Р. Стайн - Вторжение Человекосжималок. Часть первая
Я начал с ног Мадди. Знаю, звучит странно, но мне всегда нравится начинать с ног, а лицо делать в последнюю очередь. Глина в моих руках была теплая и податливая. Потихоньку я начал расслабляться и даже получать удовольствие от работы.
Я вылепил левую ногу Мадди. Потом взялся за правую.
Мне хотелось обдумать все, пока голоса молчат. Без их настойчивого, насекомьего стрекота я, по крайней мере, мог мыслить ясно.
Что это за коробочка? И зачем она находилась в доме мистера Флешмана? И что давало ей такую власть надо мной?
Неужели мистер Флешман мне лгал? И никакой он не кинодел?
Но если он не кинодел… то кто же он?
В голове засвистели статические помехи. Я отложил скульптурку и закрыл глаза.
Голоса вернулись. Они трещали и стрекотали. Разговаривали со мной. Заполняли мой разум. Заполняли. Заполняли…
— Джек, и как прикажешь это называть? — голос миссис Хансен прорвался сквозь стрекот, свист и треск помех.
Я открыл глаза.
Миссис Хансен взяла мою скульптуру и подняла на обозрение всему классу. Я ахнул при виде того, что слепил.
Шар. Идеально круглый шар.
— Что это? — допытывалась миссис Хансен.
— Это его мозг! — противным голосом крикнула Мадди.
— Тарелочник наносит новый удар! — объявил Генри.
— Я готов! — выкрикнул я, вскакивая на ноги. — Я буду подчиняться! — И тут же отсалютовал. Затем я выхватил глиняный шар у миссис Хансен и запулил его через весь класс.
Шар угодил в окно. Стеклянная панель задрожала, но не разбилась. Шар прилип к стеклу.
Миссис Хансен испуганно вскрикнула.
Некоторые ребята засмеялись. Остальные потрясенно молчали.
— Ну и зачем ты это сделал? — спросила миссис Хансен, сузив глаза. — Мне это не кажется смешным.
— Я буду готов, — повторил я своим голосом «а-ля робот». — Они идут!
— Немедленно прекрати! — потребовала миссис Хансен. — Ты всех пугаешь. Зачем ты кидался глиной?
— Что? — Голоса жужжали в ушах. Я едва слышал собственные слова.
— Они идут, — повторил я. — Они уже покинули свою планету. И очень скоро они будут здесь.
Рука учительницы сжала мое плечо. Она развернула меня к выходу и легонько подтолкнула.
— Ребята, — сказала она, — я на минуточку.
Все глазели мне вслед, когда она вывела меня в коридор.
Я с трудом сглотнул, пытаясь подавить нарастающий страх.
— Куда вы меня ведете? — воскликнул я. — Куда?
16
— И что медсестра? — спросила мама.
Я уставился на два хот-дога, лежавших на моей тарелке. Я обожаю хот-доги. Я всегда сожалел, что мы не можем ужинать ими каждый вечер.
Но сегодня в желудке стояла такая тяжесть, будто я проглотил кусок скалы. Кусок не лез в горло.
— Ну? Что сказала тебе медсестра, Джек? — нетерпеливо спросил папа.
Белл таращилась на меня через стол, запихивая хот-доги в рот чуть ли не целиком и усердно жуя.
— Ничего толкового, — ответил я. — Задавала кучу вопросов. Потом заставила подремать на раскладушке в подсобке. Позорище. Когда я вышел, надо мною все потешались. Даже незнакомые мне ребята!
— Не бери в голову, — сказала мама, нахмурившись. — А что за вопросы она тебе задавала?
Я понурил голову. Поддал ногой ножку стола. Мне совершенно не хотелось это обсуждать.
— Да вопросы как вопросы, — пробурчал я. — Про метеор. И все такое прочее.
— Что? — папа уронил полную ложку салата обратно в тарелку. — Причем здесь метеор?
— Медсестра спрашивала, не боюсь ли я его, — ответил я. — Спрашивала, не пугали ли меня новости по телику. Сказала, что, наверное, поэтому я и чудил.
