Хью Лофтинг - Почтовая служба Доктора Дулитла
— По-моему, замечательно придумано, — ответил Доктор. — В этом случае люди будут разочарованы только один раз — когда придет срок оплачивать все счета сразу.
— В том-то и штука! — сказал Чипсайд. — И еще: скажите своим почтовым ласточкам, чтобы они стучали один раз, если это счета и два раза — если это письма. Тогда хозяева будут знать, вынимать им почту или нет. Даю вам слово, мы покажем кое-что этим язычникам! Мы в этом Фантипси такую почту устроим, какая им тут и не снилась! А кстати, доктор, как будет с рождественскими подарками? Ведь почтальонам всегда дарят что-нибудь эдакое на Рождество.
— Да, но я боюсь, — ответил Доктор с сомнением в голосе, — что эти люди не празднуют Рождество.
— Не празднуют Рождество?! — Чипсайд был просто потрясен. — Какой неслыханный скандал! Нет, Доктор, так дело не пойдет. Вы должны сказать этому королю Какао-Макао, что если он и его люди не будут дарить почтальонам подарки на Рождество, то никакая почта не будет доставляться к ним в Фантипси с Нового года до самой Пасхи. Можете сослаться на меня. Давно пора покончить с ихним вопиющим невежеством!
— Ладно, — сказал Доктор, — попробую что-нибудь сделать.
— Скажите ему, — заявил Чипсайд, — чтоб на Рождество у каждой двери клали по два кусочка сахара. Не будет сахара — не будет писем!
В этот день после обеда Доктор зашел к королю Коко и изложил ему пожелания Чипсайда. Его Величество милостиво согласился на все. Над дверями домов были укреплены прелестные бронзовые молоточки — очень легкие, чтобы птицы могли без труда их поднимать. На фоне убогих лачуг, в которых жило большинство населения Фантиппо, эти молоточки выглядели чрезвычайно элегантно. Были установлены и двойные почтовые ящики: одна прорезь предназначалась для счетов, а другая — для писем.
Джон Дулиттл также постарался объяснить королю Коко, что Рождество — это такой праздник, когда все делают друг другу подарки. И обычай делать подарки на Рождество — не только почтальонам, но и друзьям и родственникам — очень быстро приобрел огромную популярность среди радушных фантиппцев. Поэтому, когда спустя несколько лет после отъезда доктора из страны в эту часть Африки прибыли миссионеры, они были невероятно удивлены тем, что эти язычники празднуют Рождество. Но миссионеры так никогда и не узнали, что этот обычай ввел Чипсайд, дерзкий лондонский воробей.
Вскоре Чипсайд взял на себя доставку почты во всем городе Фантиппо. Но со временем местные жители так привыкли писать друг другу письма по любому поводу, что Чипсайд уже не мог в одиночку справляться со всей корреспонденцией. Тогда он отправил с ласточкой письмо в Лондон, чтобы там набрали ему в помощь еще пятьдесят таких же бойких воробьев, как он. А когда наступило время туземных праздников Полнолуния и Прихода Сезона Дождей, Чипсайду пришлось послать в Лондон еще за полусотней воробьев, чтобы справиться с дополнительным наплывом праздничной почты.
Если бы вы прошли по улицам Фантиппо в девять часов утра или в четыре часа дня, вы бы услышали, как воробьи-почтальоны постукивают бронзовыми молоточками по дверям фантиппцев: тук-тук? — если это обычное письмо и — тук! — если это счет к оплате. Конечно, они не могли доставлять больше чем два-три письма за один раз — ведь воробьи очень маленькие птички. Но всего за несколько минут они успевали слетать за новой порцией корреспонденции на плавучую почту, где Гу-Гу уже ждал их со стопками писем, рассортированными в ящики под названиями «центр», «западный центральный район», «юго-запад» — и так для всех районов города. Это была еще одна идея Чипсайда — разбить весь город на районы, как делалось в Лондоне, чтобы почта доставлялась быстро и не надо было искать адресатов по всему городу.
Помощь Чипсайда была просто неоценимой для почтовой конторы Доктора. Сам король Коко признал, что работа городской почты организована прекрасно — письма доставляются аккуратно и в срок, и ни одно из них не попадает по неправильному адресу.
У него был только один недостаток, у этого Чипсайда — он был ужасный грубиян. Когда он бывал чем-нибудь недоволен, с его языка сыпались такие виртуозные ругательства из лексикона лондонских кокни, что хоть святых вон выноси. Несмотря на то, что Доктор снова и снова издавал распоряжения, чтобы все служащие почты и птицы-почтальоны были как можно вежливее с клиентами, Чипсайд постоянно вступал с ними в пререкания и более того, как правило, являлся их инициатором.
