Крысиный заговор - Оксана Вениаминовна Смирнова
– Она их собирает? – спросила Тюха. – Может быть, у неё коллекция?
– Может, и коллекция, – ответила Маша. – Там много кукол в таких костюмах, словно у них маскарад. Но сами они не похожи на старинных кукол.
– А ты видела старинных? – спросила Женя.
– Да, в музее игрушек. У старых кукол лица толстощёкие, как груши. И руки не гнутся. И глаза видно, как вставлены. А у графини куклы были совсем как люди, только меньше.
– По-моему, в эту коллекцию лучше не попадать, – сказала Тюха, и все с ней согласились.
Тем временем май потихоньку шёл к концу, и с каждым днем жизнь становилась легче. Уроки то и дело отменяли, особенно последние. И на дом уже почти никто не задавал. Одна только математичка отчаянно боролась с общим летним настроением. Но Тюхе на её задания хватало в день пятнадцати минут, от силы – двадцати.
А дома жизнь налаживалась с каждым днём. Во вторник, вернувшись раньше времени из школы, Тюха застала на кухне Машину маму – тётю Надю Комкову – и свою маму за чаепитием. Данилка ползал тут же, Гоша остался дома под присмотром своего папы: в тот день была не его смена, а мамы обсуждали школьные проблемы.
– Нет, мы не можем такого допустить! – решительно сказала тётя Надя. – Английский на дороге не валяется, а в этой школе его нет. Давайте хотя бы группу соберём.
– Какую группу? – встряла Тюха, чтобы её заметили и как-нибудь учли: прогнали в свою комнату или, наоборот, включили в общий разговор.
– Группу из нескольких ребят, чтобы учить язык всерьёз, – пояснила тётя Надя. – Наверняка здесь где-нибудь живёт сильная англичанка, которая захочет с ними заниматься. Надо поспрашивать.
Тётя Надя сделала пару глотков чая, рассеянно взглянула за окно, вдруг улыбнулась и сказала:
– Когда моя мама была маленькой, она тоже ходила в группу. Старорежимная старушка выгуливала пятерых детишек и заодно учила их манерам и капельку – французской болтовне и песенкам. Мама даже кое-что помнила. И мне тоже стала прививать манеры. Но у неё ничего не получилось. Я современный человек, а потому веду себя ужасно.
И тётя Надя подмигнула Тюхе, а потом звонко рассмеялась. Маме с Тюхой ничего не оставалось, как присоединиться.
В четверг папа опять был дома, и вся семья дружно собралась за обедом. Тюха почувствовала, что с родителями снова можно разговаривать по-человечески – если не отвлекаться на Данилку. Набравшись храбрости, она спросила:
– А это правда, что в Чертанове все делаются злыми?
Мама на вопрос не прореагировала, потому что Данилка стал безобразничать со своей ложкой. А папа чуть не поперхнулся супом и уточнил:
– Откуда такая информация? Кто это говорит?
– Тётя Надя Комкова, – уверенно сказала Тюха.
– Хм… – Папа повертел ложку, совсем как Данилка, но ничего, конечно, из неё не проливая. – Могу предположить, что злыми становятся все жители московских новостроек, когда оказываются без многого… необходимого. Если вся жизнь становится списком проблем, с которыми нет никакого сладу, то человеку свойственно… хм… реагировать достаточно болезненно. А уж насколько злы обитатели Чертанова или, скажем, Орехово-Борисова… в смысле, кто из них больше злится, – трудно с ходу определить. Нужны специальные исследования.
Мама вдруг отвернулась от Данилки и почти серьёзно вставила в разговор своё слово:
– Думаю, главным фактором окажется, насколько далеко от дома до метро. Что у них, что у нас.
Папа кивнул и снова запустил ложку в суп. Но Тюху этот вывод не успокоил. Она ни разу не была в Орехово-Борисове и не могла сравнить тамошних жителей с обитателями Чертанова. Но дом, где жили теперь Стрешневы, находился довольно близко от метро, а люди всё равно вели себя… неправильно.
Тем временем разговор перешёл на другую тему, заставив Тюху позабыть на время о своих мрачных опасениях. Папа вдруг сообщил, что в воскресенье они поедут в гости к Тосе с дядей Лёшей, в свой старый двор. И тем отпразднуют великую победу: папа закончил свою книгу и сдал её на растерзание каким-то рецензентам. И теперь у него появилось немного времени для других дел – семейных.
Глава 8
В старом дворе
С тех пор как старый дом сломали, Тюха ни разу не была в родном дворе. Тося и дядя Лёша сами несколько раз приезжали в гости. Без маленьких детей, которых у них пока не было, гораздо проще добираться в такую даль. Тюха не знала, что и в этот раз мама пыталась предложить: пусть лучше они к нам приедут. Но папа чувствовал, что Тюхе, да и ему самому, просто необходимо увидеть старый двор, поэтому твёрдо стоял на своём:
– Нет. Это нам нужно туда поехать. Ты позвони, узнай, хотят ли они нас видеть. И когда – если хотят.
– С Данилкой по метро… – сказала мама с сомнением.
– Вообще-то я там часто вижу людей с детьми, – ответил папа. – Но можно вызвать и такси.
От такси мама отказалась, бывшим соседям позвонила, и в воскресенье всё семейство двинулось в путь. По переходу в метро их безошибочно провела Тюха, Данилка держался прилично, и весь путь показался не таким долгим и трудным, как боялась мама.
И вот они уже прошли по своей улице, спустились в переулок. Пересекли пожарную площадку перед закрытыми воротами депо. Справа – знакомое бревно для упражнений. Слева – железные ворота фабрики, перед которыми когда-то насмерть встал Том Чертополох… Кирпичная стена, слегка похожая на стену старого замка. И даже голубятня у стены! Пустырь, ряд кустов-клёнов на краю пригорка… флигель… песочница… и несколько знакомых тополей.
Тюха зажмурилась. Одно дело – всё время говорить и слышать: «Дом сломали». Другое дело вдруг увидеть ровную площадку из битого стекла и кирпича, уже затянутую чахлой травой. Сараев тоже не было, но закрывавшие их прежде деревья и кусты местами уцелели и даже разрослись на воле. Зато не стало лужи. Её засыпали остатками дома.
Тося и дядя Лёша уже бежали им навстречу. Тося затормошила Тюху, обняла, овеяла нездешними духами, и это было очень кстати. При виде Тоси – как всегда, красивой и фантастически нарядной – хотелось радоваться, а не плакать.
Дядя Лёша словно помолодел за эти годы. Тося с улыбкой рассказала, что он затеял при Доме культуры какой-то «Клуб капитанов» для тех, кто рвётся путешествовать по морю. И
