Ирина Токмакова - Маруся ещё вернётся
Варя доела мороженое, завернула палочку в серебряную бумагу и вдруг… как-то ненароком взглянула своему собеседнику в глаза.
Потом Варя так никогда и не смогла объяснить, что же она в них увидела. В них была какая-то серая холодная пустота. От этих глаз нападала какая-то безнадёжность и тоска. Варя вдруг поняла, что всё, всё – и сад, и «дядя Боря», и его улыбки – всё это ложь. Ложь и погибель. Она вспомнила, что говорил Яшмовый Рыцарь. Конечно. Это всё ложь. Обман. А перед ней не кто иной, как сам Барнабас Злин!
«Только не бояться, только не бояться», – шептала себе Варя. Нет, она не боялась. Но холодные, недобрые, ледяные глаза напомнили ей что-то страшное и очень далёкое, точно когда-то она их уже видела и что-то очень плохое случилось. Таилась в этих холодных, злых глазах какая-то большая беда.
И вот что-то схватило Варю за горло. Стало трудно вдохнуть. Подступил кашель. Начинался приступ астмы.
– Маруся! Асей! – позвала Варя с отчаянием.
Крошечная яркая точечка мелькнула возле беседки.
– Я здесь, Варварушка, я здесь!
Асей положил руку Варе на лоб, ей стало немного легче.
– Прочь отсюда, злой колдун Барнабас Злин! Ты не можешь победить ребёнка, ты это знаешь!
– Знаю, Асей, хранитель свечи, – холодно засмеялся Злин. – Но кое-что я всё-таки могу… А?
– Варя, не бойся, он сейчас уберётся отсюда. Но пока он здесь, без страха посмотри ему в глаза. Смотри, смотри внимательно!
Варя посмотрела. Да, да, конечно, давно-давно, когда-то в те времена, которые она едва помнит, являлись ей эти глаза во сне, а может, и не во сне. Только это было ночью. В темноте она и закричала от ужаса, и тогда началось это удушье и кашель. С этого началась болезнь.
– Смотри! Теперь ты видишь, что нечего бояться этих глаз, он не может ничего с тобой сделать, у него не хватит сил победить твою доброту, и Марусину привязанность к тебе, и мою любовь. Поняла, девочка? Поняла?
Варя почувствовала, что ей совсем легко дышать и кашля как не бывало.
– Больше и не будет никогда, – сказал Асей. – Всё. Никакой астмы. Забудь о ней.
– А Река всё равно погибнет! – крикнул Барнабас Злин.
Его человеческие черты вдруг исказились, лицо стало сморщенным, уродливым, потом он весь растаял в воздухе. И тут же беседка сделалась уже вовсе и не беседкой, потому что исчезли её резные стенки и перильца, а вместо них была густая паутина, противная, липкая, пыльная.
– Варварушка, спокойно. Не пугаться.
И тут Варя поняла, что она не боится. Не боится, и всё тут.
– Кругом пустота, – доносилось из-за паутины. – И мне всё равно, есть ты или нет, есть Река или нет. Мне всё безразлично. Только можно же иногда и развлечь себя. А, как ты думаешь? И завязать речушку в узелочки. Ха-ха-ха! Себе-то я не безразличен, а? Для себя-то я есть! И ещё как есть!
– Сейчас ты уйдёшь отсюда, – сказал Асей. – Я знаю, чего ты не выносишь. Ты не выносишь ничьей радости. Варварушка, подпевай. Это песня радости, она прогонит Злина, вот увидишь. Надолго прогонит.
Асей помурлыкал сначала, вспоминая какую-то мелодию. Потом стал петь. А Варя стала ему подпевать:
– Радость – если солнце светит,Если в небе месяц есть.Сколько радости на свете,Не измерить и не счесть.Только радостные слышатПесню ветра с высоты,Как тихонько травы дышат,Как в лугах звенят цветы.Только тот, кто сильно любит,Верит в светлую мечту,Не испортит, не погубитВ этом мире красоту.
– Вам всё равно не найти волшебные слова! – послышался сопровождаемый карканьем удаляющийся голос Барнабаса Злина. Видно, к нему присоединилась его верная подружка – Крыса-Ворона.
И в тот же миг липкая паутина вокруг Вари и Асея точно растворилась.
Роскошный цветущий сад заколебался в воздухе, превратился в дым и растаял.
Вокруг них была просто голая сухая земля.
– Куда же всё подевалось? – спросила Варя.
– Обманный это был сад, – объяснил Асей. – Тише! – вдруг сказал он. – Слышишь?
– Варя, где ты? Я тебя перестала слышать! Варя!
– Здесь! Здесь я! – закричала Варя изо всех сил. – Маруся, я здесь!
Радость-то какая! К ней бежала Маруся, мягко переваливаясь на своих плюшевых лапках, а за ней следом семенил Аллан-Мелик!
Ну конечно! Ведь у Маруси не было карманов!
