Хью Лофтинг - Путешествие доктора Дулиттла
И доктор рассказал мне, как быка выпускают на арену, размахивают у него перед глазами красной тряпкой, доводят до бешенства, дают ему забодать пару старых лошадей, таких старых, что они уже и убежать не могут, а потом, когда бык едва не падает от усталости, на арену выходит человек со шпагой и безжалостно закалывает его.
— Это не бой быков, — возмущался доктор, — это убийство быков. Каждое воскресенье в городе убивают так шесть быков и дюжину лошадей.
— А бывает, что бык поднимает человека на рога? — спросил я.
— Увы, слишком редко. Бык, даже в ярости, только с виду очень страшный, и если у человека холодная голова и твердая рука, то он всегда выйдет победителем. Такого убийцу быков называют тореадором, и все испанцы, особенно дамы, сходят по ним с ума, для них тореадор чуть ли не главнее самого короля. Посмотри, как гордо они выступают, а девушки с балконов посылают им воздушные поцелуи! Боже, какое варварство!
Наш новый друг, мебельщик, тоже вышел на улицу, чтобы полюбоваться на тореадоров. Он встал рядом с нами, пожелал нам доброго утра и спросил, хорошо ли нам спалось. В ту же минуту к нему подошел статный черноусый испанец.
— Позвольте вам представить моего друга, дона Энрике Карденаса, — сказал доктору мебельщик.
Дон Энрике заговорил с нами по-английски. Внешне он выглядел джентльменом.
— Вы пойдете завтра на бой быков? — спросил он доктора.
— Ни в коем случае, — ответил доктор и нахмурился. — Я не люблю бой быков, это жестокая, бессердечная забава.
Дон Энрике запыхтел, как чайник на огне, налился кровью, и я даже испугался, как бы он не взорвался.
— Вы сами не понимаете, что говорите! — кипятился дон Энрике. — Издавна бой быков считается самым благородным мужским занятием, а тореадоры — самыми отважными людьми в мире!
— Чушь! — пренебрежительно ответил ему доктор. — Только когда бык теряет силы и не в состоянии защищаться, ваши хваленые тореадоры нападают на него и убивают несчастное животное.
Мне показалось, что испанец набросится на доктора с кулаками, но между ними встал мебельщик. Он отвел доктора в сторонку и шепнул ему на ухо, что с доном Энрике лучше не ссориться, что тот очень влиятельный на острове человек и что именно он выращивает быков особой черной породы, с которыми и сражаются тореадоры.
Я вдруг заметил, что глаза доктора сверкнули мальчишеским озорством, и понял, что он что-то задумал. Джон Дулиттл с улыбкой повернулся ко все еще кипящему от гнева испанцу.
— Дон Энрике, — сказал Джон Дулиттл, — простите меня, если я вас обидел. Но я считал и считаю бой быков безнравственным зрелищем и хотел бы заключить с вами пари. Как зовут лучшего тореадора из тех, что выйдут завтра на арену?
— Пепито де Малага, — ответил дон Энрике, — его имя знают во всей Испании.
— Я никогда в жизни не сражался с быками, — продолжал доктор. — Согласитесь ли вы исполнить мою просьбу, если я завтра выйду на арену вместе с Пепито де Малага или с любым другим тореадором на ваш выбор и сумею показать больше трюков с быками?
Дои Энрике запрокинул голову, как петух, и громко рассмеялся.
— Вы сошли с ума! — проговорил он сквозь смех. — Не пройдет и минуты, как бык забодает вас и растопчет ногами. Люди тратят годы на особые упражнения и только после этого становятся настоящими тореадорами.
— Забодает меня бык или нет — это мы еще посмотрим. Считайте, что я хочу испытать судьбу. Но мне кажется, вы боитесь принять мое предложение.
Испанец гневно сдвинул брови.
— Боюсь? — прорычал он. — Я принимаю ваше пари. Если вы сумеете посрамить на арене Пепито де Малага, я обещаю выполнить любую вашу просьбу.
— Превосходно! — ответил доктор. — Мне сказали, что вы — уважаемый человек на острове. Если я выиграю пари, вы запретите бой быков на острове Капа-Бланка.
— Идет! — не задумываясь выпалил испанец и протянул доктору руку. — Я обещаю запретить на острове бой быков, но предупреждаю, что вы не выиграете. Зря вы испытываете судьбу, господин Дулиттл. Вас ждет смерть, хотя, не в обиду будь сказано, вы и не заслуживаете лучшей участи, если называете бой быков безнравственной забавой. Встречаемся завтра утром здесь же, и я объясню вам, что и как вы должны делать. До свиданья.
И он отвернулся от нас и ушел. Сидевшая у меня на плече Полли шепнула мне на ухо:
— Отнеси-ка меня к Бед-Окуру. Мне надо с ним переговорить, но так, чтобы не слышал доктор. Кажется, я кое-что придумала.
