Юрий Александров - Кудеяров стан
- Прочитать? - спросил Дмитрий Павлович.
Дед не удостоил ответом. Он откинул голову и начал разбирать, вытянув, насколько это возможно, руку с бумагой:
- «Академия наук СССР. Институт истории материальной культуры. Открытый лист № 92…»
Дальше пошел мелкий текст, трудно было старым глазам. Дмитрий Павлович, заглядывая через плечо старика, стал читать вслух:
- «Выдан настоящий открытый лист Институтом истории материальной культуры Академии наук СССР Русавину Дмитрию Павловичу на право археологических разведок и разведочных раскопок в областях Центральной черноземной полосы Европейской части СССР. Всем органам советской…»
Дед опустил лист, знаком подозвал Веру. Девочка подошла и, краснея, заглянула в бумагу.
- Так гражданин читает? - спросил дед.
- Так, - утвердительно кивнула головой его праправнучка.
- Читай дальше сама.
- «Всем органам советской власти, - затараторила Вера, - государственным и общественным учреждениям и частным лицам надлежит оказывать всемерное содействие тов. Русавину Д.П. в интересах науки к успешному выполнению возложенных на него поручений».
Дед слушал внимательно. Постепенно суровость исчезла с его лица, разошлись нахмуренные брови. Наконец лицо стало добрым, приветливым, каким видели его ребята в вечер первой встречи.
Девочка дочитала. Дмитрий Павлович встал, протянул старику руку:
- Будем знакомы. Кто же вы всё-таки?
- Лесников дедушка, - отвечала за старика Вера, - Дмитрий Матвеевич.
- Тезки, значит?
- Тезки.
- Вы не обижайтесь, товарищ ученый, извините, конечно, - заговорил дед опять ласково, по-стариковски, - нам за этим местом наблюдение поручено… место это, сами знаете, на учете состоит.
Дмитрий Павлович успокоил старика. Обиды никакой нет и быть не может. Наоборот, хорошо, что городище так надежно охраняется.
Только теперь дед уселся на траву рядом с археологом и, помолчав солидно «для порядку», начал подозрительно равнодушным тоном:
- Для чего же это тут копаете, товарищ ученый? Ищете что-нибудь?
- Старину изучаем, дедушка. Как предки жили, как и чем работали…
Дед слушал внимательно и одобрительно кивал головой.
- Так, для науки, значит… для изучения… Ну, а если, скажем, доброе что-нибудь найдете?
Археолог улыбнулся
- Чему же здесь найтись доброму? Если и оставались какие шуба, шапка - истлели давно. Ведь жили-то здесь люди больше тысячи лет тому назад.
- Ну, а металл? - с хитрецой глянул дед на ученого. - Он-то не гниет.
- Колесница золотая? Или золотой баран? А то ещё, говорят, колокола золотые?… Это, дедушка, сказки. Нет на подобных городищах ни золота, ни камней драгоценных.
- Зачем же охранять это место наказано? - все ещё не верил дед.
- Ну что же, - ответил Дмитрий Павлович, - давайте тогда расскажу вам об археологии и о том, кому и как разрешается копать.
Археология - большая и сложная наука. Археологи, раскапывая места древних поселений, укреплений, погребения, изучают давно прошедшее: жизнь древних людей, их занятия, культуру, политический строй, события их жизни, войны, набеги, переселения, осаду и гибель городов, торговые связи.
Но археология, как и всякая специальность, требует больших знаний, большого практического навыка. Лишь вооруженный этими знаниями и навыком человек может, вскрывая слои за века скопившихся отложений, разгадать по сочетанию трудноуловимых признаков то, что было и быльем поросло.
Кто занимается раскопками, тот безвозвратно нарушает, перемешивает слои. Второй раз раскапывать уже перекопанное бесполезно. Поэтому задача археолога - узнать всё, что может сказать исторический памятник, всё подробно зарисовать, зачертить, сфотографировать, сохранить всё найденное, точно отметив, где и что найдено.
Допустить неспециалиста, пусть даже культурного, образованного и по-настоящему интересующегося стариной, к раскопке памятника старины - всё равно, что разрешить любителю делать операцию человеку.
Сколько сотен интереснейших памятников разрыто кладоискателями и любителями ещё в дореволюционное время и погибло для науки! Конечно, и сейчас нередки случаи, когда отдельные любители, иногда взрослые, чаще подростки, расковыривают курганы и места древних поселений в поисках клада. Поэтому по всему Советскому Союзу раскопки разрешается вести только при наличии открытого листа, выданного Институтом истории материальной культуры.
