Робин ЛаФевер - Теодосия и Сердце Египта

– Сом сет хо, – выдохнул беглец.

Черт подери! Теперь он заговорил на каком-то иностранном языке. Неужели не может продолжать на нормальном английском?

– Простите, я не поняла, – сказала я.

Мужчина облизнул губы и сделал второй заход.

– Сомерсет. Хаус. Помощь. Там.

– Сомерсет Хаус? – спросил Генри.

– Да. Это в нескольких кварталах вниз к реке, – пояснила я.

– Я знаю, где это, – отмахнулся Генри. – Но какую помощь мы там найдем? Я думаю, это очень подозрительно, что он не хочет, чтобы мы позвали полицию. И где гарантия, что он не заманивает нас в ловушку?

– Зачем ему нас заманивать в ловушку, если мы пытаемся ему помочь? Между прочим, если его залатают, он сможет рассказать нам, где искать сам знаешь что и почему он огрел Тетли по голове, чтобы завладеть этой штукой.

– Ты рехнулась, если думаешь, что он нам что-нибудь расскажет. У него на лбу большими буквами написано: «Секрет»!

Я повернулась к мужчине, и он снова потянул меня за рукав.

– Третий. Этаж. Общество. Антик… – с усилием произнес беглец и замолчал. Я подумала, не потерял ли он сознание и не случилось ли с ним еще кое-что похуже. Затем мужчина опять зашевелил губами, и я наклонилась ухом к самому его рту, чтобы расслышать.

– Вигмер. Только Вигмер, – он цеплялся за мой рукав и мучительно выталкивал из себя слово за словом. – Скажите… ему. Силы… Хаоса.

Он судорожно вздохнул и не произнес больше ни слова.

Сомерсет Хаус

Раненый был таким бледным и неподвижным, что я стала опасаться, что он может не продержаться до тех пор, пока мы позовем помощь. Эх, если бы у нас были с собой лекарства и бинты. Хоть что-нибудь, что поможет ему продержаться.

Постойте – а мои амулеты?

Я подняла руку к висевшему у меня под воротничком маленькому амулету-сердечку и сняла его через голову.

– Что ты делаешь? – спросил Генри.

– Пытаюсь спасти его, – ответила я, аккуратно укладывая амулет на сердце пострадавшего.

– С помощью этой дурацкой безделушки?

– Прошу тебя, замолкни. Следи лучше, чтобы это сердечко оставалось на этом месте. Не дай нашему раненому приятелю случайно его сбросить.

– Но все-таки что это? – продолжал допытываться Генри.

– Эх ты, провел полжизни в музее и не знаешь? – раздраженно ответила я. – Это амулет. Он поддержит жизненные силы раненого до тех пор, пока я не вернусь с подмогой.

Я озабоченно взглянула на нашего беглеца. Да, одной магической помощью тут не обойдешься. Я быстро сняла с себя одну из нижних юбок (как удачно, что сегодня для тепла я надела не одну юбку, а две!).

– Возьми, – сказала я, протягивая юбку Генри.

– И что я должен с этим делать? – с явным отвращением спросил он.

– Разорви ее на бинты, дурачок!

Он нерешительно взял юбку двумя пальцами.

Я ответила ему презрительным взглядом и покинула церковный двор. Хотя Генри очень раздражал меня, сейчас я ему сочувствовала – не самое приятное занятие присматривать за почти мертвым.

Я пробежала по узким улочкам до Стренда – здесь, прямо напротив меня, и стоял Сомерсет Хаус. Это было большое величественное здание – скорее дворец, чем городской дом, – с сотнями выходящих на улицу окон. Не желая привлекать к себе лишнего внимания, я перешла с бега на спокойный шаг и чинно пересекла огромный двор перед входом. Увидев меня, стоявший у дверей швейцар удивленно поднял бровь (думаю, я действительно выглядела ужасно) и спросил, по какому я делу.

Я выпрямила спину, выпятила подбородок, стараясь скопировать бабушку Трокмортон.

– Мне нужно увидеть Вигмера из Античного общества на третьем этаже.

– Вы имеете в виду Общество антикваров?

– О, да. Точно.

Швейцар моргнул, затем указал мне путь к лестнице. Пожалуй, иметь надменных родственников в каком-то смысле даже полезно.

Поднимаясь по лестнице, я то и дело ловила на себе удивленные взгляды мужчин, пришедших в Сомерсет Хаус по своим делам (ни одной женщины я среди них не заметила). Поднявшись на третий этаж, я увидела на одной из дверей большую медную табличку с надписью «Общество антикваров». Значит, я почти добралась до цели.

В холле за дверью меня встретил молодой, очень чопорный джентльмен в очках в металлической оправе.

– Могу я вам чем-то помочь? – спросил он тоном, в котором не было ни малейшего желания действительно помочь. Тон был скорее осуждающим – дескать, зачем вы сюда пришли и что вы здесь забыли?

