Джек Лондон - Это было в каменном веке. Сборник
Гель и Рюг охотно признавали за ним первенство и любили его по-прежнему.
Старейший радовался, видя, как уважают его любимого ученика. Одно огорчало старика: он знал, что не доживет до того дня, когда резной жезл вождя перейдет в руки Крека.
Силы покидали старика, и он явно слабел. Он почти не сходил на берег и все свое время проводил у очага, беседуя с начальниками племени или занимаясь какой нибудь легкой работой.
Когда же Старейший почувствовал, что конец его близок, он тайно поручил Гелю и Рюгу передать Креку в день, когда тот станет вождем, древний знак высшей власти— резной жезл из кости северного оленя, которым сам Старейший честно и гордо владел почти сто лет.
После этого Старейший перестал выходить из своей хижины и через несколько дней умер.
Обычно жители свайного поселка хоронили своих умерших на дне озера, около самой деревни, засыпая их тела грудой камня и гравия. Но Старейший — вождь, он оказал племени много услуг. Поэтому в знак особого уважения его решили похоронить в земле.
Так и сделали. Старейшего торжественно похоронили далеко от озера, в спокойной, поросшей лесом горной долине. На похоронах кроме Крека с братьями присутствовали все вожди племени и отряд воинов. Над могилой набросали большую груду камней. Затем все отправились в обратный путь к уютным хижинам на озеро.
Крек и его братья шли молча, лишь изредка оглядываясь на исчезающие в тумане леса и холмы, те леса, среди которых покоился Старейший. Но остальные воины возвращались веселые, оживленно беседуя о своих делах. В те времена людям жилось слишком трудно, и они не могли долго грустить или радоваться.
Так и теперь: едва похоронив Старейшего, они уже ни о чем другом не думали, как о возвращении в родные хижины и о будущих охотах.
К ночи отряд вышел из лесу на открытую равнину. В эту минуту передовые воины разведчики остановились.
Они увидели юношу и двух молоденьких женщин, сидевших на корточках на земле. Рядом с ними лежал какой-то человек, много старше их, который, казалось, только что умер или умирал. Трое незнакомцев изнемогали от усталости и перенесенных в пути лишений.
В нескольких шагах от старика в луже крови валялся труп медведя.
Разведчики криком предупредили шедших сзади. Воины вместе с вождем живо окружили несчастных.
Молодые женщины и юноша с трудом поднялись на ноги. Они взглядами и жестами умоляли пощадить их. Юноша обратился к вождю с речью. Но никто из озерных жителей не мог понять его слов. В эту минуту подоспел Крек. Едва слова незнакомца долетели до его слуха, как он вздрогнул и быстро оглянулся на братьев. На лицах Рюга и Геля отражалось такое же изумление и тревога.
Что же так взволновало братьев?
С тех пор как братья попали в озерный поселок, они быстро освоились с языком его обитателей и так привыкли к нему, что и между собой не говорили иначе как на озерном наречии. Но язык родной пещеры они не позабыли. Отдельные слова они еще помнили. И теперь они услышали их из уст незнакомца.
Юноша говорил на языке их родного племени!
В сумерках трудно было разглядеть лица и одежду этих несчастных. Но братья не сомневались, что перед ними беглецы с берегов их родной реки.
Они поделились своей догадкой с вождем, и тот приказал им немедля расспросить злополучных путников.
Пока они беседовали, воины разложили костер и предложили чужеземцам воду и пищу. Путники, измученные жаждой, накинулись на воду, но от еды отказались.
Попытались также влить хоть несколько капель живительной влаги в сжатые губы старика, лежавшего на земле, но старик был мертв.
Крек стал расспрашивать несчастных, внимательно вглядываясь при свете костра в их худые, костлявые лица, покрытые грязью и царапинами.
Молодые женщины молчали, видимо совсем изнуренные, говорил только юноша.
— Мы пришли издалека. — Так начал он свой рассказ. — Наша родина там, — и он указал рукой на темнеющий лес, — за этими горами и лесами. Там, в пещерах на берегу огромной реки, проживала наша семья. Нас было много, наши охотники были искусны, пещера была надежным приютом— мы не голодали и легко переносили суровые холода. Но вот две или три зимы тому назад поблизости поселилось чужое свирепое племя. Эти разбойники не только истребляли дичь в соседних лесах, но и нападали на наших охотников. Они устраивали засады возле нашей пещеры, похищали и убивали детей и женщин. Каждую ночь мы ждали нападения на пещеру. Мы не раз давали им суровый отпор. Но их было слишком много, и победить их мы не могли. Пришло время, когда почти все наши воины и охотники погибли в кровавой схватке с врагами. Оставшиеся в живых решили покинуть пещеру и, забрав женщин и детей, ушли искать спасения в лесах. Но враги гнались за нами, многих перебили или захватили в плен. Только я, эти женщины и этот старик спаслись от преследования. Мы шли, бежали куда глаза глядят, не останавливаясь ни днем ни ночью, и наши враги мало помалу отстали. Тут только мы немного отдохнули. Этот старик взялся вывести нас к берегам прекрасного озера. Но путь был очень тяжел; старик был слаб: не раз он отчаивался и просил бросить его в лесу.