В этот же институт каждый археолог обязан сдавать подробный научный отчет о проведенных раскопках.
- А если кто незаконно копать станет? - поинтересовалась Вера. - Без разрешения? Что с такими делают?
- Судят, - ответил Дмитрий Павлович. - А что же ещё с нарушителями закона делать?
Игорек закусил губы. Глеб сосредоточенно смотрел куда-то в сторону.
Дед нарушил наступившее неловкое молчание:
- Где же вы живете, товарищ ученый? В Москве, верно? Или в Ленинграде?
- В Москве, дедушка. Только летом наш брат археолог в городе редко бывает.
- Ищете всё, значит, изучаете. А хозяюшка ваша в городе, видать, осталась?
- Нет у меня хозяюшки, - улыбнулся ученый почему-то печально.
- Что же вы так втроем и будете тут копать? - сразу о другом заговорил старик.
- Нет. Это у нас разведка была, - я, сказать по правде, в отпуску. Просто заинтересовало меня это городище. До конца августа проведем разведку, а на следующее лето тут настоящие большие раскопки начнем, несколько сот квадратных метров поднимем.
- В этом году бы и начинали, - посоветовал дед.
- Нельзя, в начале сентября мне нужно в районе великих строек быть. Там через год-два громадные площади уйдут под воду, а на них много старинных памятников. Поэтому там более спешно. Да и у помощников моих, - Дмитрий Павлович кивнул головой в сторону ребят, - время только до сентября. Мне, кстати, ещё помощник нужен или помощница. Конечно, из таких, кто интересуется…
Вера оживилась. Насторожившийся Игорек подозрительно и ревниво посмотрел на девочку: неужели Дмитрий Павлович предложит ей с ними работать? Нужна она тут, на городище!
А Дмитрий Павлович предложил, и девочка с радостью согласилась.
- Так, начало есть. - Археолог вынул записную книжку и переписал своих «младших научных сотрудников»: «Русов Игорь Федорович. Котин Глеб Николаевич».
- А тебя как звать-величать прикажешь? - обратился он к девочке
- Кофанова, - ответила Вера и неожиданно расхохоталась. - Вера Васильевна… - добавила она, искоса глядя на Игоря.
Мальчик снова живо представил себе, как величал девочку у лесной сторожки. Он покраснел от стыда и обиды и юркнул в кусты.
Глеб, ничего не понимая, только руками развел: чепуха какая-то!
ГЛАВА XI. ПРАПРАДЕД ОБОГАЩАЕТ НАУКУ
Древний дед до вечера никуда не ушел с городища. Сел на выброшенную из раскопа, нагретую лучами землю, снял сапоги. Надеты они были, видимо, для пущей солидности. Оказывается, издалека, с лужайки, что возле сторожки, Вера увидела, что на городище копают. Сказала деду (самого лесника дома не было), и старик явился навести порядок. Теперь же, когда всё благополучно разъяснилось, он сидел ласковый, домашний, грелся на солнце, блаженно щурился.
Вера немедленно приступила к исполнению своих новых обязанностей: сбегала в сторожку за лопатой и ведром, попутно набрала ключевой воды.
Тем временем кончился перерыв. Теперь работа пошла веселее, и даже недовольный расширением штата Игорь не мог втайне с этим не согласиться. Двое копали, двое перебирали, пересматривали землю. Игорю всё чаще приходилось вытирать запыленные руки и браться за карандаш - находок было много.
Откопали гладко отполированную и округло заостренную косточку. Дмитрий Павлович определил её как «кочедык» - инструмент для плетения лаптей. Правду сказать, ребята до сих пор и не представляли себе, что тысячу лет назад славяне уже ходили в лаптях. Очень заинтересовался кочедыком дед: осмотрел внимательно, взял в правую руку, сделал несколько движений, словно подковыривая древним костяным инструментом лыковое плетение, и не одобрил - неудобно, не с руки. Железной кривой ковырялкой лучше работать.
- Есть у меня ковырялка, - похвалился он, - одна на всё село, а то и на весь сельсовет. - Потом добавил: - Только ковырять-то ею не часто приходится: за последние три года одну пару сплел, да и то так, баловства больше ради… Поглядеть хотел, не разучился ли.
