Марина Дяченко - Слово Оберона
Живот вдруг как заболит! Я охнула и скрючилась на табуретке.
– Отвечай скорее. Оно не будет долго ждать.
– Да, – выдохнула я. – Да.
Боль исчезла так же мгновенно, как и появилась. Мальчишка торжествующе ухмылялся:
– Еще по вопросику?
– Погоди, – я тяжело дышала, мне было страшно. – Что делает семечко правды, если съесть его и соврать?
– Я бы тебе показал, – мальчишка покосился на свои кругляшки. – Но у меня их мало. Жаль просто так тратить… Ну короче, кто соврал – умирает. Так что не ври.
Я уставилась на рассыпанные по столу горошины. Вот это игра. Вот это развлечение. И надо же мне было так по-глупому проворонить вопрос!
«Максимилиан»… Что мне его имя? Надо было спрашивать про принцев!
– Еще? – он видел, что я трушу.
– Ладно, – я подавила дрожь. – Еще по одному.
Мы одновременно взяли горошины. Я чуть не поперхнулась – «семечко правды» встало у меня поперек горла.
– Раз-два-три!
На этот раз у меня были «ножницы», а у него – по-прежнему «камень». Камень тупит ножницы. Первый ход достался Максимилиану.
– У тебя есть ключ, чтобы открыть Ведьмину Печать? – отчеканил он, глядя мне в глаза.
Я закусила губу. Вот попалась, так попалась; в животе заныло, как будто я проглотила кнопку. Боль нарастала со скоростью несущегося поезда.
– Да, – выплюнула я сквозь зубы. В глазах Максимилиана появился нехороший блеск.
– Теперь ты.
Я набрала побольше воздуха:
– Какие тут есть принцы?
Он удивился. Захлопал глазами. Поморщился, приложил ладонь к животу, заговорил быстро-быстро:
– Принц-деспот. Он сейчас атакует наш замок. Принц-пленник. Это его брат, он сидит в темнице неизвестно где. Принц-саламандра, он живет в стране вулканов. Был еще Принц-рыба, но он утонул… Принц-чума, будь он проклят. Все, больше ничего не знаю!
Он вздохнул с облегчением и помассировал живот:
– Ну у тебя и вопросики.
– У тебя не лучше.
Максимилиан прищурился:
– Еще по одному?
Я знала, что он спросит. Он спросит, где ключ, и я ему покажу – или помру с этим проклятым «семечком» в животе.
– Нет, – сказала я. – Хватит.
– Ты ведь ничего про меня не узнала. Кроме имени.
– Значит, обойдусь, – я встала. – Спасибо за угощение, спасибо за развлечение. Я ухожу.
Максимилиан остался сидеть:
– Прежде чем выйти, теперь придется спросить, где дверь. И как найти дорогу назад.
Я раздвинула тряпье на стене в том месте, откуда мы вошли. Каменная кладка, и никаких признаков двери. Я сорвала висящий рядом флаг – то же самое. Максимилиан за моей спиной громко хихикнул.
Змееныш.
Я медленно обернулась. Одним красивым движением сдернула тряпку с посоха. Поднесла изумрудно-рубиновое навершие к лицу мальчишки, по-прежнему сидящего за столом:
– Понюхай, чем пахнет.
Он хохотнул еще громче:
– Ты мне ничего не сделаешь, малявка.
Я ударила молнией в стол – несильно, только чтобы напугать. Максимилиан подался вперед, поймал огонь ладошкой и отправил мне в лицо. Еще мгновение – и я бы сама себя ослепила.
Раскатились по всему полу кругляшки – семечки правды. А Максимилиан вскочил, вскинул руки, как дирижер, и по-паучьи зашевелил пальцами. В комнатушке запахло сыростью, плесенью, еще какой-то дрянью, с пальцев негодяя полетели искры. Я широко взмахнула посохом: искры погасли, запах разом исчез.
– Тоже мне маг, – Максимилиан встряхнул кистями, как фокусник. – Недоучка. Отдавай ключ.
Я разозлилась, но, к счастью, рассудка не потеряла. Собрала свою злость в животе, перекатила тугой комок в грудь, потом в левую руку – и вытолкнула из посоха, как из шланга, струю настоящего злого огня.
Максимилиан увернулся – быстрый и черный, как летучая мышь. За его спиной задымились флаги на стене. Язычки огня поползли по фигуркам всадников, уцелевших когда-то в сражении. Максимилиан снова вскинул руки, но тут я изо всех сил треснула его посохом по голове – без всякого волшебства, просто, как палкой.
Он взвыл, сорвал со стены флаг и пошел на меня, размахивая тлеющей тряпкой. Вокруг вертящейся ткани собирался плотный воздух, казалось, из рук мальчишки вырывается серый удушливый смерч.
– Сожгу! – мой посох плюнул бледным лучиком. Я струсила, я готова была отступить: в Максимилиане было что-то, заставляющее цепенеть. А смерч нарастал, развевались ткани на стенах, холодный ветер нес запахи гнили и дохлятины.
