Первое дело Матильды - Оливер Шлик
– К сожалению, вам придётся его поделить. Единственное, что осталось после господина Веркхаймера. – Затем, взглянув на Доктора Херкенрата, она говорит: – Пойдём, мой милый, для тебя тоже вкусняшка найдётся.
В ту же секунду Доктор Херкенрат уже на ногах и, виляя хвостом, сопровождает Доро за прилавок. Вкусняшки и красные дреды относятся к тому немногому, чего он не боится. Между тем застенчивый сыщик приступает к окунанию языка в горячий какао. Пока он так сидит, склонившись над плошкой, я, стянув с головы шапку с помпоном, как можно незаметнее разглядываю его.
В жизни он ещё стройнее, чем в телевизионных репортажах. Почти тощий. Такой, словно его плохо кормят. Нос острее, чем на снимках в социальных сетях. А на затылке у него я, к своему удивлению, среди каштановых кудрей обнаруживаю маленькое пятнышко седины. От чего можно поседеть в двадцать с половиной? И почему только в одном-единственном месте?
Через несколько минут какаотерапия даёт положительный эффект. Рори на пробу водит языком по губам и проверяет, способен ли говорить:
– Водогрязеторфопарафинолечение, – медленно бубнит он себе под нос. – Цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла. Рентгеноэлектрокардиография.
– Ну вот, пожалуйста. Помогло же, – подняв вверх большой палец, заключаю я. – Теперь вы снова можете говорить всё, что угодно. Хотя не сказать, чтобы вы славились речистостью…
– Э-э-э… да. То есть… нет, – стыдливо улыбаясь, шепчет Рори. Глядя в стол, он нервно почёсывает в затылке, откашливается и невнятно лепечет: – Матильда, позволь сперва сказать тебе, что… мне хочется, чтобы ты знала… ты должна знать, как… в общем, мне весьма… ну, дело в том, что…
– Вы когда-нибудь договорите фразу до конца? – спрашиваю я, глядя на него с сомнением. – В этой жизни?
– Э-э-э… да. Прошу прощения, – бормочет он. – Я иногда несколько… Я, собственно, хотел сказать следующее: мне чрезвычайно неприятно, что я вовлёк тебя в опасную ситуацию. И любых извинений тут мало.
– Извинений?! – вырывается у меня. – Да это было увлекательнее всего, что со мной когда-либо случалось! И прямо тут, в нашем квартале! Похоже он, вопреки утверждениям, не так уж благополучен. – Откусив большой кусок от пирожного, я с набитым ртом спрашиваю: – А как вам вообще удалось примёрзнуть языком к джипу?
– Э-э-э… это… ну, в общем, я не хотел бы об этом говорить, – краснея как помидор, возражает он.
– А кто этот Лысый? Почему вы преследуете его? Он что, кого-то… – я провожу себе пальцем по горлу.
– Нет-нет, – поспешно успокаивает Рори. – У этого человека сеть фитнес-студий. Я выяснил, что он в огромных количествах выводит наличные за границу и там кладёт на счёт. Чтобы не платить налоги. Но это так, только небольшая халтура.
– Что значит «небольшая халтура»? – удивляюсь я.
– Расследование… э-э-э… которого мне официально не заказывали. Дело в том, что… – голос у Рори внезапно становится очень скрипучим, – что я иногда случайно наталкиваюсь на преступления. Так сказать, побочно.
– Как можно натолкнуться на преступление случайно? – спрашиваю я, глядя на него с недоумением.
Сыщик, не отвечая на мой вопрос, смущённо откашливается и говорит:
– Без твоей помощи ситуация стала бы опасной. Я обязан тебя отблагодарить. И чувствую себя твоим должником. Если я когда-нибудь смогу что-то для тебя сделать, то…
– Можете! – вырывается у меня.
– Ага! – с озадаченным видом отзывается Рори. – И что же?
– Откройте мне этот секрет! – говорю, наклонившись вперёд и глядя застенчивому детективу прямо в глаза. – Клянусь, я никому не расскажу.
– Что открыть? – мямлит Рори.
– Вашу тайну, – шепчу я. – Как вы раскрываете дела – при том, что слишком застенчивы, чтобы допрашивать свидетелей и обвиняемых? В чём заключается ваш тайный метод? Как вы это делаете?
Глядя в пол и ломая руки, сыщик бубнит:
– Прости, Матильда. И надеюсь, ты не сочтёшь меня невежливым, но именно этого я сказать не могу… Тут я действительно ничего… Но если есть ещё что-то, что я могу для тебя сделать, то…
– Нет, – разочарованно качаю я головой, но тут меня внезапно осеняет: – Хотя стойте! Кое-что вы можете для меня сделать! – выпаливаю я. – Позвольте мне пройти у вас практику! Сыщиком-практикантом!
– Практикантом? – повторяет за мной Рори с видом Доктора Херкенрата, у которого перед носом нежданно-негаданно объявилась белка. – Ну, я… я не знаю. Вообще-то я всегда работаю один и…
– Только до конца рождественских праздников, – умоляю я. – Я буду аккуратной, старательной и ответственной. К тому же я знаю основы детективного дела. И кофе варить я тоже умею. И не забывайте: я только что спасла вашу за… ну, то есть я хочу сказать – я только что спасла вас в рискованной ситуации. Решайтесь! Обещаю, что буду стараться говорить меньше, чем обычно. А если я начну вас раздражать, вы всегда сможете меня выставить! Идёт? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!
Рори, погрузившись в задумчивое молчание, долго смотрит в окно, затем тяжело вздыхает и, почесав шею, тихо говорит:
– Что ж… хорошо. До конца праздников. После того как ты выручила меня в этой затруднительной ситуации, было бы невежливо не выполнить твою просьбу. Хоть я и опасаюсь, что для меня это очень… э-э-э… непривычно… но мы… всё-таки мы можем попробовать.
– Правда?! Ух ты! Спасибо! – Я почти готова запрыгнуть на стол и исполнить танец ликования. Но такое вытворяют только чокнутые фанаты Рори, поэтому в последний момент я сдерживаюсь и вместо этого говорю самым невозмутимым тоном: – Вы не пожалеете. А теперь наконец попробуйте пирожное. Вы же всё время на него коситесь.
– Э-э-э… я сегодня и правда ещё ничего не ел. Но на самом деле я не хотел бы ничего у тебя…
– Это ваша половина, – говорю я. – Ешьте уже.
– Ну, тогда… э-э-э… тогда… э-э-э… кхе-кхе, кхм-кхм… тогда… э-э-э… я позволю себе, – еле слышно выдыхает Рори, берёт вилочку и, оголодавший, набрасывается на свою половину пирожного.
– И как? – спрашиваю я, наблюдая за тем, как он жадно уплетает выпечку.
– Вкусно, – смущённо бормочет он, вытирая сливки с верхней губы.
– Нет-нет, – с улыбкой отказывается Доро, когда Рори собирается заплатить. – Это за счёт заведения. Главное – вашему языку легче.
Мне мерещится – или она действительно подкрасила губы и опрыскалась духами с ароматом ландыша?
– Вот разве что… может, вы будете так любезны и поставите здесь автограф? – говорит она и, кокетливо взмахнув ресницами, суёт ему в руку меню.
Похлопав по карманам пальто, он бормочет:
– Боюсь, у меня с собой нет ни одной…
– А у меня есть, – заявляет Доро и жестом фокусника достаёт из-за спины фломастер. – Напишите, пожалуйста «Доро Пудерцукер и её пирожным со взбитыми сливками». И если в скором времени вам опять захочется сахарной пудры –
