Эдмунд Низюрский - Невероятные приключения Марека Пегуса

— Вы думаете, что…

— Это были тревожные сигналы, — поднял кверху палец пан Фанфара, — однако мы их преступно недооценили.

Пап Фанфара снова принялся метаться по комнате. Его примеру последовал и пан Пегус. Так они метались около часу.

Наконец пан Фанфара достал виолончель и заиграл грустную мелодию. Виолончель жаловалась, рыдала я плакала, как человек.

— Перестаньте! — со слезами на глазах воскликну ла пани Пегусова. — Ваша виолончель плохо настроена, а мы и так расстроены.

Пан Фанфара убрал виолончель — глухо, словно крышка гроба, захлопнулся футляр.

— Вы правы, — сказал он матери, — сейчас не время играть, надо действовать. Я человек активный и приступлю к действиям.

— Что вы хотите предпринять?

Выражение его лица еще больше взволновало Пегусов.

— Иду на поиски моего друга.

— КУДА?

— Буду искать его всюду. Нельзя ждать. Надо действовать, надо использовать все средства.

— А вы сумеете?

— Я сделаю все, что в моих силах, — спокойно объявил пан Фанфара.

Убитые горем родители смотрели на него с надеждой.

— Спасибо. — Пан Пегус пожал ему руку. — Вы замечательный человек, пан Анатоль, очень жаль, что мы вчера не послушались вашего совета… Только, прошу вас, не подвергайте себя опасности… может быть, милиция…

В ответ пан Фанфара только усмехнулся и, пожав родителям Марека руки, покинул дом.

Глава IV

В семь утра в дом Пегусов ворвался Чесек.

— Марек вернулся? — с порога спросил он.

Родители Марека молчали.

— Никаких сведений?

— Никаких, — печально сказал пап Пегус.

Чесек испуганно посмотрел на него:

— Значит, он и вправду погиб?

Тут раздался телефонный звонок. Все бросились к аппарату. Говорили из милиции. Возле Вислы в окрестностях Гданского побережья найден мужской спортивный велосипед марки «Балтика». Пана Пегуса вызывали в комиссариат речной милиции, чтобы установить, не принадлежит ли велосипед Мареку.

— Как я его узнаю, — растерянно сказал жене пан Пегус, — таких велосипедов в Варшаве тысячи, а я не помню даже, какого он цвета. Скорей уж ты…

— Я знаю только, что велосипед был черный, — сказала она.

— Велосипедов много, и добрая половина из них — черные. Может быть, ты сможешь узнать велосипед Марека? — обратился пан Пегус к Чесеку.

— Я не уверен, но, может быть, и смогу… У него на заднем колесе вентиль без колпачка, а вилка с правой стороны поцарапана — мы как-то наехали на дерево, а кроме того… кроме того… на передней шине круглая красная латка, я сам помогал Мареку ремонтировать, когда он «поймал гвоздя»…

— Да, конечно, это велосипед Марека, — осмотрев в милиции «Балтику», сказал Чесек. Он хотел добавить что-то еще, но, заметив, что пан Пегус побледнел еще больше, умолк.

— Где нашли велосипед? — тихо спросил пан Пегус.

Поручик на мгновение заколебался.

— Возле Вислы в окрестностях Гданского побережья.

Пан Пегус закрыл лицо руками.

— Боже мой, — прошептал он.

— Не следует сразу предполагать самое худшее, — пробовал утешить его офицер, — мальчуган найдется.

— Теперь уже… почти ясно… почти ясно… что с ним произошло, — поднял покрасневшие глаза пан Пегус.

— Это только улика, — покачал головой поручик, — она еще ничего не доказывает… велосипед могли украсть… могли также… — Поручик снова заколебался.

— Договаривайте, — напряженно всматриваясь в его лицо, сказал несчастный отец.

— Могли также умышленно подбросить, чтобы создать впечатление, будто мальчик утонул.

— Вы думаете?

— Это вполне правдоподобно. Я лично отвергаю мысль, что мальчуган там купался. Тогда нашли бы и одежду. Однако одежды нет. Да и вообще сомнительно, чтоб он вздумал купаться в полной темноте.

— Ах, вы его не знаете, это такой озорник!

— Нет, едва ли, — покачал головой милиционер, — меня лично больше интересуют искривленные спицы колес.

— Вы думаете, это в результате несчастного случая?

— Нет, тогда повреждения носили бы другой характер. Эти изогнутые спицы свидетельствуют только об одном: велосипед был слишком перегружен.

— ПЕРЕГРУЖЕН?

