Александр Власов - Армия Трясогузки
— Кх!.. — гордо кашлянул командир.
— Несколько дней назад учинено крушение поезда. Сегодня, двадцать девятого апреля сего года… — Мика посмотрел на командира. — Понял? Праздник послезавтра!
— Понял! Читай дальше! — приказал Трясогузка и заложил руку за борт френча.
— … сего года, — повторил Мика, — нанесён ущерб подсобному строению, принадлежащему воинскому гарнизону города. В распоряжении военной комендатуры имеются заложники. Если по истечении двух суток злоумышленники не будут обнаружены, заложники будут расстреляны».
— Они и сами стрелять умеют! — шепнул Цыган.
— Фига с два! — вырвалось у Трясогузки.
Он ещё не сказал армии, что заложники не могут воспользоваться оружием. Зачем огорчать ребят? Может быть, выход найдётся?
— За мной! — скомандовал Трясогузка, чтобы прекратить разговор на эту тему.
Они вышли на улицу, которая вела к реке. Командир хотел уже разослать армию в разные стороны, чтобы по одному пробраться в штаб, но Цыган вдруг схватил его за руку.
— Это она!
Впереди шла девушка лет восемнадцати с провизионной сумкой.
— Что она? — удивлённо спросил Трясогузка.
— Прилепила листовку под деревом!
Трясогузка даже вздрогнул.
— А не врёшь?
— Вот те крест! Я её сразу узнал!
— Темно же было!
— Все равно узнал. У меня глаза — знаешь? Как у дрессированной пантеры!
Командир остановился. Ему и хотелось наладить связь с настоящими большевиками, и в то же время было страшно. Он понимал, что армию распустят, кончится их вольная жизнь и никаких опасных дел им поручать не будут. Если бы не заложники, Трясогузка, пожалуй, отказался бы от мысли поговорить с девушкой. Но он не знал, как своими силами освободить обречённых на смерть людей, и решил пожертвовать независимостью армии. Он, конечно, надеялся так повести разговор, чтобы и заложников выручить, и свои секреты не раскрыть.
— Идите в штаб! — сказал он Цыгану и Мике. — Я с ней потолкую.
Трясогузка догнал девушку.
— Здравствуйте!
— Здравствуй, мальчик.
У девушки был тёплый голос и добрые глаза.
— Хлеба хочешь? Могу немножко дать.
Почему-то это предложение обидело Трясогузку.
— Хлеб оставьте себе!.. И скажите… там, своим скажите, чтобы выручали заложников. Они в пакгаузе заперты, их расстрелять могут.
Брови у девушки удивлённо изогнулись.
— Какие заложники? И кому я должна сказать о них?
— Кому! — усмехнулся Трясогузка. — Сами знаете! Тому, кто листовки печатает!
— Ты что-то путаешь, мальчик!
— Не притворяйтесь! — нахмурился Трясогузка. — Мы видели, как вы ночью её к забору прилепили.
Лицо девушки выразило полное недоумение. Она протянула руку и приложила ладонь ко лбу Трясогузки.
— Ты не болен?.. Лоб холодный!
Трясогузка отскочил от неё.
— А не лунатик ли ты? — продолжала девушка с глубоким и неподдельным сочувствием. — Тебе по ночам ничего не мерещится?
Трясогузка подумал, что Цыган ошибся, и бросился бежать. А девушка проводила его внимательным взглядом и быстро пошла домой.
Увидев сестру, Николай понял, что произошла какая-то неприятность. «Не в депо ли?» — подумал он. Катя ходила туда. В сумке у неё был обед для Кондрата Васильевича. Но главное заключалось в том, чтобы сообщить ему новость: партизаны подошли с севера к городку и тайно расположились в лесу, в трех километрах от станции. Командир партизанского отряда просил согласовать с Кондратом Васильевичем час одновремённого удара по колчаковскому гарнизону.
— Что? Говори скорей! — набросился Николай на сестру. — В депо?
— И в депо! — ответила Катя. — Встретиться с Кондратом Васильевичем не удалось. Депо оцепили. А когда я возвращалась…
Катя замолчала, чтобы собраться с мыслями.
— Да говори же! — поторопил её Николай.
И она подробно рассказала о странной встрече.
Николай не знал почему, но ни усиленный караул депо, ни беспризорник не очень его встревожили. Может быть, оттого, что он ожидал худшего.
— В английском френче и в пижамных брюках? — переспросил он.
Катя подтвердила.
— Это же Трофим! — воскликнул Николай. — Я встречался с ним раза два… Ничего парень, только грубый, но, мне кажется, не из подлецов. А ты будь осторожней! Беспризорники и те выследили! Конспиратор!
Катя покраснела. Упрёк был справедливый.
— Хуже с депо! — продолжал Николай. — Придётся искать лазейку!..
ВЕЧЕР ВОСПОМИНАНИЙ
Вернувшись в штаб, Трясогузка в первую очередь наградил Цыгана подзатыльником.
— Пантера! — насмешливо произнёс командир и добавил: — Не она!
