Мальчик со шпагой. Трилогия - Владислав Крапивин
— Кто бы говорил, — весело хмыкнул Кинтель.
— Стой на месте, злодей, — велела Татьяна сыну. — Сейчас мазь принесу. — Сходила в комнату и принесла. Натирая Ромкино плечо, глянула за окно. — Теперь вот за второго переживай…
Избавляя Татьяну от переживаний, снаружи торжествующе взревел мотор вишневого «Мустанга». Кинтель кинулся на двор — помогать.
Вернулись через три минуты.
— Ну? — нетерпеливо сказал Каперанг.
— А чего «ну»? Как обычно. Зашел, ребят уже немного, большинство разбежалось, рады, что отделались. Лейтенантик бумаги в стопку складывает. Развернул я у него перед носом корочки со словом «Пресса».
«Желательно, — говорю, — знать имена участников акции».
Он охотно так:
«Пожалуйста, вот протоколы задержанных».
Я говорю:
«Этих — потом. Интересны те, кто геройски задерживал…»
Тот сразу завопил в дверь:
«Товарищ майор!»
Появился товарищ майор. Я, конечно, вежливо повторил просьбу. Он сразу:
«А вам зачем?»
Я говорю:
«Странный вопрос».
Он пригляделся.
«А-а, это вы… Ну и чего вы хотите?»
Я ему:
«Третий раз объясняю, майор Сидельников. Имена тех, кто активно боролся с молодежью…»
«Активно нарушающей порядок!»
«Да-да, именно. И призванной к порядку путем энергичных действий…»
Он сморщился, будто глотнул вместо водки «Аква минерале».
«Зачем, — говорит, — вам это все надо, товарищ Вострецов?»
Я ему:
«Кто?»
«Ах, простите! Господин Вострецов! Повторяю: зачем вам это надо? Все эти обострения… Снова статью будете писать?»
«Конечно».
«Пишите, пишите. Только зачем?»
«Снова странный вопрос. Деньги дадут в газете. Каждый зарабатывает как умеет. Кто-то ловит пацанов на улице и трясет с них штрафы. Кто-то пишет про это статьи и получает гонорары. Второй способ кажется мне благороднее. Впрочем, дело вкуса… И кстати, — говорю, — если с кого-то успели взять денежки без квитанций, советую вернуть. Для чистоты служебной совести…»
«А вы нас не пугайте», — заявляет он. И смотрит на лейтенанта.
«Да упаси Господи, — говорю. — Чем это, майор Сидельников, можно вас испугать?.. Честь имею кланяться. Только вот что. Если сейчас к моему мотоциклу окажется приторочен ручной пулемет или баул с марихуаной, этот номер не пройдет. Ситуация отслеживается…»
«Идите и пишите, — гордо разрешает он. — Пока еще можете …»
Ну, я и пошел. «Скучно жить на этом свете господа», — говорил Николай Васильевич…
— Будешь писать? — спросил Каховский.
— Наверно… Толку, конечно, мало, но и проходить мимо… Я, кстати, недавно уже касался этой туалетной темы…
— Это когда про памятники? — уточнил Кинтель.
— Ну да. Сергей не знает… Перед юбилеем Победы на окраине, на площади Фронтовых бригад, воздвигли очередной монумент. Посрубали во всей округе вековые тополя, снесли домики пенсионеров и установили десятиметровую бронзовую тетю. Нечто среднее между скульптурами Вучетича и скифскими каменными бабами (твоя тема, Серега). Правой рукой держит тетя перед собой, за середину клинка, пятиметровый меч, левой прижимает к подолу рахитичного бесполого ребятенка. Меч похож на великанскую гладильную доску, ребятенок на Горлума из книжки Толкиена… Я и написал, что памятников в городе и без того пруд пруди, в том числе и победителям. И что нынешние памятники — это уже не в честь погибших и победивших, а в честь нынешних чиновников, дабы обессмертить именно их: «Этот монумент установлен при мэре таком-то, при губернаторе таком-то…» И приписал еще, что, если уж некуда деньги девать, построили бы в разных кварталах несколько бесплатных общественных туалетов. А то можно полгорода пройти, и некуда ткнуться, если приспичит. Одна дорога — за угол. Как в воду смотрел…
— Какие были вопли, — с удовольствием вспомнил Кинтель.