— На нем ехал кто-то очень грузный или вез с собой большие тяжести. Камеры на камнях сдали, спицы искривились, ободья прогнулись.

— Но в таком случае…

— В таком случае сомнительно, чтобы на этом велосипеде вдоль реки ехал ваш сын. Сколько он весит?

— СОРОК КИЛОГРАММОВ.

— Это пустяки. По определению наших экспертов, нагрузка превышала сто килограммов.

— Как же вы объясните исчезновение мальчуган?

Милиционер барабанил пальцами по столу.

— Это очень странная история, — нехотя признался он. — Пока трудно сказать что-нибудь определенное…

— Но, может быть, у вас есть какая-нибудь гипотеза?

— Да… у меня есть гипотеза, но это только так, предположение. Так вот… — Милиционер замолчал и обеспокоенно посмотрел на мертвенно-бледное лицо несчастного отца. Потом встал, вынул из аптечки маленький флакончик и ложку.

— Почему вы замолчали? — спросил отец.

— Я скажу, только вы прежде выпейте ложку этой жидкости.

— Что это такое?

— Лекарство для успокоения нервов.

Пан Пегус проглотил ложку сладкой тошнотворной микстуры.

— Так вот, очень возможно, что мальчуган был похищен, — закончил милиционер.

Наступило минутное молчание.

Если бы не милицейское средство, едва ли бедный пан Пегус мог бы спокойно выслушать эту страшную гипотезу.

Широко раскрытыми глазами он уставился на милиционера.

— Но почему… почему вы думаете…

— Все свидетели показали, что мальчик в течение двух дней был чем-то озабочен и обеспокоен… опасался, что кто-то за ним следит. Потом факты. Тревожные факты. Ему подменяют ранец… После этого его разыскивает какой-то подозрительный тип… Мало того, кто-то пробирается в комнату ночью. И, наконец, утром ранец возвращают.

— Вы говорите то же самое, что наш жилец, пан Фанфара.

— По-видимому, у него есть способности к криминалистике, — улыбаясь, ответил поручик.

— Однако какую цель могли преследовать похитители? Вряд ли это выкуп. Мы люди не богатые.

— Вы задаете решающий для следствия вопрос, — сказал поручик Прот, — если бы мы могли на него ответить, дело было бы уже почти раскрыто. Мотив преступления — вот что неясно во всей этой истории.

— Но пока что вы его не знаете?

— Сейчас идет следствие, — сказал поручик Прот, давая понять, что разговор окончен. Но, взглянув на убитого горем пана Пегуса, мягко добавил: — Надо надеяться, что все будет хорошо. Мы сделаем все, что в наших силах.

Все эти заверения, увы, не могли успокоить несчастных родителей. В доме воцарилось уныние.

А тут еще куда-то запропастился пан Фанфара. Как ушел в три часа ночи на поиски мальчика, так до сих пор и не возвращался. Не явился он ни к десяти часам, когда обычно завтракали, ни к одиннадцати, когда, как правило, принимался за свои музыкальные упражнения.

Наконец в двенадцать часов он вернулся, правда, без Марека, но в сопровождении пана Цедура.

Пан Цедур, как всегда, был очень элегантен и сильно надушен. Он поспешил выразить свое сочувствие родителям.

— Бедный piccolo bambino! Я глубоко потрясен una storia misteriosa.[11] Это был такой очаровательный мальчуган. Правда, несколько трудный. Но, будьте спокойны, мы не покидаем друзей в беде… Вот превосходный человек — homo perfetto, который доведет дело до победного конца… — Пан Цедур обернулся и замер. — Где же он?

— Маэстро все время шел за нами, — сказал пан Фанфара.

В передней никого не было. Пан Цедур стремительно открыл входную дверь. На лестничной площадке стоял маленький, бритый, лысый, как колено, человечек с круглыми румяными щечками. Он добродушно улыбался.

— Вот он… — с облегчением вздохнул пан Цедур. — Что вы там делаете, мэтр?

— Пользуюсь благоприятным случаем и исследую замок этих дверей.

— И что вы установили?

— Установил, что двери открывали отмычкой, — сказал человечек, — двери открывали отмычкой и к тому же не один, а несколько раз.

— Отмычкой? Это немыслимо! — воскликнул пан Пегус. — И вообще, кто вы такой?

— Представь меня, дружище, — обратился человечек к пану Цедуру.

— Ах, простите… я был так озадачен открытием мэтра, что совсем растерялся… Вы разрешите? Вот и homo perfetto — величайший сыщик современности, маэстро Ипполлит Квасс.

— Очень приятно, — тихо сказала ошеломленная пани Пегусова, — хотя, к сожалению…