– Варенька! Варенька! – запричитала Маруся. – Наконец-то я тебя нашла! Что случилось? Почему ты звала на помощь? Я только слышала твой голос, а тебя никак не могла найти. А потом и вовсе я перестала тебя слышать!
– Марусенька, это, должно быть, Крыса-Ворона подделывала мой голос!
– Да что ты говоришь! – воскликнула Маруся. – Асей, и ты здесь? С Варей было что-то ужасное?
– Варварушка такая молодчина, что и сказать нельзя! Самого Барнабаса Злина не испугалась!
– Светит месяц, светит ясный! Ты только подумай, как мне не хватило ума догадаться про обманный голос. Уж очень я испугалась за Вареньку. Когда кого-то слишком любишь, делаешь глупости, – добавила она со вздохом.
– Аллан-Мелик, полезай в карман, – сказал Асей, сажая его в карман своего серебристого плаща. – Теперь, я верю, всё образуется! Всё теперь пойдёт на лад!
– Но нам всё-таки необходимо добраться до Края Колосистых Трав, – сказала Маруся. – Только у нас всё так перепуталось, что я и не соображу, в каком направлении нам идти.
– Прямо, от сломанной загородки – налево, на холм, с холма и опять прямо.
Это сказал Аллан-Мелик. Видно, время было опять без пяти.
«Интересно, без пяти – что? – подумала Варя. – И что это за загородка?»
– Видите, как отлично он работает, когда он в кармане, – засмеялся Асей.
Глава одиннадцатая
Встреча с Юи. Победа
Старые стенные часы в резном деревянном футляре пробили восемь раз. Электричка стояла на разъезде и ждала какого-то встречного поезда. Мама нервничала. Как там Варя? Как она провела одна такой длинный день? Хватило ли ей благоразумия не наделать никаких глупостей?
А Варя тем временем шагала со своими новыми друзьями в Край Колосистых Трав. Вот и изгородь. Непонятно, что она огораживала. Часть её просто валялась на земле. Повернув от изгороди, они сначала поднялись на невысокий холм, спустившись с холма, пошли прямо и сразу же оказались в густой траве. Высокие травы с тяжелыми колосьями на концах были бы выше Вариного роста, но только сейчас они все полегли. Они были почти сухие. Отовсюду неслись такие звуки, точно тысячи ложечек стучали по стаканам, а может, тысячи молоточков били по крошечным наковаленкам.
Когда их глаза привыкли к необычному свету, в высокой траве они увидели, что почти под каждой травинкой сидит маленький человечек, стучит молоточком по наковаленке и что-то маленькое куёт. Это были жители Края Колосистых Трав, которые называются «ковальчики».
Один из них отложил молоточек, вышел навстречу пришедшим. У него были курчавые зелёные волосы и зелёные глаза.
– Кто вы и что вы тут ищете? – спросил он.
– Нам хотелось бы видеть Главного Ковальчика, которого зовут Юи, – сказала Маруся. – У нас к нему дело.
– Дело? – переспросил ковальчик. – Ну что же…
Он тут же исчез в густой траве, а через минуту вернулся с другим ковальчиком. Этот другой был повыше ростом, волосы у него были прямые, но тоже зелёные. На шее висела золотая цепь с медальоном, на медальоне стояли буквы «ЮИ».
– Вы меня звали? – спросил он пришедших. – Что я могу для вас сделать, если вы пришли по-хорошему?
Маруся рассказала Юи, что их к нему привело. Главный Ковальчик задумался.
– Нам очень плохо, – сказал он. – Когда была здорова Река, мы поливали свои травы, и они никогда не вяли, душистые колосья никогда не осыпались, и мы жили счастливо. А вот теперь… Если травы засохнут, мы все погибнем.
– Не мог ли Барнабас Злин спрятать заклинание в вашем краю? – спросил Асей. – Оно находится в темноте. Подумай, есть ли здесь какое-либо тёмное место?
– Не знаю… – задумчиво сказал Юи.
– Светит месяц, светит ясный, – проворчала Маруся. – Какой же ты Главный, если не знаешь свой собственный край!
– Наш волшебник говорит, что надо искать темноту, – настойчиво повторил Асей.
Аллан-Мелик бросил на Юи горделивый взгляд, высунувшись из кармана.
– Волшебник – это я, – представился он с достоинством.
– А он, случайно, не шутник, тот, что сидит в кармане? – задал вопрос Юи.
– Меня зовут Аллан-Мелик, а не «тот, что сидит в кармане», – сказал маленький волшебник обиженным голосом. – И я вовсе не строил никаких шуток.
– Нет, – подтвердила Маруся. – Когда без пяти, он бывает очень серьёзен.
– Где же может ещё быть темнота? – размышлял Юи. – Конечно, в густых травах темно, но не так уж, не так уж. В сундуке, что ли? Под какой-нибудь крышкой?