Я снова скопировала бабушку Трокмортон, точнее, ее взгляд, каким она презрительно смотрит на собеседника сверху вниз, высоко задрав нос. (Очертания предметов при этом становятся несколько размытыми и иногда двоятся, но такой взгляд, что и говорить, производит сильное впечатление.)

– С вашего позволения, я здесь затем, чтобы увидеть Вигмера.

Никакого позволения вы при этом, разумеется, не спрашиваете, просто ставите неприятного вам человека на место.

– У вас есть предварительная договоренность о встрече с лордом Вигмером? – спросил молодой человек, поджимая губы. Он прекрасно знал, что никакой договоренности у меня нет и быть не может. Однако для меня оказалось полной неожиданностью, что тип, к которому я пришла, – лорд!

– Нет. Боюсь, что речь идет о чем-то непредвиденном и крайне срочном. У меня важное сообщение для него.

– Передайте его мне, а я ознакомлю с ним лорда.

– Мне было приказано передать сообщение только лично лорду Вигмеру, – покачала я головой.

– Боюсь, что это невозможно.

Молодой человек никак не мог смириться с тем, что я знаю нечто такое, о чем ему самому знать не положено. Как же мне обойти этого сторожевого пса?

– Что, если я напишу записку, вы отнесете ее лорду, а он сам решит, хочет он видеть меня или нет?

– Вы знаете, вообще-то мы здесь очень заняты, – вздохнул молодой пес в очках. – У нас нет времени на детские игры.

– Прошу прощения, сэр, – холодно ответила я, с особым презрением упирая на слово «сэр», – но у меня на детские игры времени не больше, чем у вас. Я пришла по очень важному делу. Можно сказать, это вопрос жизни и смерти. Так вы дадите мне лист бумаги или мне обратиться в другой кабинет?

Это слегка отрезвило пса. Он поджал губы, нырнул в свой кабинет и вернулся с листом бумаги, который протянул мне.

– А чем мне писать? – раздраженно спросила я. – Кровью?

Он посмотрел на меня, явно потрясенный такой перспективой, и снова сходил в свой кабинет, откуда вернулся с самым мерзким огрызком карандаша, какой мне когда-либо доводилось видеть. Решив не обращать внимания на этот явный знак неуважения, я приложила лист бумаги к стене и написала.

«Уважаемый лорд Вигмер.

Человек умирает. Должна увидеться с Вами немедленно.

Искренне Ваша

Я аккуратно сложила листок вчетверо и хотела вручить записку секретарю, но увидела его глаза, горящие от нетерпения прочитать то, что я написала.

– Прошу прощения, – сказала я. – Не будете ли вы так любезны дать мне конверт?

Пес посмотрел на меня так, словно получил затрещину. Затем он еще раз молча сходил в свою конуру и принес мне конверт.

Я аккуратно положила записку в конверт, мысленно молясь о том, чтобы все эти задержки не стоили жизни раненому на соборной площади. Тщательно заклеив конверт, я передала его секретарю. Он взял (точнее выхватил) его у меня и вылетел из приемной – при этом спина у него оставалась идеально прямой, словно у этого человека вместо позвоночника был вставлен стальной прут.

На всякий случай – чтобы избежать подобных встреч с секретарем на будущее – я внимательно проследила, в какую дверь он постучит. Секретарь вошел в кабинет лорда и быстро вылетел из него с перекошенным лицом, будто лизнул хины.

– Лорд примет вас, мисс, – сказал он, иронично подчеркнув слово «мисс». Я решила не обращать на это внимания, поскольку все равно добилась своего. Секретарь довел меня до кабинета Вигмера, постучал, приоткрыл дверь и объявил:

– К вам мисс Трокмортон, сэр.

С этими словами он пропустил меня внутрь и закрыл за мной дверь.

Лорд Вигмер сидел за своим столом и что-то писал.

– Одну минуту, – произнес он, не поднимая головы.

Как он может сидеть и писать, когда ему только что сообщили, что кто-то умирает? А он сидит и пишет, холодный и невозмутимый, как огурец.

Лорд был немолод, постарше папы, с копной седых волос на голове и роскошными, тоже седыми, усами. На безымянном пальце его правой руки я рассмотрела любопытное золотое, с лазурью кольцо, вдоль скошенного края которого были выгравированы иероглифы. Оно напомнило мне одно из колец фараона Рамсеса II, которое я видела в Британском музее.

– Итак, мисс Трокмортон, – неожиданно сказал лорд Вигмер, заставив меня вздрогнуть. – Что за история с этим умирающим?

Я посмотрела в глаза Вигмера, синие, как океан, и такие же глубокие. Лицо лорда было морщинистым и усталым, словно Вигмер тащил на своих плечах весь этот мир.