Мальчик со шпагой. Трилогия - Владислав Крапивин
Словко сделал пару торопливы шагов и услышал:
— Эй!..
2
В этом «эй» не было ни дерзости, ни нахальства. Наоборот, нерешительность. Наверно, окликнвший просто не знал, как обратиться к длинноногому мальчишке в берете набекрень. Тому, небось, уже лет двенадцать, и говорить такому «мальчик» или «пацан» как-то не с руки, если сам выглядишь первоклассником. А именно так и выглядел тот, кто позвал Словко.
Позвал и… попятился, когда Словко сделал к нему несколько шагов и спросил: «Чего тебе, человек?» «Человек», наверно, звал без особой надежды и ждал, что скорее всего большой мальчишка скажет: «Пошел ты на фиг…»
И вот попятился. И замер.
Словко подошел. Нет, пацаненок был не первоклассник, чуть постарше. Теперь он уже не казался силуэтом. В желтом свете заката искрилась его голова — светлые волосы были короткие и на темени торчали жесткими гребешками. Он был в обвисшем рыжем свитере, из-под которого торчали короткие мятые штаны и ноги в широких резиновых сапожках мутно-апельсинового, как и свитер, цвета. Приоткрытый рот, нос — кукольный валенок, желтые точки в немигающих глазах. А смотрел он… нет, не со страхом. Просто с ожиданием.
— Ну, чего ты хотел? — спросил Словко осторожно, чтобы пацаненок не включил опять задний ход. — Что-то случилось?
— Нет… — выдохнул пацаненок. — То есть да… Помоги мне… пожалуйста.
«Кажется, влипаем в историю», сказали Словко его чуткие нервы. А сам он сказал небрежным тоном:
— Ну, объясняй.
— Там колесо… — мальчишка быстро глянул через плечо. — Тяжеленное такое. Его надо поднять и укатить. Я один не могу…
«Всего-то…», — подумал Словко. Мысль о том, чтобы послать наивного малька подальше не появилась даже в виде легкой тени. Тем более, что на душе все еще теплым зайчиком копошилась «капитанская радость». «А без нее ты прошел бы мимо?» — сунулся сквозь пространство невидимый, но все видящий, слышащий и понимающий Жек. Словко мысленно показал ему язык. И вздохнул:
— Ну, веди…
И они пошли. По Гаванскому переулку. Хозяин колеса торопился впереди (сапожки обрадованно хлопали его по ногам). Переулок был древний, с домишками и перекошенными заборами. Через квартал мальчик остановился и выдохнул:
— Вот… Тут…
У забора возвышалась мусорная куча. Видимо, тоже древняя, поскольку поросла (вернее, проросла насквозь) мелкими кленами и репейником. («И крапивой, черт возьми», — отметил одетый в шорты Словко).
— Да где колесо-то?
— С той стороны… — Пацаненок быстро обошел «заросший курган». Словко — следом. На внутреннем склоне кучи, напротив забора, подмяв сорняки, лежало…
— Ну, ничего себе колесико!
Словко-то думал, что оно будет от грузовика или телеги. Поднатужиться, поднять — и поехали! А это было… даже и не колесо в прямом смысле. Скорее всего — ворот от старинного колодца. Ростом со Словко. Обод — как согнутая в кольцо балка. Вместо спиц — могучие брусья. Они расходились от ступицы (размером с ведро) не лучами, а двойным крестом. Два бруса шли параллельно, а еще два были наложены на них поперек. А концы их врезались в обод с внутренней стороны. От колеса пахло древесной плесенью. И ржавчиной — поскольку к ободу сбоку было прибито плоское железное кольцо, а из ступицы торчала трубчатая ось.
— Где ты раскопал этот экспонат? — сумрачно поинтересовался Словко.
— Он тут и лежал… — прошептал пацаненок.
— Понятно…
Мальчишка сказал все тем же грустным шепотом:
— Я его пробовал поднять. И даже чуть-чуть получилось, но потом оно упало на меня. Еле выбрался…
— Хорошо, что жив остался…
— Ага, — согласился пацаненок и вытер ладони о свитер.
Словко взялся за могучий обод, поднапрягся. Ого!.. И как этот цыпленок ухитрился приподнять такую тяжесть? У Словко «затрещали в брюхе на риф-сезнях все узлы». И тут же появилось понимание: «Я сделал все, что мог». С чистой совестью можно было сказать: «Извини, дорогой мой, это работа для слона. Собирай где-нибудь бригаду, а у меня куча других дел…»
Мальчишка посапывал рядом и смотрел с печальным пониманием. Что-то такое он и ожидал услышать.
Словко выпрямился, потрогал (несколько картинно) поясницу, задрал ветровку и отцепил от пояса мобильник. Та-ак… Кто тут живет ближе всех?
Для начала он вывел на дисплей позывной «Несс». Близнецы откликнулись сразу (Ксеня или Игорь, не поймешь — голоса одинаковые).
— Нессоновы, это Словко! Я в Гаванском переулке, на пути к реке. В квартале от Кочегаров. Ребята, «Мэйдей»…
— Ага, — сказал Нессонов (или Нессонова). — Жмем…
Затем Словко вызвал Кирилла Инакова. Сообщил то же самое. Кирилл оказался многословнее Нессоновых, он спросил:
— Сколько их там? — Видимо, вообразил несчастного Словко, окруженного злодеями.
— Да не то! Просто надо выручить одного человека!
Было слышно, как Инаков завопил в пространство: «Ма-а, мне некогда, вызывают по срочному!..»
Оставалось ждать.
— Это недолго, — снисходительно объяснил Словко притихшему рядом «цыпленку». Тот смотрел с недоверчивой надеждой. Что-то, видимо, уже понял, но, конечно, не все.
Словко спросил:
— А зачем тебе это колесо?
Мальчишка, видимо, ждал такого вопроса. Ответил со вздохом:
— Я и сам не знаю. Только очень надо, чтобы оно вертелось…
— Ну, понятно, — кивнул Словко. Было вовсе не понятно, где и как должна вертеться эта махина, однако уточнять Словко не стал. Иначе получилось бы, что он выпытывает тайну в обмен на обещанную помощь… Чтобы встретить ребят, он вышел из-за кучи.
Примчались взмыленные Нессоновы. Смуглые, белозубые, в одинаковых спортивных костюмах — не поймешь, где брат, где сестра.
— Вот мы… А где «Мэйдей»?
Словко не успел ответить: вспарывая велосипедом лужи подлетел Кирилл.
— Что случилось-то? «СОС» по всем морям!
— Пошли… — Словко завел Кирилла и близнецов за «курган». — Вот человек. Вот его колесо. Оно для него совершенно неподъемное. А надо его куда-то откатить. Он скажет куда…
Кирилл запыхтел. Повертел шеей в вороте просторного (как у пацаненка) свитера.
— Мальчик спятил… Я про тебя, Словко! «Мэйдей» сигналится, когда реальная угроза для жизни людей, а ты… Шуточки…
Словко был готов к таким упрекам. И сказал, что не шуточки.
— Этот человек пытался управиться с колесом один. И будет продолжать, если не помочь. А его один раз уже придавило. По-вашему, не угроза?
Кирилл попыхтел еще, но больше не возражал. Судя по всему, пересмотрел свою точку зрения.
— Чего спорить-то? — рассудил Игорь. — Взяли да покатили, поскорее. Мы голодные. А дома пирог с горбушей…
И они «взяли». То есть уцепились за обод. Колесо осознало, что спорить с пятью дружными работниками нет смысла.