— Вопли обычные. «Газету закроем, автору это так не пройдет!»
— «Патриотические силы» пытались даже в суд подать, — напомнил Ромка.
— Ты по-прежнему весело живешь, Данечка, — озабоченно сказал Каховский.
— И рад бы «попечальнее», да… Слушайте, там еще осталось? Ну, плесните наконец. Думаю, теперь уже можно… И Татьяне глоток, чтобы избавилась от стресса… Давайте, ребята. За наши паруса…
4
Около полуночи, когда гости разошлись, притихшую квартиру Вострецовых опять тряхнул телефонный звонок.
— Что еще?! — бедную Татьяну смело с постели. — Кто это?.. О Боже… Хорошо, сейчас. Даня…
Звонила мама Рыжика.
— Даниил Корнеевич. Извините. Но я так беспокоюсь… Начальник «Солнечной Радости» рвет и мечет. Требует от меня официальную телеграмму, что я позволила сыну покинуть лагерь…
— Их можно понять. И начальника, и сына, — лениво сказал Корнеич. У него уже не было сил злиться.
— А где сейчас Прохор?
— У своих друзей-барабанщиков, у Нессоновых. Вполне почтенное семейство. Обещали кормить, лелеять и бдить… Не волнуйтесь, я его вечером навещал.
— Но я не знаю… Так неловко…
— Да чего уж, — слегка злорадно сказал Корнеич.
— Может быть, нам вылететь обратно?
— Вы что, рехнулись?.. Виноват, сорвалось.
— Да, но… что же мне все-таки делать?
— Сейчас объясню… — И Корнеич стал старательно подбирать слова. — Сначала вы с мужем пойдете на пляж. Искупаетесь под бархатными звездами южной ночи. Затем отправитесь на набережную. Насколько помню, там немало всяких баров и кафе. Вы закажете замечательные свежие чебуреки… — он глотнул слюну, — и бутылку белого сухого вина. И спокойно посидите до полуночи, отбросив ненужные стрессы и метания. Затем выспитесь. Утром вы дадите в лагерь телеграмму, что да, я разрешила мальчику вернуться, вещи заберу позже. Затем до полудня проведете время у моря. А в двенадцать часов, по вашему, по сочинскому времени, вы позвоните мне на мобильник, я с Рыжиком… с Прохором то есть, буду на базе. Номер у вас есть?.. Хорошо, пишите… Не волнуйтесь, ищите карандаш, я жду… — Он продиктовал номер и продолжал. — Сыну вы скажете так: «Я ничуть не сержусь, я поняла, что не надо было посылать тебя в лагерь. Я даже горжусь тобой, потому что ты герой, одолел такой путь в ночном лесу. И я буду очень рада, когда вернусь и мы встретимся…» И вот еще что…
— Что? — сказала она непонятным голосом (впрочем, связь неважная, помехи).
— Роза Станиславовна, простите за вмешательство в семейные дела, но… если у вашего мужа есть здравый смысл, он скажет так же.
Она молчала несколько секунд, а эфир удивленно потрескивал.
И потерянно, и в то же время с облегчением несчастная Роза Станиславовна выговорила в трубку:
— Видимо, есть. Поскольку он это уже сказал. Мне…
— Ну и чудесно, — сдержанно возликовал Корнеич. — Приятного отдыха…
— Ой… подождите. А нельзя ли мне позвонить туда, этим… Нессоновым? Поговорить с мальчиком?
— Роза Станиславовна, — тихо взвыл Корнеич. — Как по-вашему, который час? Не в Сочи, а в Преображенске…
— Ой, извините. Я совсем забыла…
— Ваш Прохор сейчас видит десятый сон. Уверен, что хороший…
В звездной системе Примуса
1