Я подошел к Бед-Окуру и направился с ним на противоположную сторону улицы к витрине ювелира. Там мы остановились с видом зевак, рассматривающих драгоценные безделушки.
— Я придумала, где нам раздобыть денег на провизию, — сказала Полли. — Конечно, доктор завтра выиграет пари, это даже мне, старой попугаихе, ясно. А что, если мы поставим на доктора?
— Что мы поставим на доктора? — не понял я, что к чему.
— Сейчас я тебе все объясню, — сказал Бед-Окур. — В Англии так же поступают на скачках — выигрывает тот, кто угадает победителя. Я немедленно отправляюсь к дону Энрике и говорю ему: «Ставлю сто фунтов на доктора». Если доктор выиграет, дон Энрике заплатит мне сто фунтов, а если проиграет — сто фунтов заплачу я.
— Никаких ста фунтов, — остановила его Полли. — Здесь в ходу другие деньги. Требуй две с половиной тысячи песо. А теперь пойдем поищем этого дона Эне-Бене-Раба. Когда будешь с ним говорить, напусти на себя вид богатого бездельника.
Мы оглянулись. Доктор сидел на кровати и пытался развязать затянувшийся узелком шнурок на башмаке. Мы потихоньку улизнули от него, завернули за угол и быстро нагнали дона Энрике.
— Дон Энрике, — обратился к нему наш принц, — позвольте представиться — Бед-Окур Кебаби, наследник престола Ума-Лишинго. Я хотел бы сделать ставку на завтрашний бой быков. Ставлю на доктора Дулиттла.
Дон Энрике отвесил глубокий поклон.
— С большим удовольствием, — ответил он. — Однако должен предупредить, что у вас нет ни малейшей надежды на выигрыш.
— Пустое, — ответил Бед-Окур. — Какая разница, выиграю я или проиграю. Игра есть игра. Ставлю три тысячи песо.
— Принимаю, — ответил испанец и снова согнулся в поклоне. — Встретимся завтра после боя быков.
— Вот и хорошо, — приговаривала Полли, когда мы возвращались к доктору. — У меня словно гора с плеч свалилась. Теперь одной заботой стало меньше.
Доктор все еще безуспешно сражался со шнурками и не подозревал, что мы поставили на него.
Глава 8
БОЙ БЫКОВ
И вот настал великий день в жизни города Монтеверде. Улицы утопали в цветах, а разнаряженные жители спешили к арене, чтобы занять места поудобнее.
Известие о том, что некий англичанин бросил вызов лучшим тореадорам, облетело весь город и ужасно развеселило его жителей. Да как какой-то чужеземец смеет мериться силами с самим Пепито де Малага! Неслыханно! А раз так — пусть наглец погибнет!
Дон Энрике одолжил доктору костюм тореадора, очень нарядный и красивый. Правда, мы с Бед-Окуром изрядно попотели, пока сумели застегнуть расшитую жилетку на толстеньком брюшке доктора. Я с опаской поглядывал на пуговицы — как бы они не отлетели при первом же глубоком вдохе.
Когда мы вышли из порта и двинулись по узким улочкам к арене, за нами увязалась толпа мальчишек. Они бежали следом, смеялись над брюшком доктора и кричали:
Бык зазнайке толстякуДырку сделает в боку.Видно, жизнь не дорога,Напросился на рога.
Доктор только добродушно ухмылялся.
Прежде всего он попросил показать ему быков еще до начала боя. Нас тут же провели в загон. За высокой прочной изгородью бродили шесть огромных черных быков, ошалевших от страха и отчаяния.
Доктор заговорил с ними, представился и объяснил, что́ им следует делать, чтобы навсегда избавить остров от убийц-тореадоров. Само собой разумеется, что люди, стоявшие рядом и глазевшие на доктора, ничего не поняли и даже не догадались, что он беседует с животными. Скорее всего, они подумали, что толстый англичанин окончательно спятил. Затем доктор ушел в комнату для тореадоров, а я с Бед-Окуром и Полли на плече уселся среди зрителей. Тысячи разодетых в пух и прах дам и господ весело смеялись, предвкушая любимое зрелище.
Дон Энрике встал со своего места и торжественно объявил:
— Высокочтимая публика! Сегодня вам предстоит увидеть состязание между прославленным Пепито де Малага и англичанином Джоном Дулиттлом. Не стану скрывать, я обещал Джону Дулиттлу, что, если он победит, я запрещу бой быков на острове.
Публика от души хохотала. Никто из них не поверил, что доктор может превзойти Пепито де Малага.
И вот на арену вышел любимец Монтеверде и всей Испании. Мужчины закричали: «Ура! Ура Пепито!» — а дамы посылали ему воздушные поцелуи.