— Да она! — воскликнул Цыган. — Хочешь, руку сожгу? — Он протянул ладонь к огоньку свечи.
— Жги! — спокойно разрешил командир.
Но Цыган отнял руку, потёр ладонь о штаны и спросил:
— Значит, не она? А что она сказала?
— Ничего! — отрезал Трясогузка и для большей убедительности соврал: — Сказать ничего не сказала, а к полковнику потащила! Ну я, конечно, выдал ей пару раз — и ходу! Сзади палят, а я бегу! Во — пуля зацепила! — Трясогузка показал дырку в воротнике френча.
Мика засмеялся.
— Ну и заливаешь ты, командир! Этой дырке сто лет! Засмеялся и Цыган. Трясогузка обиженно посмотрел на них и сказал:
— Смеётесь, а их расстреляют!
— Кого? — спросил Мика.
— Заложников!
— Ну да! — возразил Цыган. — Что, мы им даром оружие дали?
— Выходит, что даром!
И Трясогузка высказал ребятам свои опасения.
Приуныли мальчишки. Цыган перебирал струны гитары, и она тихо плакала в подвале. Ребята молчали. Им тоже хотелось плакать. Каждый вспомнил своё горе.
— Хоть и здорово, а хватит! — не выдержал Трясогузка. — Муторно больно! За кишки берет твоя гитара!
Он нарочно выбрал слова погрубее, чтобы отогнать от себя тоскливые мысли.
— Где ты научился так играть? — спросил Мика.
— В цирке, — сказал Цыган. — В шапито… Мы по разным городам ездили с музыкальными номерами… Мамка пела… Я говорил, не надо про Колчака и вечека!.. А она спела…
— Правильно сделала! — похвалил Трясогузка.
— За это и взяли? — спросил Мика.
— Ага! — дрогнувшим голосом ответил Цыган. — Весь цирк хлопал в ладоши… А ночью… Отца сразу… А мамку мучили долго… Она очень красивая была…
— Моя мама тоже была красивая! — ревниво сказал Мика. — Достали бы ананасы — она бы не умерла!
— Опять ты про свои ананасы! — неодобрительно произнёс Трясогузка. — Да я их и не нюхал, а жив!
— Нет, правда! — произнёс Мика жалобно. Он верил сам и хотел заставить ребят поверить, что его мама могла бы не умереть, будь под рукой спасительные ананасы. — У нас в латышской колонии доктор жил. Он все-все знал. Посмотрел он маму и сказал, что ей надо ехать к Чёрному морю и есть побольше фруктов и ананасов!
— А знал твой доктор, что от тифа надо есть? — сердито спросил Трясогузка, вспомнив сарай, в котором среди тифозных больных металась в бреду его мать.
Командир схватил пустую консервную банку и запустил её в свечу. Ребята услышали подозрительные звуки — вроде всхлипыванья.
— Расплакались! — крикнул Трясогузка. — Живых спасать надо!.. Запрещаю спать, пока не придумаете, как заложников выручить!
Трясогузка насухо вытер глаза и снова зажёг свечу.
— Лёжа можно думать? — спросил Цыган.
— Ложитесь! — разрешил командир. — Но чтоб не дремать!
Мальчишки улеглись, как всегда: Трясогузка посередине, слева — Цыган, справа — Мика. Так они пролежали с полчаса, старательно тараща глаза на жёлтое пламя свечи. Потом Трясогузка почувствовал, что Цыган привалился головой к его плечу и задышал тепло и спокойно. Командир посмотрел направо — Мика тоже спал, смешно шевеля губами.
Трясогузка молча отменил свой приказ.
БЕСПЛАТНЫЙ ПАССАЖИР
Утром ребята разделились. Цыган и Мика остались в штабе, чтобы приготовить к вечеру большой флаг и длинное древко. Командир потребовал написать на полотнище чуть ли не целое воззвание. Надо было указать, что флаг красный, что принадлежит он армии Трясогузки, что эта армия состоит из большевиков-ленинцев и что вывешен флаг в честь Первого мая. Даже для такого грамотея, как Мика, задача была не из лёгких.
Сам Трясогузка ушёл к пакгаузу.
К станции только что подошёл эшелон. Солдаты стояли в очереди у вагона-кухни, получали похлёбку. Вокруг шныряли беспризорники: и старожилы городка, и новички, прибывшие с этим составом. Трясогузка ничем не отличался от них и мог смело бродить у пакгауза.
Паровоз предостерегающе прогудел и отделился от состава вместе с передним товарным вагоном. За стрелкой их расцепили. Паровоз двинулся к водокачке. Солдаты вкатили вагон на запасную колею. Он оказался рядом с составом — на параллельном пути.
Трясогузка обратил внимание на опечатанные двери вагона. «Чего это они привезли?» — подумал он, продолжая следить за часовым у пакгауза. Колчаковец позевывал и нетерпеливо поглядывал в ту сторону, откуда должен был прийти сменщик. Наконец тот появился, подошёл неторопливо, лениво спросил, кивнув на дверь пакгауза:
