Валерий Квилория - Обезжиренная Адя

Валерий Квилория

Обезжиренная Адя

© Квилория В. Т., 2014

Быть нормальным в век прогресса – уже подвиг.

Валерий Квилория – лауреат литературного конкурса «Русская премия» 2006 года (Москва), лауреат Международного конкурса детской и юношеской литературы им. А. Н. Толстого 2006 года (Москва), дипломант Второго Международного конкурса детской и юношеской художественной и научно-популярной литературы им. А. Н. Толстого 2007 года (Москва)

Из открытого настежь окна второго этажа вылетел кусок сырого мяса. Сделав в воздухе сальто-мортале[1], кусок упал на лысину подходившего к магазину дяди. Раздался звонкий шлепок, и дядя присел от неожиданности. Задрал голову, увидел в окне румяную физиономию с косичками и даже затрясся от негодования.

– Ах, ты корова сорокавёдерная! – закричал он.

Сорвал мясо с головы и, что есть силы, запустил обратно. Взвизгнув, физиономия с косичками исчезла. А мясо, описав дугу, угодило прямёхонько в проём окна. Но только не второго, а третьего этажа.

– А-а-а!! – донёсся оттуда душераздирающий вопль.

Казалось, кусок мяса если не убил, то наверняка кого-то покалечил. Озадаченный дядя поспешил скрыться за дверью магазина. А румяная девочка отпрянула от окна и схватилась за косички.

– Я пропала! – отчаянно взвизгнула она, глядя на свою бабушку округлившимися глазами.

– Нет, Аденька, – поспешила заверить старушка. – Пока мои руки держат поварёшку, ты не пропадёшь.

– Бабушка! – взвизгнула ещё отчаянней Адя. – Ты не понимаешь!

Прошмыгнула мимо удивлённой старушки и скрылась за дверью спальни…

Думаю, что не только бабушка, но и вы, мои дорогие читатели, ничего не поняли. Следует пояснить: девочка Адя живёт с бабушкой Маней и кошкой Жалисой во втором этаже уже известного дома. Бабушка души в Аде не чает. Моет за любимой внучкой грязную посуду. Убирает постель. Пылесосит в её комнате, мебель от пыли протирает. Чистит обувь. Стирает. Мусор выносит…

– Аденьке некогда, – говорит старушка. – Аденьке учиться надо.

А чтобы внучку здоровье не подвело, готовит ей разные сытные блюда, среди которых картошка фри с куриными окорочками и салат «оливье» с сардельками самые нежирные и малопитательные. А в придачу бабушка сооружает многослойный бутерброд: с маслом, сыром, ветчиной и копчёными сардинками.

Адя от таких угощений не отказывается – уплетает за обе щеки да ещё добавку просит с горочкой. И на каждую горочку кладёт толстый кружок вареной колбасы. А запивает большой бутылкой холодной кока-колы. В итоге растёт она румяной, щекастой и в остальном немало выпуклой. Её из-за этого даже в школе стали дразнить. Поэтому неделю назад Адя сказала: – Стоп!

Вы, конечно, подумали, что девочка сказала «Стоп!» бабушке и решила сама мыть за собой грязную посуду, убирать постель, пылесосить, пыль вытирать, обувь чистить, мусор выносить и даже стирать свои вещи? Ничуть не бывало! Вот, что сказала Адя.

– Я, бабушка, – заявила она, – сажусь на голодную диету.

– Как это?! – испугалась бабушка.

– А вот так, – тряхнула щеками Адя. – Буду ограничивать себя в питании.

– Зачем?

– А затем, что я толстая!

– Да где же ты толстая? – ещё больше испугалась старушка.

– А вот здесь, здесь и здесь! – потыкала в себя пальцем девочка.

Бабушка Маня от этого совсем расстроилась. И решила, что надо спасать внучку. А то, чего доброго, доведёт она себя до истощения и, понятное дело, пропадёт ни за понюшку табака. Ведь в народе как говорят: пока толстый сохнет, худой сдохнет. С того времени стала бабушка варить первые блюда понаваристей, а вторые – пожирней. И всё приговаривала: – А вот постный супчик, а вот кашка для похудения.

С большим аппетитом Адя просидела на диете целую неделю. И вдруг обнаружила, что ещё больше располнела. Уходя в школу, стала на весы и за голову схватилась – поправилась на целый килограмм. Все уроки напролёт девочка невыносимо страдала. Особенно на контрольной по математике, к которой не успела подготовиться. Вернулась домой, чувствуя себя невыносимо толстой и никому не нужной двоечницей. А навстречу ей радостная бабушка.

– Аденька, – запела сладко ничего не подозревающая старушка. – Смотри, какой я тебе кусочек диетической свининки купила.

