Римма Кошурникова - Следствие по всем правилам

Павел приложил палец к губам:

— Государственная тайна!

— Ой, Пашка, допрыгаешься! Тайны какие-то выдумал! Вон какой брат у тебя, о нем заботься, — она громыхнула в сердцах мелочью в сумке и зычно объявила — Граждане, не забудьте оплатить за проезд. В салоне — кондуктор.

— Спасибо, тетя Катя.

— На здоровьичко. Кто еще не обилечен, граждане?

Павел с Толей пробрались по салону к кабине водителя, и Павел постучал в стекло:

— Иван Афанасьевич, открой!

Пожилой водитель с морщинистым, нездорового желтого цвета лицом мельком взглянул в зеркало и отодвинул дверь.

— Здоров, Афанасьич! — приветствовал Павел.

— И вам здоровья, — водитель покосился на стоящего рядом Толю. — Брат?

— Похож? — Павел полуобнял Толю. — К сожалению, знакомый.

Толя Петренко покраснел от легкого чувства досады, что новый друг не выдержал условий такой приятной игры и выдал его.

— Мы поговорить, — сказал Павел.

— А вот подъедем к остановке, пару минут — пожалуйста… Кинотеатр, — объявил Иван Афанасьевич в микрофон. — Следующая остановка — площадь Комсомольская.

Павел и Толя втиснулись в тесную кабину водителя.

— Про позднего пассажира хотел спросить? — Иван Афанасьевич внимательно следил в боковое зеркало за посадкой, и поэтому казалось, что разговор его мало интересует. — Ну и что?.. Попросил закурить, я не дал: знаешь ведь, не курю. Он и вышел возле гастронома. Все.

— Ну, — Павел подтолкнул Толю, — что еще хочешь узнать? Спрашивай.

Толя робел перед строгим, неулыбчивым водителем, но общественное поручение необходимо было выполнить как можно лучше, и он отважился:

— Опишите, пожалуйста, как он выглядел.

Иван Афанасьевич пожал плечами:

— Роста… повыше среднего будет, вот — с Павла. На деревенского не похож. Хмурый… Да, спросил у меня, до которого часа ходят автобусы в Дачный. Я сказал.

— Афанасьич, если придется еще увидеть, узнаешь? — спросил Павел.

Водитель усмехнулся:

— Да уж узнаю… фашиста!

До следующей остановки ехали молча.

— Понравился? — спросил Павел, когда они, попрощавшись с Иваном Афанасьевичем, вышли.

Толя кивнул.

— Воевал старик. Восемь ранений, два тяжелых! Видел, какое лицо?.. Орден имеет и две медали «За отвагу». Чуешь? — Павел посмотрел Толе в глаза, как бы проверяя, дошло это до него или нет. Потом закурил, сосредоточенно о чем-то думая…

Толя терпеливо ждал.

— Ну, Анатолий, — Павел затушил сигарету, улыбнулся и снова стал прежним веселым парнем. — В гастроном заглядывать стоит? Как твое ученое мнение?.. Мог тот приятель в магазин зайти? Курева, к примеру, купить? Ему ведь нужно было курево!

— Мог — согласился Толя.

«…Еще вчера их никто не знал».

Редакция областной газеты находилась в новом районе города, куда ходил пока один-единственный автобус и то — в зависимости от погоды. В хмурое, морозное утро, когда из-за дыма, перемешанного с туманом, транспорт передвигался ощупью, с зажженными фарами, автобус, предпочитая не рисковать застревал на одной из конечных остановок и срочно ремонтировался (вдруг ни с того ни с сего оседали шины, начинал чихать мотор или отказывались открываться двери)…

В тихий солнечный день, когда совсем по-весеннему дрожал воздух, непривычно громко и радостно переругивались воробьи, а снег сочно хрупал под ногами пешеходов, краснобелый ПАЗ с космической точностью обегал остановки маршрута, радушно предлагая свои услуги новостроевцам.

Поэтому Лиля Карасева и Саша Бельчиков без приключений добрались до редакции — светлого, многоэтажного здания с огромными зеркальными окнами вместо толстых кирпичных стен.

Вестибюль со множеством совершенно одинаковых полированных дверей, на каждой из которых висели какие-нибудь таблички, был наполнен гулким стрекотом пишущих машинок, звонкими трелями телефонов, дробным и размеренным звуком шагов.

Лиля нерешительно остановилась, и Бельчиков недовольно дернул ее за рукав.

— Пойдем!

— Куда идти-то?

— Сказали ведь: к самому главному редактору, в рубрику «Курьер природы», — и Саша решительно двинулся через вестибюль к маленькому, ссохшемуся старичку в форменной фуражке с газетой в руках.

— Скажите, пожалуйста, — обратился к нему Саша, — как пройти к самому главному редактору?

