Хильберто Ортис - Тайна опаловой шкатулки
— Ты что раскричался с утра пораньше? — В окно высунулась растрепанная голова Дамианова деда.
— Роджер улетел! — кричал Педро, размахивая руками перед пустой клеткой.
— Вернется, паршивец, — отозвалась с веранды бабушка.
Дед метался по двору вне себя от горя, то хватаясь за голову, то за опустевшую клетку, которой он потрясал в воздухе, будто пытался каким-то чудом вытряхнуть из нее отсутствующего попугая. Вдруг он остановился, схватил Педро за ухо и больно крутанул.
— Ты что наделал, безобразник, а-а?! Педро взвизгнул.
— Оставь ребенка в покое! Чуть ухо не оторвал! — сердилась бабушка, отнимая у старика всхлипывающую жертву.
Ухо у бедняги горело огнем, губы дергались от обиды.
— Ничего, будет знать, как хулиганить! — буркнул дед.
(Вы только не подумайте, что Педро плакса и нюня. Он настоящий мужчина, и в этом вы еще не раз убедитесь. И, между прочим, он все стерпел, а Дамиана не выдал.)
А что ж Дамиан? Насвинячил и сбежал? Не совсем так. Войдя в дом, Дамиан сразу вспомнил о секрете, оттягивавшем ему рубашку на животе, и стал поспешно соображать, куда бы его понадежнее запрятать. Обследовал все уголки в своей комнате и, найдя наконец неплохое местечко, сунул туда находку. Эта операция потребовала от него такой сосредоточенности, что он пропустил мимо ушей весь переполох, случившийся по его собственной вине.
Наступил час именинного пирога. Только началось все как-то непразднично. Дед хмурился и раздраженно перестукивал костяшками пальцев по столу, бабушка вздыхала, а Педро почему-то смотрел в сторону. Дамиан забеспокоился. Чего это они?.. Не выдержав напряжения, он неожиданно для себя переменил решение хранить тайну и, тараторя и захлебываясь, стал рассказывать о том, что с ним случилось на улице, — обо всем, кроме, разумеется, шкатулочки. Эффект превзошел все ожидания. Дед приподнялся и, вцепившись в скатерть и опрокинув чашку, вытаращился на внука так, будто впервые увидел. Бабушка ахнула:
— А ты не выдумываешь? Признайся, ведь выдумал?
— Ничего я не выдумал! — запротестовал Дамиан.
— Это чистая правда! — встрял Педро.
От такой неожиданной поддержки Дамиан чуть пирогом не подавился.
— Я тоже видел этого... дьявола!.. Только голубого в зеленых штанах. — От вдохновения глаза у Педро затуманились. — Он съехал вниз по улице на циновке и затормозил прямо перед клеткой. Потом произнес заклинание, открыл клетку и сказал: «Улетай, не будь дураком!»
— Так, а потом что же? — поинтересовалась бабушка.
— Потом дьявол исчез... Ф-ф-фьють! — и нету. А я хотел рассказать дедушке, но он надрал мне уши.
— Врешь ты все, — проворчал Дамиан. — Никто тебе уши не драл!
— Бабушка, скажи ему!
— А я тебе и второй раз уши надеру, если Роджер завтра не найдется! — пригрозил дед.
— Педро тут ни при чем, накажи лучше настоящего виновника.
— Кого это, может, голубого дьявола?
— Не дьявола. Меня.
И Дамиан признался во всем.
— Ну что ж, парень. Я подумаю, как тебя наказать. Чтоб на всю жизнь запомнил... А ты, милок, припомни сегодняшнюю трепку, если когда-нибудь в жизни вздумаешь свернуть на дурную дорожку!
— То есть на дорожку к Турецкой горе, — попытался пошутить Дамиан.
Но деду с бабкой шутка почему-то не понравилась. Дед помрачнел, а бабушка, вздохнув, сказала:
— Расскажу-ка я вам одну историю. Вы уже большие, пора вам знать...
— Вот что, мать, лучше я расскажу, — прервал ее дедушка. Мальчишки переглянулись. Ну и дела! Все чудеса да тайны.
— Нашего доктора Тон-Коля вы знаете... Так вот, десять лет назад у него был красный велосипед... Нет, лучше по порядку. До того как доктор приехал в нашу деревню, все у нас лечились у одной знахарки, доньи Хертрудис Вильярансио дель Пероль. Жила она на окраине, и, по правде сказать, второй такой красавицы я сроду не видал... Да и доктор тоже был парень хоть куда. Только никак они не могли договориться и жить в мире. Оба лечили, но разными способами. Доктор — таблетками да уколами, а знахарка травами. Мне, признаться, больше по душе травки, хоть и помогают они медленнее, чем разноцветные шарики и пилюли... Ну вот, к тому времени, как вы родились, доктор взял верх над доньей Хертрудис. Вся деревня стала лечиться только у него... А потом случилось вот что. Доктор вдруг захворал. И болезнь его была какая-то странная, ему неизвестная. Словом, никак он не мог сам себе помочь. День ото дня все хуже ему да хуже. Конечно, все тут же давай болтать, будто это донья Хертрудис ему хворь наколдовала. Так ли оно было или не так, не знаю, только пошла наша красавица навестить доктора, и что же? Выздоровел! И дня не прошло! А вскоре донья Хертрудис стала разъезжать по деревне на красном велосипеде. Доктор купил себе другой. Люди, как водится, все по-своему перетолковали: мол, колдовство победило науку. И совсем было решили лечиться только у знахарки, как вдруг та заявила, что отправляется на Турецкую гору. За травами, что ли... Села на красный велосипед и — была такова...