И сунула ей в руки кусок сырого, прямо-таки розового, мяса. Другая девочка смахнула бы горькую слезу и прошла мимо ничего не понимающей бабушки. Увы, Адя, несмотря на свой добрый характер, была девочкой порывистой. Такой порывистой, что, когда по вечерам с грохотом раскладывает диван, этажом ниже в магазине срабатывает сигнализация.

Увидев в своих руках свинину, которая считается самым жирным видом мяса, Адя остервенела.

– Бабушка!! – заорала она. – От твоей диеты меня распёрло, как тесто на дрожжах!

Дрыгнула ногой и выбросила мясо в открытое окно. Мясо сделало в воздухе сальто-мортале и… И дальше вы знаете.

Теперь самое время узнать, кого покалечил или даже убил этот злополучный кусок в третьем этаже. Самое время, но наберитесь терпения. Потому что именно в этот миг дверь магазина открылась, и на улицу выбрался стукнутый десятью минутами ранее дядя. С опаской посмотрел на окна и вздохнул с облегчением – дом не подавал признаков жизни. Тогда дядя достал пачку сигарет. Прочитал на одной стороне: «Курение смертельно опасно»; на другой: «Запись на кладбище по средам и пятницам», вздохнул печально и закурил, невзирая на предупреждения. Но, как только первое колечко ядовитого дыма устремилось к небесам, с небес обрушилось наказание. Вернее, не с небес, а из окна третьего загадочного этажа. Уже знакомый кусок мяса кувыркнулся в воздухе и хлопнул дядю по ещё небитой шее. Несчастный едва сигарету не проглотил. Схватился за шею, взревел белугой и швырнул мясо обратно с такой силой, словно хотел его запустить на околоземную орбиту. Кусок со свистом влетел в распахнутое окно. На этот раз второго этажа.

– А-а-а!! – снова вырвался на улицу нечеловеческий крик.

Совершенно озадаченный, дядя выплюнул ядовитую сигарету и поспешил укрыться в магазине.

А во втором этаже не только кричали, но и падали. Выбежав на кухню, Адя обнаружила лежащую на полу бабушку. На левом боку старушки расплывалось кровавое пятно.

– Бабушка! – бросилась к ней Адя. – Что с тобой?!

– Ой, – застонала бабушка. – Убили.

И закатила глаза. Адя заплакала: – Бабушка, не умирай! Я сейчас «скорую» вызову.

Старушка приоткрыла один глаз.

– Звони в милицию, – шепнула она, – скажи: в нашем доме бомба.

Адя бросилась к телефону.

– Алё! Алё! – закричала она, услышав на другом конце провода голос дежурного милиционера. – У нас бомбой бабушку убило!

И, забыв назваться, положила трубку. Положила и снова схватила, вспомнив, что надо спасать «убитую» бабушку и звонить в «скорую помощь».

– Убило? – удивилась медсестра «скорой». – Бомбой?

– Ага, – всхлипнула Адя.

– Тогда это не к нам.

– Но она ещё дышит.

– Руки-ноги целы?

– Целы-целы, только кровь на боку.

– Осколочное ранение, – заключила медсестра. – Ждите. Выезжаем.

Вызвав «скорую», Адя поспешила к смертельно раненой бабушке. Зашла на кухню и отшатнулась – в открытое окно лезла какая-то усатая харя. Девочка хотела закричать и не закричала. Хоть и была она напугана, но тотчас разобралась, что это вовсе и не харя, а лицо с усами, над которым возвышается милицейская фуражка.

– Вызывали? – спросил усатый милиционер, влезая на кухню через окно.

Адя икнула от изумления, вспомнив, что ни адреса, ни телефона не сообщала.

– А мы и так знаем, кто нам звонит, – заверил её усатый милиционер.

– И телефон знаем, – добавил, влезая в окно, второй, безусый, милиционер.

– И адрес, – добавил, взлезая, третий.

– И поимённо знаем, как звать вас, вашу бабушку и бабушкину кошку, – заключил эксперт-криминалист, который вошёл через дверь.

Вспомнив о раненной бабушке, Адя бросилась, было, к ней.

– Стоять!!!! – закричали хором милиционеры.

Следом в квартиру вошёл пятый милиционер с овчаркой на поводке.

– Одно неверное движение, – с нежностью посмотрел он на Адю, – и дом взлетит на воздух. Где бомба?

Заплаканная Адя глянула на бабушку. Бабушка покосилась под стол. Под столом лежала и тикала пятнистая бомба неизвестной конструкции.

– Работать, Лорд! – приказал инспектор-кинолог,[2] и служебно-розыскная собака послушно сунула свой чуткий нос под стол.

Принюхалась к бомбе, села рядом, потом вскочила, озадаченно почесала лапой за ухом и, наконец, отошла и тявкнула обиженно.