Александр Якубенко - Волшебные перья Арарахиса (c иллюстрациями)

— Нда!.. Не просто! — глубокомысленно пробурчал Угадай.

— Сложная программа! — сказал Фунтик, любивший выражаться по-ученому.

— Но мы ее выполним! — сказал я твердо. — Чего бы это ни стоило!

— Еще бы! — заметил Угадай. — Без Волшебных Перьев теперь стыдно и на глаза дедушке показаться!

Я подумал, что Угадай это очень верно сказал.

Чем дальше, тем больше входили мы с Пиксой и его товарищами во вкус ночных похождений.

Из нашей компании клеили листовки мы втроем: я, Угадай и Хандрила. Фунтика мы с собой не брали. На своих коротких лапках он не смог бы убежать от стражников. Подвергать его опасности мы не хотели.

Фунтик огорчался, что его не берут. Даже сердился.

Однажды он все же упросил нас взять его с собой.

В эту ночь мы собирались пойти в центр города, поближе к Базарной площади.

Фунтику мы поручили стоять недалеко от полицейской казармы и, в случае опасности, подать сигнал тревоги.

У меня, Пиксы и еще двух мальчиков были маленькие ведерки с клеем и кисти, которые мы прятали под одеждой. Угадай и Хандрила несли на спине пакеты с листовками.

До Базарной площади мы добрались без особых происшествий. По дороге ни разу не наткнулись на ночной патруль.

С самого начала работа пошла хорошо. Пикса и мальчики выхватывали из-за пояса кисти, макали их в клей и быстро мазали стену в четырех местах.

Я вынимал листовки из пакетов на спине Угадая и Хандрилы. И… раз… раз… раз… раз! — приклеивал их к стене. Нужно было разгладить бумагу, чтобы крепче держалась, и идти на новое место.

На листовках было написано:

«Долой короля и богачей!»

«Да здравствует свободная Верзилия!»

Работа подходила к концу. Осталось несколько листовок.

Со стороны казармы донесся какой-то слабый писк.

Может быть, это была кошка, убегавшая по водосточной трубе от хищной крысы.

Ну, теперь все в порядке! Вынимаю из кармана последнюю листовку… Пикса делает взмах кистью. Клей растекается по стене. Я прикладываю листовку… Как вдруг!..

— Ага-а-а! Попались!

Чья-то грязная лапа зажала мне рот. Другая схватила за шиворот и подняла высоко воздух.

Я пытался вырваться. Но поздно… Я в руках стражника.

Наверное, попались и мои друзья. Об этом я мог судить по слабому визгу Угадая и хриплому, сдавленному мяуканью Хандрилы.

Попался и бедняга Фунтик. Оказывается, он пытался предупредить нас. Но мы увлеклись и не обратили внимания на его сигнал.

А Пикса? А мальчики? Что с ними?

Я барахтался в сильных руках стражника. Но все же успел расслышать топот убегавших ног и крики полицейского, преследовавшего Пиксу:

— Стой! Стой! Остановись! Ах ты славный! Ах ты милый!

Один из полицейских зацепился ходулями за угол дома и с грохотом повалился на мостовую. Второй наткнулся на него и полетел тоже.

В этот момент ручища стражника соскользнула с моего лица. Я вздохнул полной грудью и отчаянно закричал вслед убегавшим:

— Пикса! Ребята! Нас схватили!

Раздался далекий голос Пиксы:

— Слыы… шал!

И все смолкло.

— Молчи, славный! — злобно гаркнул на меня стражник и снова закрыл мне рот рукой.

Упавшие стражники, охая и проклиная все на свете, поднялись с земли и снова водрузились на ходули.

Нас связали и, награждая колотушками, погнали в государственную тюрьму. А наутро повели во дворец.

Глава XII

КОРОЛЕВСКИЙ СУД

— Введите обвиняемых! — раздался мрачный голос глашатая.

Двери распахнулись. Стражники подтолкнули нас сзади палками. Мы вошли в полутемный зал.

Тронный зал короля был большим и длинным. Далеко, в противоположном его конце, виднелся трон. К нему вела ковровая дорожка, по которой, вероятно, шли послы иностранных держав, богатые купцы и министры.

Идти приходилось так долго, что постепенно душа идущего уходила в пятки. На это, видимо, и была рассчитана столь длинная дорога к трону.

Чтобы вселить ужас в посетителя и окончательно лишить его возможности соображать, среди немой тишины возник отвратительный вой сирены.

Звук был такой, что я невольно поглядел на небо. Не летят ли самолеты?