— Пропала, бедняжка, — горько повторила бабушка.
— Да я же ее видел, сегодня утром! Точно, ее!
— Что ты, милый, что ты!.. Не могло такого быть... Да у тебя не жар ли? — И бабушка потрогала Дамиану лоб.
Вечером, прежде чем идти к Педро, Дамиан побежал взглянуть на шкатулку. Какой же у него жар, если вот она, здесь, в потайном местечке? Ладно, пусть думают, что хотят. Он все равно никому не скажет...
У Педро именинный пирог был с фруктовой начинкой, и ребята набросились на него так, будто два дня ничего не ели.
— Смотрите не объешьтесь, а то ночью кошмары замучат, — сказала мама Педро.
— У Дамиана и без того кошмары, — с набитым ртом сообщил Педро.
— Вот как?
Пришлось снова все рассказать. Когда Дамиан закончил свою историю, в глазах взрослых рисовался такой испуг, что у Дамиана даже аппетит пропал.
— Да чего вы все? Только заговоришь про велосипед и эту... как ее... донью Хертрудис — у всех сразу портится настроение!
— Это они из-за дьявола... — многозначительно шепнул Дамиану Педро.
— Да нет, дьявол тут ни при чем, а вот велосипед этот... Его след отпечатался на золе, здесь во дворе, в ту ночь, когда вы родились. Обычай знаете?
А обычай в предгорной деревушке, где жили Дамиан и Педро, был такой. Когда у кого-нибудь рождался ребенок, землю во дворе перед домом густо посыпали золой и так оставляли на ночь. А утром приходили смотреть. Считалось, что на золе должны остаться следы животного, которое станет новорожденному близнецом. И ребенок получал второе имя — по близнецу.
(Вот наконец мы и добрались до имени «Велосипед». А то в этой суматохе никак слова не вставишь.)
Итак, одиннадцать лет назад доктора Тон-Коля срочно вызвали сразу к двум пациенткам. К счастью, жили они рядом, и передний, и задний дворы у соседей были общие. Так что доктор сумел оказать помощь обеим женщинам и присутствовал при рождении двух мальчиков. Одного назвали Педро, другого — Дамиан.
А на рассвете счастливые отцы рассмотрели на золе след от велосипедных шин и от крокодильих лап! Мало того, следы эти многократно пересекались. Понять, к какому из малышей какой след относится, оказалось совершенно невозможно. Что же это получается? Дамиан-Велосидил? Педро-Крокоцикл? Ерунда какая-то. Спорили, спорили... Наконец, решили: этот будет Дамианом-Велосипедом, а тот — Педро-Крокодилом...
Педро отнесся к этой истории очень серьезно. Хорошо, что родители никому ничего не рассказывали. Да ребята замучили бы их насмешками. Велосидил, Крокоцикл — ну и имена!
— Ты чего смеешься? — накинулся он на Дамиана. — Ничего здесь смешного!
— Вот так близнецы! — покатывался тот. — Повезло нам с тобой!
— Как же ты не понимаешь? Велосипед, оставивший след на золе, — тот самый, на котором ездила донья Хертрудис!
— Мы думали, что она исчезла навсегда и вам уже ничего не грозит, все-таки эта женщина — колдунья! В ее руках ваш науаль, душа-близнец, и кто знает, как она воспользуется своей властью — для доброго или злого дела.
— Ведь она могла затаить обиду на нашу деревню за то, что когда-то ей предпочли доктора Тон-Коля.
— А раз она не погибла на Турецкой горе, мы боимся, что вам опять грозит опасность.
— Никакая она не колдунья! — сердито возразил Дамиан. — И вообще их не бывает. Она красивая и... и добрая, да!
— Да, пожалуй, раньше она такой и была, но ведь столько лет она пропадала в горах, мало ли что могло с ней случиться!..
— В горах? А что там такого? А, пап? — Педро просто дрожал от любопытства.
Отец недовольно взглянул на него:
— Ничего такого. Только тем, кто по глупости сунет туда нос, я не позавидую. Ладно, разговор окончен. Отправляйтесь спать.
— Да ведь только восемь! — запротестовали ребята.
— Ну тогда поиграйте немножко.
Они выбежали во двор. Уже стемнело, а фонари не горели.
