Меня зовут - Кожа - Бердибек Ыдырысович Сокпакбаев
Султан хотел сдержать Чалого, но в дело вступили собаки. Алыпсок попытался с оглушительным лаем вцепиться
в бок лошади, а черная, худая собака хватала ее за хвост.
Когда мы удрали от собак, Султан недовольно спросил:
— Ты зачем погнал лошадь?
— Это не я... Она сама...
— Видно, собак испугалась,— решил он.
Я не возражал: пусть думает, что так оно и было.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Рассказывает о том, что было в сумке у Султана, откуда он взял эту вещь и какой он обманщик.
— Ха! Ха! Ха!— покатывался со смеху Султан.—Этот грязнопузый мальчишка думает, что он дешево отделался.
Посмотри-ка сюда!—Султан приоткрыл седельную сумку.
Я никак не мог рассмотреть, что лежало в сумке. Мешала спина Султана. Я изогнулся и чуть было не полетал
вниз.
— Ай, что за шапка выйдет!— хвастался Султан.
Видел ли ты у кого-нибудь в нашем ауле такую шапку?
Клянусь аллахом, не видел и не увидишь! Эта будет первой!
Султан вытянул из сумки серую каракулевую шкурку. Я подержал ее в руках.
Она была мягка, как шелк, и золотилась на солнце.
— Где ты ее взял?
— Что ж, по-твоему, я зря отдал этому чумазому два рубля?— ответил Султан вопросом на вопрос.
У меня похолодело где-то рядом с сердцем, и я еле сумел выговорить:
— Ты... ты украл?
— Смотри, никому ни звука... Я тебе тоже достану. Еще лучше. Будешь дружить со мной, Султаном, никогда не пропадешь, Кара Кожа!
Этого еще не хватало! Я ненавидел воровство и воров! По-моему, лучше тысячу раз нарушить дисциплину, сто раз
не выучить урока, оттузить десять девчонок и разбить нос Жантасу двадцать, даже тридцать раз, чем украсть
хотя бы промокашку или перышко. Тот, кто способен воровать, может совершить любое, самое подлое преступление.
Я был настолько потрясен, что не мог ответить Султану ни слова. Теперь я глядел на его коричневую, загорелую,
сильную шею, которая и без того надоела мне за время дороги, с ненавистью и какой-то брезгливостью.
Навстречу нам из лощины показалась фигура чабана. Это был скуластый человек средних лет с маленькой
острой бородкой. На поводу он вел лошадь.
— Скорей спрячь каракуль!— прошипел Султан.
А так как я все еще не мог прийти в себя, то он выхватил шкурку у меня из рук и быстро сунул в сумку.
— Эй, ребята. Есть у вас спички?— крикнул пастух. Левый карман Султана был набит спичками, и я знал об этом.
Но Султан почему-то ответил:
— Нету, дяденька!
Я со всей злостью, на которую был способен, двинул Султана локтем в бок: — Зачем врешь!
— Вот хожу, хожу,— жаловался чабан,— и никак не найду, у кого бы прикурить. Если бы у вас, ребята, нашлось
для меня хоть ,пять-шесть штучек... Коробка у меня есть...
Я не дал Султану говорить.
— У нас есть спички, дяденька!— Я быстро залез в карман к Султану и вытащил целую, туго набитую коробку.
— Возьмите, пожалуйста!— протянул я коробку чабану.
У того была, видно, давно приготовлена толстая самокрутка, которую он вытянул из-за подкладки шапки. Он
быстро прикурил, с жадностью затянулся несколько раз и, улыбаясь, произнес:
— Хорошо... Растите большие, ребятки. Вы из какого колхоза?
Султан не дал мне рта раскрыть.
— Имени Калинина,— быстро ответил он и ударил Чалого пятками.
— Что ты все время обманываешь?— сердито спросил я, когда Чалый снова перешел на рысь.
— Ты, Кожа, парень неплохой,—засмеялся Султан,— но глуп еще. А вдруг это и есть Жумагул? Он придет домой,
догадается, что это мы выпили кумыс, съели мясо и украли шкурку... Начнет искать нас. Так пусть ищет в колхозе
имени Калинина.— И он снова противно расхохотался.
— Почему ты говоришь — мы украли?— недовольно спросил я.— Я-то ведь к этой шкурке не притрагивался.
— Один за всех, все за одного,— таинственно произнес Султан.— Думаешь, если ты не сам взял, а только
помогал,— ты не причастен? Нет, дружок. На тебе столько; же вины, как и на мне.
— Чем же я тебе помогал?— рассердился я.
— Был вместе со мной. Какой судья, какой прокурор поверит тебе, что ты ничего не знал о шкурке? Теперь до
конца дней своих, до самой смерти ты должен хранить тайну. Иначе тебе так же несдобровать, как и мне.
Этого еще не хватало! Значит, я тоже вор?!
Эх, если бы я знал сам дорогу на джайляу! Я бы треснул изо всех сил по коричневой шее Султана, спрыгнул бы с
лошади и убежал. Можно залезть на скалу. Пусть Султан попробует туда взобраться, не слезая с коня. А лошадь
тоже не оставишь без присмотра на дороге... Но Султан вез меня, и пришлось промолчать.
Первая бригада, в которой мама работала дояркой, расположилась у начала широкой лощины, заросшей густым сосняком.
Это место находилось сразу же за перевалом, под названием Кабанда. Тут вырос почти целый аул: несколько
юрт, десяток шалашей и загонщиков для скота. Шалаш моей мамы стоял в стороне от остальных, поближе к речке.
Заслышав стук копыт Чалого, мама появилась в дверях с ведром в руке.
— Здравствуйте, Миллат-апай!— почтительно приветствовал маму Султан.
Мама была очень удивлена моим появлением.
— Ваш сын сидел дома,— объяснял Султан.— Я решил, что мальчику скучно одному в ауле, и вот привез его сюда.
— Я думала, ты поедешь в лагерь,— обратилась ко мне мама.
— Путевку мне не дали.
Заметив, что мама не особенно довольна его появлением, Султан поспешил уехать.
— Завтра жди меня!— крикнул он с полдороги.— Приведу коня, будем вместе объезжать джайляу.
— Ох, чует мое сердце недоброе,— вздохнула мама,— не думала я, что ты свяжешься с этим плутом, которого
никто терпеть не может. Нельзя ходить рядом с таким человеком. Рано или поздно он толкнет попутчика в грязь... А ты еще совсем ребенок...
Не знаю, как бы сложилась моя судьба, если бы мама не произнесла этих слов.
Я промолчал, не желая ее огорчать. Но в глубине души я знал, что мама неправа. Не такой уж я маленький
ребенок, чтобы следовать плохому, если меня потянет к этому Султан.
Неужели мама думает, что у меня своей
головы на плечах нет. И ей, и самому себе я должен доказать, что могу продолжать дружбу с Султаном и остаться честным человеком.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Рассказывает о том, какой