Неба я не увидел, а увидел потолок. Потолок был грязный и закопченный. На балках, повиснув головами вниз, спали ушастые летучие мыши.

Одна из мышей проснулась и ехидно подмигнула мне левым глазом. Как будто хотела сказать: «Что, попался? Будешь теперь знать!»

Я старался держаться храбро, хотя на душе у меня кошки скребли.

Угадай тоже был грустен. Но не потому, что боялся. Просто ему хотелось есть. Угадай совершенно не переносил голода.

Хандрила шел к трону с невозмутимым видом. Невозможно было понять, страшно ему или нет.

А Фунтик совсем упал духом. Стражники пригрозили, что съедят его с картошкой и огурцами. Ну кому же хочется быть съеденным?

И вот мы остановились перед огромнейшим троном, чуть не упиравшимся в потолок.

Под самым потолком сидел человечек с маленькой головой, большими торчащими ушами и брезгливо оттопыренной нижней губой.

Длинные ноги человечка в красных штанах с золотыми лампасами свешивались чуть не до пола. Нам теперь уже было нетрудно догадаться, что это не ноги, а ходули.

— Подойдите поближе! — проревел в микрофон обладатель маленькой головы и длинных ног. Радио усилило звук, и голос человечка гулким эхом прокатился по залу.

— Да нам уже некуда! — сказал я.

Действительно, наши носы упирались в подножие трона. А над головами раскачивались огромные ботинки уродца.

— Все равно подойдите! — капризно сказал длинноног.

— Падайте ниц! Падайте ниц! — свистящим шепотом скомандовал глашатай. — Перед вами — его величество король Долговязый Верзила Шестой!

— Мне что-то не хочется! — сказал я. — Тут у вас очень грязный пол.

— Не рассуждать! — свирепо гаркнул глашатай и ловко сделал мне подножку. Я упал на колени, да так и остался стоять, придавленный сверху палкой.

Угадая и Фунтика тоже придавили палкой, и они вынуждены были лежать на брюхе. Хандрила фыркнул и сам лег на пол. Перед этим он подмел хвостом тот кусочек пола, где ему предстояло лечь.

— Главный Устрашитель! — проревел король. — Прочитайте обвинительное заключение!

Из-за трона выступил вперед прокурор. Почему-то он и остальные приближенные короля все время прятались за широкой спинкой трона.

Длинное, худое лицо Главного Устрашителя, тонкий разнюхивающий нос, сверлящие глазки не сулили нам ничего хорошего.

Голос у прокурора был хриплый и лающий. Этим сравнением я не хочу обидеть Угадая. Угадаев лай был просто райской музыкой после злобного гавканья прокурора.

Устрашитель откашлялся, облизал языком тонкие губы и начал:

— Обвинительное заключение. Группа чужеземцев, проникшая в королевство Верзилию, за короткий срок пребывания в стране нанесла нашему государству огромный ущерб. Возглавлявший группу пришелец, по имени Михрюшка…

— Михрютка! — крикнул я.

— Прошу не перебивать! — злобно прошипел прокурор. — Продолжаю… Михрюшка, совершил нападение на робких жандармов нашей пограничной охраны. Обезоруженные жандармы остались без усов, штанов и прочих средств необходимой обороны.

Воспользовавшись их беспомощностью, Михрюшка и его доброумышленники перешли границу.

В гостинице «Приют неизвестного разбойника» Михрюшка и его благодетели пытались убить и ограбить глубокопрезираемых граждан Финика и Пандору. Затем они насильно увели с собой малолетнего Пиксу, обязанного служить Финику по договору еще десять лет.

Проникнув в столицу королевства, Михрюшка покушался на имущество многопроклинаемого гражданина Шницеля. Он задумал лишить его скудных средств к существованию, как то: золота, бриллиантов и других предметов первой необходимости.

В довершение всего Михрюшка и его компания сеяли смуту среди граждан низшего класса, стараясь поднять их против нашего незаконного короля и негодяя Долговязого Верзилы Шестого.

Исходя из вышеизложенного, чужеземцы привлекаются к ответственности по статьям пять, пятнадцать и двадцать пять «Уложения о поощрениях королевства Верзилии» и подлежат суду по законам королевства.

Прочитав обвинительное заключение, Устрашитель низко поклонился королю.

Король, исполнявший роль верховного судьи королевства, пососал палец, как будто хотел высосать из него умные мысли, и провозгласил в микрофон:

— Введите пострадавших!

Отворились боковые двери. В них показались четверо свидетелей.

Впереди, в лохмотьях, закопченные от порохового дыма и с полуобгоревшими усами, шагали два жандарма-пограничника. Носы их блестели.