Владимир Вафин - Чужаки

— Нет, — Артем тряхнул отросшими прядями. — Жизнь научила!

— Да... жизнь нас многому учит!

Братья сели в машину, и «Жигули» тронулись с места, влившись в поток машин. На улицы, на площади и дома пошел первый снег.

Мать Влада задумчиво смотрела в окно на аллею покрывающуюся снегом. Ее мягкое, доброе сердце было неспокойным. Она тревожилась за сына. После смерти Наташи они с ним стали еще ближе, хотя мать втайне надеялась, что Влад женится. И сейчас, ожидая его, она укоряла себя, что не смогла уберечь сына.

Мать часто стояла у окна на кухне и, провожая Влада, смотрела ему вслед. Однажды он сказал: «Хорошо, когда кто-то смотрит тебе вслед, и горит свет в окне. Это значит, что тебя ждут».

...Вдруг до нее донесся шум из зала и плач Ника. Максимка ввел на кухню ревущего внука. На локте Ника из-под корочки текла тоненькая струйка крови

— У балакаим, — встревожилась мать и, открыв холодильник, достала йод.

Ник морщился и нетерпеливо топтал ножками.

— Что там случилось, Максим? — спросила она.

— Да он за Чернышом побежал, а тот шмыгнул под диван, ну Ник и шлепнулся.

Ник взял на руки маленького черного котенка и улыбаясь, посмотрел на бабушку своими глазенками. На доброе лицо бабушки со складками морщин и живыми умными глазами, которые в свою очередь заботливо смотрели на славного ясноглазого Ника.

— Ба, а почему тебя зовут Фарида? — спросил Максим. — И Нику ты сейчас сказала как-то не по русски, — спросил Максим, взглянув искрящимися глазами на бабушку:

— Я ему сказала «балакаим». Это по-башкирски — сыночек. Мы ведь, Максимка, башкиры, просто у нас есть русские имена. Меня вот зовут Рая, а папу вашего — Влад.

— А скоро он придет? — спросил Ник.

— Скоро, — сказала она мягким, ласковым голосом. Наступили сумерки. Мать зажгла на кухне свет и снова подошла к окну. Неожиданно в дверь три раза позвонили. «Так звонит Влад», — подумала она и пошла открывать дверь.

— Папка приехал! — крикнул Ник, выбегая в коридор.

— Папка вернулся! — радостно вторил ему Максимка.

1990—1992 гг.