Хью Лофтинг - Доктор Дулитл на Луне
Когда я окончательно разбудил Джона Дулитла, великий человек мигом проглотил два или три кусочка дыни, запил их глотком воды, смешанной с медом, снял сюртук и принялся за работу.
Разумеется, скромный черный саквояжик, верой и правдой служивший Доктору в течение многих лет и во многих странах, никоим образом не мог удовлетворить столь большую нужду в медикаментах. Особенно быстро пришел к концу запас перевязочного материала. Чтобы его пополнить, Чи-Чи и я разорвали на полосы наши простыни и рубахи. Затем кончились примочки; следом за ними — йод и другие дезинфицирующие средства. Но к счастью, во время своих наблюдений над лунной флорой Доктор нашел и даже обследовал целый ряд деревьев и растений, которые могли быть полезными при лечении ревматизма и других заболеваний. И он без промедления отправил Чи-Чи и Полинезию на поиск нужных ему трав, корешков и листьев.
Долгие, долгие часы Джон Дулитл трудился не покладая рук. Казалось, очереди больных не будет конца. Но вот был перевязан и отпущен последний пациент… Только теперь Доктор сообразил, что лунный человек пропустил перед собой всех остальных. Начало смеркаться. Доктор обвел взглядом большую поляну, окружавшую наш лагерь. Она полностью опустела, и лишь на опушке леса виднелась одинокая, неподвижная фигура великана, молча сидевшего на земле.
— О Боже! — пробормотал Доктор. — Я совершенно о нем забыл. А он и слова не проронит! Да, этого человека не назовешь эгоистом. Видно, потому он и стал правителем Луны. Я должен немедленно им заняться.
Джон Дулитл быстро пересек поляну и окликнул великана. Тот вытянул вперед свою гигантскую левую ногу, чтобы ее было удобнее осматривать. Доктор, точно муха, принялся быстро лазить по больной ноге вверх и вниз, пощипывая, надавливая и ощупывая ее то в одном, то в другом месте.
— Подагра, как и у многих других, — решительно заключил он наконец. — И тоже запущена. Послушайте-ка, что я вам скажу, Угу Бумс.
И он прочитал своему рослому другу длинную лекцию. По-моему, речь шла главным образом о диете, но попутно Доктор изложил и массу сведений об анатомии, гимнастике, водянке и крахмалистых веществах.
Когда лекция подошла к концу, было видно, что услышанное произвело на лунного человека сильное впечатление: он явно настроился на веселый лад и держался куда более приподнято и бодро. Наконец, пространно поблагодарив Доктора, великан стал удаляться, и земля снова заходила ходуном под его неровными шагами.
Все мы опять чувствовали себя вконец измотанными и отчаянно хотели спать.
— Ну что ж, — сказал Доктор, расправляя на своем ложе последнюю оставшуюся у него простыню, — похоже, работы почти не осталось. Завтра — или, может быть, послезавтра, — если ничего не случится, мы отправимся обратно в Падлби.
— Тшш! — прошептала Полинезия. — Нас кто-то подслушивает. Точно говорю — во-он за теми деревьями.
— Вздор! — фыркнул Доктор. — На таком расстоянии ничего нельзя услышать.
— Не забывайте, как легко распространяется на Луне звук, — напомнила птица.
— Ах, Боже мой! — воскликнул Доктор. — Они же знают, что рано или поздно нам нужно уехать. Мы не можем остаться тут навсегда. Разве я не объяснил Председателю, что на Земле меня ждет уйма дел? Если бы я чувствовал, что здесь во мне большая нужда, то мог бы задержаться еще на какое-то время. Но не забывайте о Стаббинсе. Он улетел, даже не сказав родителям, куда отправляется и когда рассчитывает вернуться домой. Не знаю, что теперь думают Джекоб Стаббинс и его добрая жена. Должно быть, с ума сходят от беспокойства. Мне…
— Тшш! Тшш! Вы замолчите наконец? — опять зашептала Полинезия. — Или вы оглохли? Говорю вам: нас кто-то подслушивает — провалиться мне на этом месте! Полный отбой, заклинаю всем святым! Тут везде чужие уши. Сейчас же идемте спать!
Мы все — надо сказать, с огромной охотой — последовали совету старой птицы. И очень скоро послышался наш дружный храп.
На этот раз мы проснулись довольно поздно. У нас не было важных дел, и мы не упустили возможности выспаться всласть.
Время уже шло к полудню, когда мы начали шевелиться. Нужно было принести воды для завтрака. Обычно за водой ходила Чи-Чи; однако в это утро Доктор попросил ее заняться поисками лекарственных растений, необходимых ему для операций и перевязок. Поэтому роль водоноса вызвался исполнить я.