Однажды, когда белый павлин, любимец короля Коко, пожаловался Доктору, что этот хулиган Чипсайд строил ему рожи из-за дворцовой стены, Доктор потерял терпение и сделал Управляющему городской почтой строгий выговор. Тогда Чипсайд собрал целую стаю своих лондонских дружков, прилетел с ними ночью в дворцовый сад и устроил расправу над белым павлином, вырвав целых три пера из его роскошного хвоста.
Это последнее хулиганство переходило уже все границы, и Джон Дулитл вызвал к себе Чипсайда и немедленно его уволил, хотя, видит Бог, как ему не хотелось этого делать.
Но когда Чипсайд улетел домой, все его лондонские приятели последовали за ним, и почта осталась без городских почтальонов. Ласточки и другие птицы старались изо всех сил поддерживать регулярную доставку корреспонденции, но они мало что смыслили в этом деле, и вскоре от городского населения стали поступать жалобы.
Доктор был ужасно огорчен и еще раз горько пожалел, что уволил Чипсайда, ведь только он единственный мог управляться с доставкой городской почты. Представьте себе восторг Доктора (хотя он и старался изо всех сил выглядеть сердитым), когда однажды утром Чипсайд, как ни в чем не бывало, вошел в контору, независимо пожевывая соломинку.
Джон Дулитл думал, что Чипсайд и его друзья улетели в Лондон. Но он ошибался. Воробьи прекрасно знали, как Доктор нуждается в них, и просто прятались все это время в окрестностях города. И тогда Доктор, прочитав им еще раз нотацию о том, что почтальон должен вести себя прилично, принял их снова на работу.
Но буквально на следующий день неугомонный воробей швырнул почтовой чернильницей все в того же белого павлина, когда тот вместе с королем Коко приплыл в контору на традиционную чашку чая. И Доктор уволил Чипсайда еще раз.
Со временем это стало системой: примерно раз в месяц Доктор был вынужден увольнять воробья за грубость или хулиганство. И сразу же вслед за этим в доставке городской почты начинались перебои. Но в тот момент, когда ситуация становилась критической, Управляющий городской почтой возвращался к своим обязанностям и всякий раз выправлял положение.
Чипсайд был замечательной птицей. Но прожить целый месяц без того, чтобы с кем-нибудь не сцепиться, было выше его сил. Доктор утешал себя тем, что это заложено в его характере и с этим уже ничего не поделаешь.
ГЛАВА 3
ПРО ПТИЦ, КОТОРЫЕ ПОМОГЛИ КОЛУМБУ
ПОСЛЕ того, как Доктор отослал по Ласточкиной почте письмо Продавцу Кошачьей Еды, он начал вспоминать обо всех тех людях, которым он уже так давно не писал ни строчки. И теперь каждую свободную минуту он садился писать письма своим многочисленным друзьям и знакомым во все концы света.
Помимо этого, ему приходилось вести обширную переписку со зверями и птицами. Он написал подробные инструкции всем предводителям птичьих стай, которые возглавляли почтовые отделения на мысе Горн, на Тибете, на Таити, в Кашмире, на Рождественских Островах, в Гренландии и в Падлби-на-Болоте, особенно упирая на то, что все служащие почты должны быть предельно вежливы с клиентами. Он ответил на все вопросы, которые задавали в своих письмах его пернатые почтмейстеры по поводу организации работы почтовых отделений. Он разослал письма всем коллегам-натуралистам и написал им подробно об ежегодных перелетах и миграциях птиц, поскольку, занимаясь птичьей почтой, он собрал по данному предмету огромное количество совершенно новых сведений.
У входа на почту Доктор установил доску объявлений, на которой вешал информацию о прибывающей и убывающей почте. Выглядело это приблизительно так:
«В следующую среду, 18 июля, краснокрылые ржанки полетят с почтой в Данию, в район пролива Скагеррак. На всех письмах должна быть четырехпенсовая марка. Просьба приносить почту заблаговременно. Принимаются также небольшие попутные посылки в Марокко, Португалию и на острова Ла-Манша».
Еще во время встречи на Земле-без-людей с вожаками всех птичьих стай Доктор записал себе в книжечку сроки их ежегодных миграций и приблизительное время их пролета мимо острова, а также откуда и куда они будут направляться. Книжку с этими записями он берег пуще глаза. Таким образом, Доктор знал заранее, каких птиц и в какое время ему ждать на Земле-без-людей, и он всегда следил, чтобы к прилету тех или иных стай были приготовлены запасы их самой любимой еды.
