно отвернулись. Да ну его, болтуна.
Тем временем Педро, присев на корточки и стараясь унять бешено стучащее сердце, стал расшнуровывать ботинки.
— Только не шумите, — попросил он сидевшего рядом Комарика. — Как бы не разбудить крокодилов!
— А они ночью не спят, — шепотом ответил тот.
Педро стянул с себя рубашку, раскрыл нож и тихо повторил:
— fie шумите. И пошел к воде.
Тут только все поняли.
— Ненормальный!
— Педро! — властно окликнул его дон Фадрике.
Фламман, оскальзываясь на камнях, бросился к воде. Поздно. Легкий всплеск, и Педро уже плывет. Видно только, как поблескивает его голая спина при каждом взмахе рук. Вот он на середине. Почти у берега. Еще немножко, еще...
Темная поверхность воды колыхнулась, и длинное тело, тяжело ударив по ней, пошло рассекать ее, набирая скорость. Все вздрогнули. Комарик всхлипнул и уткнулся носом в ладони.
Дон Фадрике, не в силах дышать, навел свои очки-бинокль на противоположный берег и тут же зажмурился. Вокруг Педро бурлила вода, и из нее показывалась блестящая чешуйчатая спина чудовища. Сделав над собой усилие, старик разлепил веки и... Педро выходил из воды живой и невредимый. И то ли в глазах учителя все мутилось от слез, то ли от волнения он не справился с очками, но ему показалось, что, выбираясь на берег, мальчик опирался ногами о голову крокодила.
— Уму непостижимо!..
Концентрация воли? Гипноз? Или у этого мальчика действительно, так сказать, родственники среди пресмыкающихся?.. Надо бы на досуге заняться этим изумительным феноменом...
Фламман, ликуя, потряс кулаками в воздухе. Мос, на радостях, звучно хлопнул Лисандро по спине...
Грохот цепей.
Мост!
Отлично! Отлично!
И тут в замке загорелись окна! Эх, не учли! Надежда на внезапность рухнула.
Мост медленно опускался. Дон Фадрике встал и сказал тоном, не терпящим возражений:
— Обстановка изменилась. Я иду на мирные переговоры. Ждите меня здесь. Фламман, я сказал — здесь.
Мальчишки тревожно смотрели вслед Почтенному. Может быть, он надеется на силу своего авторитета? Хочет сурово отчитать бывших учеников за дурное поведение?.. Этих бандитов?..
— Отважные воины! — медленно произнес Фламман. — Час настал!.. Давай, ребята, скорее!
Дракити Укарики метался по спальне. Как раз перед пробуждением его мучил пренеприятнейший кошмар: снилось, что крокодилы вертят ворот подъемного моста, собираясь к нему в гости на дружеский ужин. Он проснулся в холодном поту и, услыхав грохот, чуть не лишился чувств. Сунулся к окну — ничего не видно. Барнабас! Где эта безмозглая скотина?! Дракити забегал по комнате, сдирая с жирных пальцев перстни и рассовывая их по тайникам. Он бы с удовольствием и себя где-нибудь запер. За дверью послышались шаги. Грабят! Убивают! В спальню, пятясь, ввалился Невежа, вооруженный метлой, а за ним вошел суровый дон Фадрике.
— О-о, дорогой учитель! Чем обязан вашему визиту в столь ранний час? Рад, несказанно рад!
Почтенный метнул на него гневный взгляд, но сдержался и сухо ответил:
— Дракити Укарики, я пришел сюда, чтобы потребовать от вас немедленного освобождения детей.
— Детей? Каких детей? У меня нет детей, глубокоуважаемый дон Фадрике. Я, знаете ли, холост.
— Речь идет о детях, которых вы превратили в своих рабов, вопреки совести и закону!
Дракити огорченно развел руками:
— Что я слышу! Да еще от вас, почтеннейший дон Фадрике! Наветы, поверьте мне, наветы! Злобный наговор врагов...
— Перестаньте паясничать! Если вы сию минуту не выполните моего требования, я...
— Вы?.. — прищурился Дракити. — Вы, вероятно, поставите меня в угол?
Дон Фадрике задохнулся от такой наглости. С переговорами ничего не получалось, и теперь единственным его желанием было влепить негодяю хорошую затрещину, но в этот момент в окнах замелькали отблески огней. Дракити глянул и обмер: по мосту с диким топотом неслось несметное, как ему показалось, полчище воинственных краснокожих, вопящих, визжащих и размахивающих факелами и копьями. В минуту опасности Дракити становился необыкновенно покладистым, поэтому он решил немедленно сдаваться:
— Ах, детей? Ну конечно, как же я забыл?.. Это его дети, — кивнул он в сторону Барнабаса. — Барнабас, голубчик, где твои очаровательные малютки? Поверите ли, я от них просто без ума...