— Почему он просил вас об этом? — сказал Крек.
— Ему казалось, что он только обременяет нас, он был слеп.
— Слеп?
— Да, слеп. Он ничего не видел. Он был чужой нашему племени. Мы встретили его в лесу во время охоты. Он бродил в лесной чаще, умирая от голода. Откуда он, никто не знал. Наши вожди его подобрали и приютили.
— Приняли к себе слепого! На что он годен? — вскричал удивленный Крек. — Ваши вожди поступили не очень умно.
— Наши старейшины думали не так, — ответил юноша. — Они приняли слепого чужеземца потому, что он обещал, если ему сохранят жизнь, отблагодарить со временем за такую милость. Он обещал указать нам дорогу в неизвестную прекрасную страну, где тепло и много дичи, много вкусных плодов и кореньев. Там, говорил он, живется легко и привольно, и люди устраивают себе дома на воде.
«Так этот слепой видел наше озеро!»— подумал удивленный Крек.
— Слепой воин жил и кормился у нас, ожидая, когда наши старейшины решатся, наконец, переселиться в другую страну. Но они слишком долго собирались… «Слепец много знает и полезен нам своими советами», говорил самый старый из наших вождей. И в самом деле, чужеземец знал и учил нас многим важным вещам.
— Значит, он сумел стать вам полезным, и вы были правы, оставив ему жизнь и приютив его у себя, — сказал Крек.
Крек, как и все первобытные люди, считал, что калек, убогих, обессилевших от болезней или старости— всех, кто стал тяжелой обузой для остальных, — надо изгонять, обрекая на гибель. Это был такой же долг, как помощь товарищу на охоте или отважная смерть в бою при защите родного очага.
Молодой чужеземец продолжал свой рассказ:
— Мы не бросили слепца, и я кормил его тем, что добывал на охоте. Он был добрым советником и опытным вожатым. Мы рассказывали ему о том, что видели и встречали на своем пути, — о небе и земле, о деревьях и растениях, — словом, обо всем. А он указывал нам, в какую сторону идти.
Путь был долгий и трудный. Слепой слабел с каждым днем. Он боялся, что умрет, прежде чем доведет нас до чудесной страны. И вот однажды вечером он рассказал, куда нам идти. Он заговорил о народе, с которым мы должны встретиться.
«Они, наверно, дадут вам приют, потому что вы придете к ним просителями, а не врагами, — сказал он и затем прибавил — Когда-то я тайно бродил по их владениям; я был не один, и глаза мои еще видели солнечный свет. Много дней я следил за этими людьми. К ним я и веду вас теперь. Они мирно ловили рыбу на берегах озера, плавали по воде на древесных стволах, искусно выдолбленных внутри. Мы захотели овладеть их прекрасными жилищами, чудным оружием, великолепными лодками. Тогда мы могли бы спокойно спать и всегда иметь обильную пищу. Мы несколько раз пытались победить их. Но все наши попытки были тщетны! Эти счастливые люди умели постоять за себя. Наконец мы решили захватить их врасплох и напали ночью на сонный поселок. Но и это не удалось. Много наших воинов погибло в бою. Некоторые, и среди них я, пытались спастись, бросившись в темные воды озера…»
— Но вдогонку за ними кинулись победители, — подхватил Крек, с жаром перебив молодого чужеземца. — Вожатый должен был и это открыть вам, — прибавил он с усмешкой торжества. — Только один из беглецов остался живым. Как он спасся, я не знаю, но у него в схватке с нашим воином были выколоты глаза!
— Вождь, ты прав! — воскликнул юноша. — Я вижу, что попал к тем самым людям, о которых говорил мне старик. Вы как раз из этого племени, на которое он некогда напал. Вождь! — продолжал молодой человек твердым голосом, протягивая руки. — Делай со мной что хочешь, но пощади этих несчастных женщин! Я ваш пленник, но вашего врага уже нет в живых. Слепой и слабый, он умер как храбрый воин в схватке с медведем, который напал на него, пока мы ходили искать воду. Он был храбрец, и звали его Безглазым. Я сын вождя и меня зовут Ожо.