Старичок опустил газету и строго посмотрел на Сашу поверх очков. Бельчикову показалось, что старичок не расслышал вопроса, и повторил громче.

— Не кричи в общественном месте! — приказал старичок. — Не глухой, слышу. Зачем тебе товарищ Новосельцев?

Бельчиков замялся:

— У нас важное дело… — Он оглянулся на Лилю, которая так и стояла у входных дверей.

— Какое дело? — в голосе старичка появились раздраженные нотки.

Лиля с беспокойством наблюдала за разговором. Слов она не слышала, но по тому, как наступал старичок с газетой и нерешительно топтался перед ним Бельчиков, поняла, что требуется ее вмешательство.

Она торопливо достала письмо из красивой сумки, которую специально для этого случая дала ей сестра, и поспешила на помощь:

— Вот, пожалуйста, дедушка! У нас — письмо.

Старичок устремил красные слезящиеся глаза на Лилю и сказал:

— А вы кто будете?

— Мы?.. — Лиля задумалась лишь на секунду. — Пионеры из восьмой школы.

— Надо сразу так и говорить: с поручением, мол, пионеры, — старичок покрутил письмо, для чего-то поглядел его на свет и добавил ворчливо: — В пионеры поступили, а разговаривать, как положено, не научились… В тридцать четвертую комнату идите. Спросите Иванову Лидию Васильевну.

— Нам надо самого главного… — без прежней уверенности заикнулся Бельчиков.

Старичок снова взглянул поверх очков:

— Ты как думаешь, для чего я тут посажен? Слышал про НОТ?.. Научная организация труда. Дак я — и есть эта самая живая НОТ, — старичок вдруг улыбнулся и сразу превратился в домашнего деда. — А посажен я тут для того, чтобы определять, кого и куда направить. Чтобы людей по пустым делам не тревожить. К примеру: ты принес письмо. Зачем соваться сразу к товарищу Новосельцеву? У него забот полный воз. Есть отдел писем, товарищ Лидия Васильевна прочитает и решит досконально, кому письмо твое передать. Если потребуется — главному, если кто другой может разобраться — тому. Понял?

— Спасибо, дедушка! — Лиля оттащила Бельчикова, испугавшись, что он начнет спорить с живым НОТом, и тогда им никогда не выполнить поручения.

Тридцать четвертая комната находилась здесь же, на первом этаже, по соседству с постом дежурного.

Лидия Васильевна оказалась молодой, стройной, светловолосой женщиной с лучистыми синими глазами и такой же улыбкой. В отделе писем, как потом решили Лиля и Саша, именно такой человек и должен сидеть: сразу хочется все ему рассказать, поделиться бедой или радостью. Даже просто поговорить — и то приятно.

Лидия Васильевна усадила их в мягкие кресла и тут же прочла письмо.

— А кто такие Лаптевы?

— Это… — Лиля вопросительно взглянула на Бельчикова: можно ли говорить? — Лаптевы — родители Андрюши и Пети: Андрей — командир отряда «Зеленый патруль», а Петя… — она запнулась, — наш командир.

— Петька и мы все — «зеленые», ну… из отряда то есть, — вмешался Саша. — Ведем сейчас расследование.

— Расследование? — Лидия Васильевна явно заинтересовалась.

И Саша с Лилей, торопясь и перебивая друг друга, начали рассказывать.

— Что за юные граждане у тебя, Лидуша? — в комнату заглянул бородатый парень в джинсовом костюме.

— Зайди послушай, очень любопытно, — пригласила Иванова.

Бородач схватывал все на лету: через минуту он шумно отставил стул и объявил:

— Это настоящие герои! Лида, не выпускай их. Я сейчас принесу камеру и сделаю несколько снимков.

Лиля Карасева замерла на полуслове, а Бельчиков (он тоже схватывал все на лету) быстро уточнил:

— Для газеты?

Лидия Васильевна лучезарно улыбнулась и подтвердила:

— Казаринов наш замечательный фотокорреспондент.

Лиля зарделась и, кося глазами на Бельчикова, твердо сказала:

— Лучше — Петю Лаптева. Без него сниматься не будем.

— Готовы? — в комнате снова появился Казаринов, на ходу подготавливая аппаратуру для съемки.

— Всегда готовы! — ответил за двоих Саша и шепнул Лиле: — Сфотаемся как представители «зеленых», и потом Петьку пришлем!

— Лидуша, поставь пионеров возле твоей пальмы. Прекрасный фон! Так. К свету!.. Тень листа на лицо падает — убери лист, — командовал бородач. — Ребятки, внимание!.. Делайте вид, будто пальму изучаете. Живее, живее, девочка! Не на сборе дружины стоишь… Отлично. Сейчас птичка вылетит… Оп-ля! Еще разок… — Казаринов довольно засмеялся и пообещал: — Снимочки будут экстра-класс! Лида, когда «Курьер» пойдет?