Олег Деев - История Пиноальбара и Кулинарная книга Рэтфорда Шванка

— Так себе… книга как книга, с картинками, и переплёт в черничных пятнах.

— Пятен я тебе куда угодно могу насажать. Про что книжка-то была?

— Называлась она «Песни белой голубки, или лабиринт каменного карлика». История такая:

«Голубка Дина, белая, как молоко весенней козы, жила в снежных вершинах, и тень под её крыльями была, как само небо. Голубка Дина любила поворковать, сидя на скалах. Как-то раз её услышал каменный карлик, живший в горе.

— О чём так радостно воркуешь ты? Стὸит ли мир твоей песни? — спросил слепой каменный карлик в чёрном каменном кафтане из чёрной слюды и красном каменном колпаке из ярко-красного карамельного мрамора, — не лучше ли ждать смерти, с пользой для дела проводя свои дни?

— Я простая голубка, — ответила белая голубка Дина, — и очень мало знаю о деле, которым мы могли бы отблагодарить небо и солнце, воздух и снег за то, что они есть, и за то, что наше сердце любит их. Я воркую о том, что прекрасная юная дева, живущая на облаке, каждый день проплывает над горами, тихо играя на воздушной флейте.

Каменный карлик был изумлён такими словами. Глаза его привыкли к тусклому свету факелов и коптилок и не могли смотреть на светлое небо, а слух притупился от грохота кирки и молотка в пещерах и штольнях. До этого ни о каких девах на облаках он не задумывался, и даже представить себе не мог, что такое возможно.

— Голубка Дина, — взволнованно сказал чёрный каменный карлик, — расскажи мне, какая она, эта воздушная девушка?

— Она бывает очень разной. Но какой бы разной она ни была, она всегда необычайно хороша собой. Странно, — сказала белая голубка, — что ты раньше никогда о ней не думал.

С этого дня каменный человек потерял покой и решил непременно встретиться с Девой Облака, подружиться с ней, поговорить обо всём на свете и услышать музыку её дудочки. Каменный человек стал строить высокую величественную и могучую башню, чтобы дева перешла туда жить со своего облака. Он строил башню, а камни вырубал из горы прямо в подвале, чтобы далеко не ходить и не терять времени понапрасну. Башня росла и становилась всё тяжелее. По мере того, как каменный карлик возводил её вершину, башня опускалась и проваливалась всё ниже и ниже. Подземелье становилось всё мрачнее, извилистее и запутаннее.

Он прорыл глубокий колодец к самому основанию гор, чтобы добывать воду. Он долбил подземные ходы, в которых выкапывал камни для еды, потому что каменный карлик питался камнями. Он заготавливал камни впрок и выстроил галереи кладовых и погребов. Он выстроил зал для праздников с высокими колоннами, комнаты для сна и каменные сады для прогулок. Кое-где подземелья обрушивались, карлик принимался за работу вновь.

А дева проплывала на облаке, и была то белой, как белый снег на солнце, то тёмной, как безлунная ночь. Едва слышно наигрывала она на воздушной дудочке.

Карлик продолжал рыть лабиринты и уже перестал таскать камни на вершину башни. Всё реже и реже выбирался он из трещины в скалах, чтобы спросить голубку, красива ли дева его мечты. Белая голубка Дина отвечала: она чудесна, как детский утренний сон. Услышав такие слова, каменный человек убегал в подземелье и строил в невероятной безмолвной толще каменной соли просторные залы, где звуки небесной свирели разливались бы особенно звонко. Он вставлял в слепые подземные окна стеклянные цветные витражи, через которые не пробивался ни один лучик солнца. Он собрал множество книг, свитков, табличек и гравюр о воздушных девах, их повадках, дружбе с ними, а также о различных способах их ловли. Он вытесал мраморную статую девушки. Он добывал груды самоцветов и золотых самородков. Думая о том, какое волшебное счастье ожидает их впереди, он уходил всё дальше вниз, и однажды голубка Дина перестала различать стук его неугомонного молотка. Каменный карлик сгинул навсегда. Подземелье не привело его к небу. Оно стало его могилой, роскошной гробницей чёрного человека в колпаке из красного карамельного мрамора».

— Вот, — сказал медведь, — такая легенда и миф.

— Жалко книжку, — вздохнула Кнокс-Покс.

— Не переживай, — медведь Штейн взял веник и стал подметать осколки стекла.

— Ну, раз уж ты так невозмутим, — сказала Кнокс-Покс, — мы с Джерри пойдём в сад посекретничаем. У нас секреты.

— Секреты хранят от врагов.

— А друзей хранят от секретов, — Кнокс-Покс показала медведю Штейну черешневый язык, и они с Джерри ушли.

Кнокс-Покс и Джерри вышли во двор, и Кнокс-Покс увела его подальше от распахнутых окон библиотеки.

