Рафаэль Михайлов - Тайной владеет пеон

Он присматривался к постояльцам гостиницы, кото­рая носила звучное имя Дель-Норте, но не находил в них ничего такого, ради чего стоило бы заводить зна­комство.

«Почему наши со мной не связываются?» в деся­тый раз спрашивал себя мальчик и не находил ответа.

Так прошло двое суток. К вечеру третьих кельнер, придя за посудой — Мигэль был в номере один, — словно невзначай сказал:

— Будь у меня столько свободного времени, как у сеньора Орральде, непременно брал бы уроки англий­ского.

Мигэль высокомерно посмотрел на кельнера, как бы удивляясь его фамильярности, и тот легкой, почти сконфуженной улыбкой попросил извинения. Уходя, он заметил:

— Знаете, сеньор, редко оказываешься соседом та­кого знатока английского, как мистер Кенон. Говорят, он очень добр — строгости его не следует опасаться.

Мигэль собирался пожаловаться полковнику на пани­братский тон кельнера, но внезапно услышал:

— Пока мы здесь, не продолжить ли твои занятия английским, Хусто?

Мигэля бросило в жар: первый же разговор с учите­лем — и его разоблачат. Но кельнер говорил, что Кенон добряк. И словно просил согласиться. Зачем?

Мигэль промолчал, но в этот же день полковник по­знакомил мальчика с мистером Кеноном.

— Сын моего большого друга дона Орральде, — пред­ставил его полковник, — мечтает взять несколько уроков у такого великолепного лингвиста, как вы, мистер Кенон.

Гибкий худощавый человек острым и не очень добро­желательным взглядом осмотрел Мигэля.

— Не знаю, не знаю, — сказал он мягко, почти бар­хатисто. — Я не собираюсь засиживаться в Пуэрто.

— Мы вскоре предоставим вам возможность продол­жить свое путешествие, — засмеялся полковник. — А пока я просил бы вас взять под опеку моего протеже.

И он оставил их вдвоем.

Узнав, что Мигэль знает только несколько обиход­ных английских фраз и портовых терминов, мистер Кенон протер свое пенсне и задумчиво сказал:

— Странно, странно. В такой богатой семье, как ваша, мистер Орральде, детей обычно обучают языкам с детства.

Мигэль побледнел. Он сделал просчет. И зачем только он послушался кельнера?

— Лучше нам не позорить вашего отца, — заметил лингвист. — Если меня спросят, я мог бы сказать... гм... что вы подаете надежды. Только не вздумайте ще­гольнуть своим произношением — оно у вас не постав­лено, мистер... э... Орральде.

Мигэль решил, что с него хватит. Никаких уроков. Но на другой день сеньора дежурная по этажу пригласила дона Хусто в гостиную: его ждет приезжий ученый.

— Вы опаздываете, — строго сказал мистер Кенон. — Я привык к более аккуратным ученикам.

Он склонил голову набок, словно к чему-то прислу­шиваясь, и вполголоса сказал:

— Пока я кое-что буду рассказывать, мистер Ор­ральде, вам придется повторять дифтонги, которые мы изучали вчера.

И, отбивая ногой в такт монотонным интонациям Ми­гэля, мистер Кенон тихо заговорил:

— Вы вошли в свою роль, мистер Орральде, и в вас трудно узнать мальчика, которого я видел вместе с одним моим другом в Пуэрто с полгода назад. Повторяйте дифтонги — прошу вас, повторяйте их тщательнее... Так, так. Еще раз. Примите добрый совет, — продолжал он с улыбкой, — не настраивайте себя на то, что вы скоро окажетесь со своим старшим другом. Вы увидите его, но не очень скоро, мистер Орральде. Разве вам не хоте­лось бы помочь своему другу и многим своим друзьям, если удобный случай сделал вас компаньоном таких высокопоставленных лиц, как полковник Леон?

Мигэль резко сказал:

— О чем вы толкуете, сеньор? Вы путаете меня с кем-нибудь. И потом... Мы вам платим за дифтонги, а не за советы. Вот!

— Отлично, отлично, — засмеялся мистер Кенон. — Я еще раз убедился в том, что вы сумеете помочь своим друзьям. Что ж, если дифтонги вам так понравились, займемся ими.

Ночь была бессонная. Мигэль видел кошмары. То ме­рещилось, что мистер Кенон подослан Фоджером и сей­час докладывает американцу о своих наблюдениях. То он испытывал странное доверие к этому человеку, и тогда его бросало в жар: неужели его решили здесь оставить?

К утру у него созрел план действий, и он прохажи­вался по коридору, поджидая кельнера. Увидев его из­дали, сделал вид, что встретил случайно, и грубовато сказал:

— Эй, сеньор. Кого вы мне подсунули в учителя? Я вынужден буду сегодня пожаловаться майору Фоджеру на вашу бесцеремонность.

Кельнер взглянул на мальчика и прошел мимо. Лицо его побелело. Через несколько минут сеньора дежурная пригласила Мигэля в гостиную, где знатный приезжий ожидал своего ученика.