— Пятеро на чердаке, один в карцере! — отрапортовал Барнабас.
— Приведи, голубчик, да побыстрее. Ты видишь, наш уважаемый гость очень торопится.
Барнабас вытаращил свои бессмысленные гляделки, повертел головой, соображая, куда поставить метлу, потом сунул ее в руки гостю и пошел исполнять приказ. В дверях его едва не сбили с ног шестеро низкорослых, но очень свирепых дикаря. Они повисли на нем, как пиявки, и Барнабас капитулировал, даже не заметив, что при желании мог бы расшвырять их, как котят. У него отобрали ключи. Отперли чердак, где орали и топали маленькие узники. Потом чулан, служивший карцером. Оттуда пулей вылетел Дамиан и тут же набросился на Дракити, требуя назад опаловую шкатулку.
— У меня ее нет! — визжал тот. — Честное благородное слово!
— Где Аккумулятор?! — закричал дон Фадрике, хватая его за шиворот.
— Нету! Нету! Он у Небесного Лучника! На испытаниях. — И Дракити вдруг ухмыльнулся: — Да, да! Он полетел его испытывать. В городе.
— Негодяи! — И Дракити получил метлой по уху.
— Теперь пусть посидят в кладовке. Хлебцев «гав-гав» им надолго хватит.
— Они такие питательные! — крикнул на прощанье Дамиан и бросил ключ в помойное ведро.
Отважные воины племени Тысячи Молний, одержавшие первую победу над коварным врагом, вприпрыжку бежали по подъемному мосту, уводя с собой освобожденных рабов. Кроха-Щуплик ехал на плечах дона Алифанфарона, худенькими руками сжимая древко копья. Педро и Дамиан то молча обнимались, то толкались, то, схватившись за руки, догоняли остальных.
Почтенный шел сзади. Он порядком устал. Конечно, бессонная ночь, да и годы не те... Но дело даже не в этом. Самым страшным были последние слова, брошенные мерзавцем Дракити. Что произошло этой ночью в городе?..
— Смотрите, смотрите!
Мальчишки, задрав головы, глядели в небо, где на фоне густых облаков разгорался какой-то свет.
«Это он, — подумал дон Фадрике и остановился. — Вот мы и встретились».
Старый учитель стоял на середине моста и ждал.
— Дон Фадри-и-ке, берегитесь! — долетел до него тонкий голосок. Из лабиринта, спотыкаясь, к берегу бежала Урганда-Незабудка, а за ней — донья Леонора и Руй.
— Драк-драк-драк драк! — скороговоркой выкрикивала ворона, кружась над мостом.
Небесный Лучник шел на снижение.
Учитель не трогался с места. «Стар я от бандитов бегать...»
Небесный на секунду повис в воздухе, спикировал прямо на дона Фадрике, описал дугу и сбил с головы учителя шляпу. Почтенный невольно пригнулся, но тут же поднял голову и выпрямился.
«Ах так?! Не убегаешь? Презираешь меня, значит?..»
Лучник набрал высоту и... В полуметре от моста в воду ударила шаровая молния. В воздух рванул водяной столб. Ворона, кувыркаясь, отлетела к берегу и шлепнулась в ручей. Мост качнуло, и дон Фадрике плашмя упал в воду...
Дети кричали. Донья Леонора отстранила рыдающую Урганду и, стиснув обеими руками Аккумулятор, направила его вверх. Она опоздала всего лишь на секунду. Небесный развернул самокат и метнулся в открытое окно замка.
...Вода тяжело сомкнулась над головой, что-то липкое противно мазнуло по лицу. Конец? Дон Фадрике сделал рывок. Последнее усилие, последний выдох... Воздух! Глоток, еще один... Рука натолкнулась на что-то большое и скользкое. О, боже, лучше бы сразу утонуть!.. Так, концентрация воли... Омерзительные пасти распахнулись, и дон Фадрике решительно отказался от психологических упражнений, полностью отдавшись физическим. Он изо всех сил заколотил по воде руками и ногами и опомнился только тогда, когда его подхватили с двух сторон под мышки и вытащили на берег. Придя в себя, он взглянул на верных стражей Черного замка. Их движения были заторможены. Видно, их здорово тряхнуло током.
Дон Фадрике слабо улыбался обступившим его ребятам и трясущимися руками сдирал прилипшие к одежде водоросли.
Пер бежал, Крался вдоль стен, отсиживался в кустах, перелезал через ограды. Город не спал. Во всех домах горели окна, у заборов возбужденно переговаривались. Пахло дымом. Он чуть не налетел на толстуху, которая, кутаясь в плед, спешила к соседке. Пер попятился, заполз за мусорный бак и замер. Женщины беседовали во дворе, ахали, охали. До Пера долетели отдельные слова: огонь до неба... несчастье... мать обезумела... сгорели живьем...