— Что ты скажешь про книгу, Джерри?

— У тебя, случайно, нет дудки? Или там военной флейты?

— Ты понял всё не так. Как ты думаешь, я тебя позвала зачем?

— Я думал, что позвала, но не думал, что зачем. Зачем?

— В пастушеском сарае за ручьём поселился кто-то.

— Я живу в конюшне, а кто-то в сарае. Вот приехала Грюнибунда со своим Карасём — они в простом доме живут. И что? Когда-то я вообще жил в озере, и ничего, ни одна живая душа не решалась спросить у меня, что, собственно, я там делаю.

— Этот тип выходит только по ночам.

— Этому легко найти объяснение: он — поэт, мечтатель и болен лунатизмом.

— Метеоризмом.

— Поэт-мечтатель, лунатик и метеорист. Кнокс, если бы мне удалось совместить все три эти качества, ты была бы от меня без ума!

— Сейчас ты точно сведешь меня с ума, ещё немного и я спячу. До вашего высочества не сразу доходит. Смотри на меня, Джерри, и слушай внимательно. Подумай сам, что это за человек, который живет в сарае и ходит только ночью?

— Это влюбленный поэт. Такой знаешь ли: с соломой в волосах, застегнут не на ту пуговицу, бормочет себе под нос:

Девы, где вы?Где вы, девы?Поксии и Женевьевы!

— Джерри, ты все время не о том думаешь. А если он из старых приятелей Рависсанты и Карла?

— Скажи, Кнокс, а зачем тебя понесло ночью за ручей?

— Ничего меня не несло! Просто я там гуляла! Может быть, у меня такая привычка гулять ночью за ручьём?

— А что про это думает медведь Штейн? — примирительно спросил Джерри.

— Я ему об этом не говорила. А то он расстроится и опять начнёт уходить в Дремучий лес.

— А Дукс?

— Дед уехал с Собакой по своим таинственным делам. Дукса Мак-Грегора сейчас нет в городе. А твой влюбленный поэт тем временем ворует книги.

— Если украли книгу, это ещё не значит.

— Значит отпечаток его сапога. Я видела его след прямо тут у дверей. Этот человек носит куртку с медными пуговицами, каблуки у него стоптаны не сильно. Я знаю про него почти всё. Это он ночью приходил в библиотеку, он что-то вынюхивает, только я не понимаю, зачем ему понадобилась книжка про голубку Дину. Джерри, если он из прежних, если он из дружков Карла и Рависсанты, то я голову ему откручу вот этими вот руками! Трык-трык, — и Кнокс-Покс показала, как она будет откручивать ему голову.

— Пойдём, заглянем в сарай и всё станет ясно, — предложил Джерри.

Они прошли задворками старых ореховых складов, спустились к ручью через заросли крапивы, лопухов и пижмы и перешли ручей по мельничной плотине, где в шуме брызг висела бледная радуга, полосы тины изгибались в течении реки, и крапчатые пескари переплывали от одного камня к другому. Джерри и Кнокс-Покс вышли на противоположный сухой берег, где пиноальбарское стадо съело всю траву, и пахло полынью. Сарай белел старыми досками, кособокая низкая дверь была полуоткрыта. Они забрались внутрь, и спугнули воробьёв с сеновала. Кнокс-Покс и Джерри никого не нашли, сарай был пуст. Потом, разочарованные, они вернулись в город и рыскали по Пиноальбару в поисках человека в куртке с медными пуговицами. Джерри указывал на людей, казавшихся ему подозрительными, а Кнокс-Покс возмущённо отвергала его предположения.

— Вот чем тебе тот старикашка не подходит? Смотри, какая подозрительная рожа!

— Это наш аптекарь Когитум. И рожа, кстати, у него вполне приличного человека.

Примерно так поиски продолжались весь день, и результатов не дали никаких, не было в тот день на улицах Пиноальбара подозрительного человека в куртке с медными пуговицами, оставившего свой след на дорожке возле королевской библиотеки.

Уже поздно ночью Джерри Брумаль проводил Кнокс-Покс до дома, а сам вернулся к себе в конюшню.

Джерри не мог заснуть, он думал об украденной книге, о таинственном жителе сарая, и при этом раскачивал передний молочный зуб. Зуб качался туда и сюда второй день и готов был уже совсем выпасть, опасно накренялся вбок, но всё-таки держался, и у Джерри не хватало смелости для окончательного рывка.

Взошла луна, и пятно лунного света медленно ползло по полу. «Вот, — подумал Джерри, — когда луна доберётся до моей постели, я его выдеру». «Кнокс-Покс, Кнокс-Покс, Кнокс, — эх ‒‒ Покс, Кнокс-Покс», ‒‒ думал он.