Кенон был взволнован, но голос его звучал еще бар­хатистее.

— Мистер Орральде, — укоризненно сказал он, — вы мною недовольны?

— Кельнер успел сообщить вам? — дерзко бросил мальчик. — Значит, вы и впрямь сговорились?

— Ты умница, — засмеялся Кенон, склонив голову набок. — Карлос зря боялся за тебя.

— Что вы говорите, мистер... мистер...

— Кенон, — подтвердил ученый. — Ты заставляешь меня разговориться... Меня, — подчеркнуто сказал он, — знатока пятидесяти четырех диалектов, шести язы­ков  двадцати стран земли...

— А в доме Орральде, — радостно вздохнул маль­чик и улыбнулся первый раз за несколько суток, — обу­чали всего трем языкам.

Цифры сходились!

— Значит, мы можем продолжать наши занятия? — предложил Кенон.

— Ого, еще как можем!

Понизив голос, Кенон шепнул:

— Скажи, а если бы они вздумали устроить тебе еще одну проверку?

— Я буду стоять на своем.

— Тогда запомни. Тебе собираются дать очную став­ку с приходским священником из фамильной церкви Орральде.

Вспоминая то, что услышал от Роситы, мальчик отве­тил:

— Хусто с трудом загоняли на молитву.

Кенон улыбнулся:

— Смотри, не отступи.

Группа Фоджера заканчивала последние приготовле­ния к отъезду: прекратились бесконечные совещания, перестал прибывать поток связных. Наконец офицеры начали сверять часы и чистить пистолеты.

И вдруг Мигэля пригласили к Фоджеру. Полковник Леон сказал, что пойдет вместе с мальчиком.

— Мы сейчас решим, что с тобой делать дальше, — хмуро пояснил полковник.

У Фоджера находился человек в черной сутане. Ми­гэль почувствовал себя, как на раскаленной сковородке: вспомнился разговор с Кеноном. Лихорадочно забилась мысль: падре оттуда. Но как мог узнать Кенон, что он здесь появится? Офицеры молчали, священник загадочно улыбался. И Мигэль решился:

— Здравствуйте, реверендо[21]  падре, — негромко на­чал он, — как приятно встретить хоть одного человека из родных мест!

И произошло чудо:

— Ты узнал меня, Хусто Мариа Орральде-и-Лопес? — мягко пропел падре. — Я не поверил бы в это, зная, что ты...

— Редко исповедывался? — засмеялся мнимый Хусто Мариа Орральде-и-Лопес. — Вы правы, падре. Тетка Франсиска меня часто драла за уши за то, что я вместо молитвы объезжал диких скакунов. Но зато я обещаю вам, как только вернусь в свой дом...

— Не обещай всевышнему то, в чем сам не уверен. — покачал головой падре. — А ты все такой же, только подрос немного. Мы не виделись полтора года...

Падре повернулся к Фоджеру:

— Да, это Хусто, майор. Я возвращаюсь в свой при­ход и могу захватить мальчика.

— Благодарю вас, падре, — ответил Фоджер. — Ху­сто решит этот вопрос с полковником. Он может поехать с вами или с нами, если пожелает.

Полковник Леон вышел с мальчиком и вздохнул:

— Фоджер никому не верит. Он помешался на про­верках. Но я рад, что он разрешил тебя взять в экспе­дицию. Поедешь или дождешься меня в столице?

— Не знаю, — сказал Мигэль. — Я хотел бы разы­скать отца...

Он оставлял себе лазейку для решения.

— Что ж, обдумай. Сегодня ты берешь последний урок, — мимоходом закончил полковник. — Передай это маленькое вознаграждение мистеру Кенону вместе с моей признательностью.

Кенон небрежно засунул пачку долларов в карман и выслушал сбивчивый рассказ Мигэля. Мигэль требовал, чтобы его забрали из этого логова. Еще одна рожа свя­тоши — и он может сболтнуть лишнее. А что, если бы падре оказался не таким подслеповатым?

— Падре отлично видит, — строго сказал Кенон. — Только он вовсе не падре, он наш человек. Мы хотим, чтобы тебе доверяли. Больше не задавай вопросов. Не отвечу.

Помолчали.

— Но я хочу быть с дядей Карлосом! — воскликнул Мигэль. — Со своими!

— А разве ты не со своими? Разве ты не делаешь с нами общее дело?

Кенон и Мигэль прогуливались по коридору, как бы дружески беседуя. Кенон не терпел бесед в номерах, где, по его словам, больше звукозаписывающих аппара­тов, чем воздуха.

— А если завтра появится в столице Орральде, — с вызовом бросил Мигэль, — он тоже узнает во мне Ху­сто?

— Орральде не появится в столице, — сухо сказал Кенон. — Он вообше не скоро где-нибудь появится. Ради тебя ему обещали сохранить жизнь, но полгода его про­держат у себя верные люди... Даже если отряд будет разбит.