Раньше мне уже приходилось выполнять обязанности запасного водоноса. И я хорошо знал, какой дорогой идти от опушки джунглей к месту, где мы обычно брали воду.
Я не успел уйти далеко, как меня настигла Полинезия.
— Будь осторожен, Томми! — прошептала попугаиха таинственным голосом, садясь на мое плечо.
— Почему? — спросил я. — Что-нибудь случилось?
— Не могу сказать точно, — ответила Полинезия. — Но у меня отчего-то тяжело на душе, и я решила тебя предостеречь. Послушай-ка: ты помнишь, какая толпа приходила лечиться вчера? Ни один из них больше не появился. Как это понимать?
Мы помолчали.
— Ну, знаешь ли, — сказал наконец я, — не вижу, с какой стати они должны возвращаться. Они вылечились, почувствовали себя лучше. Зачем им докучать Джону Дулитлу? По-моему, вовсе даже не плохо, когда пациенты, получив помощь, оставляют Доктора в покое, разве нет?
— Верно, верно, — ответила Полинезия. — И все-таки мне не нравится, что они так дружно исчезли уже на следующий день. Помощь получили не все. Что-то тут не то, я нутром чую. И кроме того, я не могу найти самого лунного человека. Хотя всюду искала. Он тоже прячется, как и вначале, когда мы только сюда прилетели… Смотри же, не оплошай! Все, мне пора возвращаться. Держи ухо востро, Томми. Счастливо!
Я мало что понял во всех этих предостережениях и, ощущая полную растерянность, побрел дальше по направлению к пруду, где собирался набрать воды в мои посудины.
Там-то я и натолкнулся на лунного человека. Это была странная и неожиданная встреча. Я не догадывался о его присутствии, пока не зашел в воду и не начал наполнять тыквы. И тут он выдал себя неосторожным движением ноги: я поднял голову и увидел громадную фигуру, присевшую на корточки в укрытии густой листвы. Понимая, что я его обнаружил, он сейчас же поднялся на ноги.
Он смотрел на меня вовсе не враждебно — со своей обычной доброй, тихой полуулыбкой. Но я сразу почувствовал беспокойство и легкий страх. При всей своей хромоте он был так огромен и передвигался с такой скоростью, что любая попытка спастись бегством была лишена смысла. Он не понимал моего, я — его языка. Мы находились далеко в лесу, в совершенно глухом месте. Не было и тени надежды, что крики о помощи достигнут ушей Доктора.
Мне не пришлось слишком долго гадать, каковы его намерения. Протянув вперед свою громадную правую ручищу, великан легко вытащил меня из воды, — как если бы я был цветком, который он хотел присоединить к своему гербарию. Затем, размашисто шагая, он понес меня через лес. Каждым своим шагом лунный человек покрывал расстояние, которое я мог бы осилить самое меньшее за полчаса. И при этом он еще старался ставить ноги на землю как можно мягче: по всей вероятности, для того, чтобы никто не услышал — или не почувствовал! — его громоподобной поступи.
Но вот великан остановился. Он стоял посреди широкой поляны. На ней уже ждал Джамаро Жужжарли, тот самый мотылек, который привез нас с Земли. Лунный человек посадил меня на спину гигантского насекомого. Я услышал низкие, рокочущие звуки его голоса: он давал мотыльку какие-то последние указания. Меня похитили.
ГЛАВА 25
СНОВА ПАДЛБИ
Никогда в жизни я не ощущал столь полной беспомощности. Разговаривая с мотыльком, великан не отпускал меня, прижимая тяжелой ладонью к его спине. Попробую все же крикнуть, подумал я, может быть, еще не поздно. Я открыл рот и завопил что было сил. В то же мгновение лунный человек вновь согнул большой палец и закрыл им мое лицо.
Вскоре по вздрагиванию ног мотылька я понял, что тот готовится взлететь. Теперь Доктор не поспел бы вовремя, даже если бы услышал мой крик. Великан отвел руку, давая мне свободу, и мотылек тут же начал разбег. По обе стороны от меня, упруго прядая в воздухе, расправились огромные, широчайшие крылья. Последним отчаянным усилием я в несколько скачков пересек левое крыло и, оттолкнувшись, спрыгнул с него вниз. Я упал прямо на великана (где-то возле его пояса) и, цепляясь за что попало, громкими воплями продолжал звать Доктора. Лунный человек схватил меня и снова усадил на мотылька. Но вместе со мною он оторвал от своего пояса и какой-то предмет, оставшийся у меня в руке. Это был его шедевр, резное изображение Пиппитипы. Торопясь вновь посадить меня на Джамаро, развившего к этому моменту огромную скорость, он даже не заметил, что я уношу его сокровище с собой.