– Отдай ключ, – мой враг ухмылялся. – И тогда я тебя выпущу живой.
– Не надейся!
Посох наконец-то разразился боевым зеленым сполохом. Максимилиан опять уклонился, но его гадкий смерч исчез, а флаги на стене вспыхнули, будто на них плеснули бензином. Мы с мальчишкой кружили по комнате, не сводя друг с друга глаз, выбирая время для атаки и не позволяя ударить другому. Огонь расползался все шире. Дым лез в горло и выедал глаза. Пора было уносить ноги, но я не знала, где выход.
– Сдаешься? – спросил Максимилиан.
– Давай по-хорошему? – предложила я, сжимая посох мокрыми ладонями.
– По-хорошему я не умею, – он с сожалением оглядел горящие знамена. – Сколько ты тут напортила… Огонь, умри.
Он поднял руку. По комнате прошел ветер, я пошатнулась и чуть не упала. Огонь исчез отовсюду и сразу, и даже обгорелые края знамен больше не дымились.
– Ну ты кое-что умеешь, – сказала я после паузы, стараясь, чтобы голос звучал снисходительно.
– Зато ты не умеешь ничего, – сказал мальчишка.
– Послушай, – теперь я боялась, если честно, с ним ссориться. – Почему ты сразу начинаешь драться? Если тебе надо пройти за Печать, то так и скажи. Мы ведь можем договориться, правда? Ты мне поможешь здесь, я тебе помогу там…
– Да-да, – сказал он, скаля зубы. – Ты со мной по-доброму, я с тобой по-доброму…
– Вот-вот, – я понимала, что он насмехается, но старалась соблюдать спокойствие.
– Не выйдет, – Максимилиан смотрел мне в глаза своими черными гляделками, от этого взгляда я чувствовала себя мокрым канатом, который наматывают на палку. – Я некромант, девочка. И папаша мой был некромант. И дед. И прадед. И еще сто поколений некромантов.
Среди полутемной, задымленной комнаты я разглядывала его, будто в первый раз увидела.
И тут под стенами замка победно взвыла труба.
Глава 10
Новые новости
Молча, не глядя друг на друга, мы собрали с пола семечки правды. Во всяком случае, те из них, на которые еще никто не наступил.
– Пока мне от тебя один убыток, – сказал мальчишка.
– Будет и прибыль, – пообещала я без особой охоты. – Если ты нам поможешь.
– Я никому не помогаю просто так. Хочешь меня спрашивать – сама глотай семечко.
– Ты меня уже обо всем расспросил.
– Не обо всем. У меня полно вопросов. Будешь еще играть?
– Там сражение кончилось, – напомнила я.
– Известно, чем кончилось. Принц-деспот положил здесь половину своих и ушел.
– Меня ищут.
– Пусть ищут. Здесь никогда не найдут.
– Послушай, – я глубоко вздохнула. – Мне нужно сделать одно важное, трудное дело. От этого зависит… очень многое.
– Например?
– Например, жизнь одного хорошего человека.
Максимилиан присвистнул:
– По-твоему, это называется «многое»?
– Да, – я старалась не терять терпения. – Для меня это очень важно. И потом, знаешь, по ту сторону Печати люди привыкли дорожить жизнью.
Максимилиан моргнул.
– Твои предки-некроманты, – осторожно начала я, – из тех, кто ходил туда-сюда? Из того мира в этот? Когда Печати еще не было, когда здесь было царство мертвых?
– Хочешь бесплатный ответ?
– Хочу.
– Не получишь, – Максимилиан облизнул тонкие высохшие губы. – Или ты играешь, или нет.
– Почему ты не хочешь помочь мне? Просто советом? Подсказать?
– Потому что не хочу, – он улыбнулся, и на его щеках опять проявились ямочки. – Между прочим, мои предки так допрашивали пленников – они им семечки правды засовывали в рот насильно. И спрашивали. А те отвечали. А я с тобой честно играю. Хотя мог бы просто прикончить.
– Ну попробуй, – я снова разозлилась.
– Потом, – загадочно пообещал Максимилиан. Протянул руку, взял со стола зеленое семечко. Я, вздохнув, сделала то же самое.
– Раз… два… три!
Первой спрашивать выпало мне.
– Как мне встретиться с Принцем-деспотом?
– Его замок на севере, туда ведет большой тракт. Вдоль дороги стоят виселицы. Принц-деспот встречается с чужими только для того, чтобы решить – казнить их или оставить в рабстве.
Этот жених – для Филумены, подумала я отрешенно.
– Скажи, – глаза Максимилиана блеснули, – что такое из себя представляет твой ключ?
Ну конечно. Мог ли он спросить что-то еще?
– Это отпечаток на воске, – сказала я, не дожидаясь, пока прихватит живот. – Отпечаток пальца человека, который запер Печать с той стороны.
– Ух ты, – Максимилиан, кажется, удивился. – А в старину пальцы просто отрубали и давали тем, кто ушел. У моего прапрадеда к концу жизни один палец остался… На правой руке указательный.
