Юрий Александров - Кудеяров стан
Ведь в разные времена народы по-разному и горшки лепили. Различий тут масса: и в форме горшка, и в примесях в глине, и в обработке поверхности, и, главное, в орнаменте - в узорах, которыми украшались сосуды.
Поэтому по черепкам часто можно определить, кто жил в данном месте и когда жил.
Вот это городище, например, и без диргема, только по керамике, можно было бы смело датировать восьмым-десятым веками и отнести к славянским. Диргем уточнил датировку и ещё раз её подтвердил. И многое ещё могут черепки рассказать. Покопаемся - увидите.
А сейчас давайте отберем. Брать будем не всё, только те, что с частью венчика, верхнего, значит, края горшка, и те, что с орнаментом. Ну и самые крупные… - Дмитрий Павлович занялся разбором черепков.
- Теперь запакуем, - продолжал он, - от каждого пласта и от каждого квадрата отдельно. И напишем, - он, улыбаясь, глянул на ребят: - «Боггородице Шурер».
Ребята смущенно засмеялись.
Разбирая черепки, археолог задержал в руках крупный кусок толстостенного сосуда с частью дна и с аккуратной круглой дыркой.
- Ого! Вот вам ещё интересный пример. Знаете, о чем этот черепок рассказать хочет? «Люди, - говорит он, - меня изготовившие, занимались скотоводством. Доили коров, приготовляли сыр». Правда. Это часть сосуда для изготовления сыра. А отверстие сделано специально для стока сыворотки. Занятно? - спросил Дмитрий Павлович, видя, что ребята с интересом рассматривают кусок дырявого горшка. - И добавил, опять значительно улыбаясь и хитро прищуриваясь: - А знаете, ребята, часть горшков, от которых черепки эти остались… Заряна лепила. Тут её жилище было. Тут. Это уж точно. Дайте срок - сами убедитесь. А теперь за работу.
Скоро начали попадаться интересные находки. Глебу попалось глиняное грузило от сети, большое - с яйцо величиной, насквозь просверленное.
- Теперь верите, что славяне здесь рыбу ловили? - довольно спрашивает археолог. - Подождите. Так, шаг за шагом выкопаем подтверждение каждого слова моего рассказа.
И как раз в эту минуту Игорь, перебирая землю у края ямы, нашел железный наконечник стрелы.
- Возможно, - кивнул головой Дмитрий Павлович, - это один из свидетелей осады городища. Видите, кончик его смят. Была, значит, стрела в деле.
Действительно, тонкий конец маленького ромбовидного наконечника был смят, видимо, от сильного удара о какой-то твердый предмет.
Продолжали работу. Вот под лопатой что-то металлически звякнуло. Дмитрий Павлович рукой раскидал землю, и через секунду в его руке лежал слиток железа. По форме он напоминал небольшой плоский хлебец величиной с чайное блюдце.
- Пиши: «Крица железная», - и добавил, видя вопрос в глазах ребят: - После, ребята, поясню…
Глеб откопал длинный, согнутый и заржавленный нож с острым черенком, потом попались один за другим два маленьких глиняных кружка: один - совсем как косточка от конторских счетов, другой - плоский, красноватый, сделанный, видимо, из черепка какого-то сосуда.
- Это пряслица, - пояснил Дмитрий Павлович. - Она надевалась на нижний конец веретена, когда сучили нити для холста. Вроде как маховики, для того чтобы веретено быстрее и ровнее вращалось.
Видите? Ещё сведения о занятиях древних обитателей этого городища: они, оказывается, сеяли коноплю, пряли волокно, изготовляли ткани. А это красное пряслице - интересная находка. Знаете, из чего оно?
- Из фрагмента керамики, - по-ученому ответил Игорь.
- Верно, - с улыбкой согласился археолог. - Но интересно, из какого… Ни за что не угадаете - из куска греческой амфоры. Это по глине, по примесям, по обжигу установить можно. Местной посуды здесь такой не было, а всё-таки амфоры сюда попадали нередко: с вином, с оливковым маслом, может быть… Вот вам ещё данные. Оказывается, уже в те века торговали наши предки с греческими колониями Причерноморья.
Конец приходит всему. Пришел конец и первому дню раскопок на Богдановском городище. Дмитрий Павлович с силой воткнул в землю лопату.
- Хватит!
Только теперь все почувствовали, что и устали и хотят есть.
Глеб сбегал к руднику за свежей водой. В это время Игорек разжег в воронке костер. Воткнули в землю две рогатинки, приладили на перекладине над огнем котелок. Дмитрий Павлович расстелил на траве газету, нарезал хлеб, колбасу. Игорь тем временем почистил картошку, искрошил луковицу. Когда вода закипела, бросили в неё по совету археолога всё: и овощи, и рыбные консервы, и мелко нарезанную колбасу.
Вкусно ли действительно состряпали, или сказалась усталость и вся необычная обстановка, но очень это варево ребятам понравилось.
После ужина договорились встретиться здесь же, на городище, у раскопа завтра в восемь часов утра.
ГЛАВА X. ОПЯТЬ ВЕРА ВАСИЛЬЕВНА
Ветер тысячами невидимых рук лениво перебирал листья на кустах орешника. То он нёс запахи сена и спеющих хлебов, то, изменив на миг направление, бросал на ребят горьковатые клочья кострового дыма.
«Ты видел? Ты видел?» - назойливо допрашивала кого-то в чаще птица-невидимка. Распластав мягкие крылья, в небе плыли рыхлые облака. Легко их перегоняя и незлобно урча голосами четырех моторов, шел на юг большой голубой московский самолет.
- Три, - сказал Игорек, - без трех минут. Этот точно ходит, хоть на часы не смотри.
Мальчики сидели на куче земли, выброшенной из раскопа. Глеб ещё раз перебирал уже просмотренный рассыпчатый лесной чернозем. Хотелось найти ещё что-нибудь интересное, может быть, пропущенное.
Опять пришел дед. Был он на этот раз в синей ситцевой рубахе, в черных, тоже фабричного материала, штанах, в добротных кожаных сапогах. На голове новенькая черная кепка. И появился из кустарника он сегодня не так, как в первый раз: вышел быстро, уверенно, как-то властно раздвигая ветви. Лицо было строгое - ребята даже не сразу узнали старика.
Посмотрел на мальчиков, молча подошел ближе, поднял с земли и сжал в руке лопату. Мальчики встали, с удивлением глядя на грозного пришельца.
- Ишь, набедокурили… Нельзя. - Дед говорил негромко, но серьезно, внушительно. - Нельзя тут ковыряться. Понятно? Место это запрещенное. А ну, убирайтесь отсюда подобру-поздорову.
Мальчики переглядывались недоуменно.
- И чтобы не видал я вас тут больше… тоже мне еще… копатели…
- Думаете, барана вашего ищем? - заговорил Глеб со снисходительностью археолога, беседующего с невежественным кладоискателем, но дед и слушать не захотел.
- Айдате, ребятки, отсюда, добром говорю. Не позволено тут ковыряться. Ну? - Он начинал, видимо, сердиться. - Кончай разговоры, собирай пожитки, пока не сконфисковал. - От последнего слова, хоть и произнесенного дедом по-своему, повеяло чем-то очень новым и официальным.
В это время Игорь заметил за спиной деда своего давнего врага - Вера стояла возле кустов и с насмешливой улыбкой смотрела на новоиспеченных исследователей.
Глеб был спокоен. У Игорька же появилось невольное сомнение. Чем это всё кончится? Что, если дед и Дмитрия Павловича погнать отсюда властен? Ой, конфуз! И принесло ещё сюда Верку эту, будь ей неладно! Почему не выручает Дмитрий Павлович? Не может быть, чтобы он не слыхал.
Но археолог, спокойно улыбаясь, уже выходил из зарослей, где прилег вздремнуть в холодке после обеда.
Сел на пень, начал сворачивать свою самокрутку, молча разглядывая деда. Потом протянул пришельцу кисет.
- Курите, папаша?
На деда улыбка никак не подействовала, на кисет он даже не взглянул. Стал ещё строже.
- Кто же вы будете, гражданин хороший? Почему в недозволенном месте копаетесь? Нельзя тут.
«Гражданин хороший» молча протянул старику какую-то бумагу.
Дед взял бумагу, еще раз строго глянул на археолога, потом начал шарить по карманам, но очков не оказалось - забыл.
- Прочитать? - спросил Дмитрий Павлович.
Дед не удостоил ответом. Он откинул голову и начал разбирать, вытянув, насколько это возможно, руку с бумагой:
- «Академия наук СССР. Институт истории материальной культуры. Открытый лист № 92…»
Дальше пошел мелкий текст, трудно было старым глазам. Дмитрий Павлович, заглядывая через плечо старика, стал читать вслух:
- «Выдан настоящий открытый лист Институтом истории материальной культуры Академии наук СССР Русавину Дмитрию Павловичу на право археологических разведок и разведочных раскопок в областях Центральной черноземной полосы Европейской части СССР. Всем органам советской…»