Мама с папой пристально смотрели на меня. Наверное, они ждали, что я скажу что-нибудь еще. Белл рыгнула.
Я, в свою очередь, смотрел на них.
— А ты чего-то боишься? — спросила наконец мама.
Я кивнул:
— Да. Я боюсь.
Я решил показать им причину. Я вытащил маленькую черную коробочку из кармана и положил на стол.
— Что это? — спросил папа.
— Где ты это взял? — спросила мама.
— В доме мистера Флешмана, — ответил я. — Там голоса. Странные голоса. Сейчас они молчат. Но они говорили со мной. Они…
Папа потянулся через стол и взял коробочку.
— Это пейджер, — резюмировал он, повертев ее в руках.
— Нет! — возразил я. — Голоса идут оттуда. Думаю, из далекого космоса. Я могу их понимать. Они разговаривают со мной.
Белл засмеялась.
Мама велела ей замолчать.
Папа разглядывал черную коробочку. Наконец, он передал ее маме.
— Самый обычный пейджер, — сказал он. — Ты не мог слышать в нем голоса.
— Но я слышал! — воскликнул я. — Они говорили мне, что делать. И они…
— А зачем мистер Флешман вообще тебе его дал? — настороженно спросила мама.
— Он… он не давал, — пробормотал я. — Я сам взял.
— Тогда ты должен немедленно вернуть его обратно, — отрезала она.
— Знаю, — ответил я. — Я и хотел вернуть. Но голоса…
— Почему ты все время говоришь о каких-то голосах? — спросил папа.
— Я слышу их! — закричала Белл. — Теперь они говорят не с Джеком, а со мной!
— Заткнись, Белл! — заорал я. Я понимал, что окончательно потерял голову, но мне было плевать. — Заткнись! Заткнись! Заткнись!
Мне отчаянно хотелось, чтобы родители мне поверили. И я прекрасно понимал, что они ни за что не поверят, если Белл будет играть в свои дурацкие игры.
— Не смей орать на сестру! — прикрикнула мама.
— Я ничего не слышу, — сказал папа. Он поднес коробочку к уху и долго прислушивался. Потом опустил ее и покачал головой. — Нет. Ни звука.
— Но… но… — я забрал ее у него. — Голоса… сейчас они молчат. Но они говорили мне разные вещи. Говорили мне о пришельцах. Они идут. Вы должны мне поверить. Они вот-вот будут здесь!
К тому времени, когда я закончил свою речь, я запыхался и дышал, как собака. Но, по крайней мере, я выговорился.
Поверят ли они мне?
Мама с папой обменялись взглядами.
— Это уже не шутки, — тихо сказала мама. — Джек, думаю, тебя нужно показать доктору Бендиксу.
— И меня покажите! — вскричала Белл и вскочила со стула. — И меня покажите доктору! Я тоже буду чудить! Я тоже голоса слышу! Покажите меня!
— Ну-ка сядь! — крикнул папа.
— Видишь, какой пример ты подаешь Белл? — спросила мама.
— Чихать я хотел на Белл! — взвизгнул я. — Почему вы мне не верите? Почему?!
Ответа я ждать не стал.
Я схватил коробочку. Отпихнул стул. Выскочил из-за стола. И вылетел через заднюю дверь.
Я должен вернуть эту штуку мистеру Флешману. Я должен вернуть ее, пока окончательно не слетел с катушек!
А еще мне нужно знать правду. Что это было? Зачем оно мистеру Флешману? Он лгал, что он мастер по спецэффектам. Наверняка лгал.
Но кто он тогда? Почему эти странные голоса пытаются с ним связаться? Откуда они исходят?
Мне нужны ответы — причем немедленно.
Родители думают, что я схожу с ума. Все в школе считают, что уже сошел.
Только мистер Флешман может все исправить.
Всю вторую половину дня шел дождь. Кроссовки скользили по мокрой траве. Доски забора были холодные и влажные на ощупь, когда я протискивался в дыру.
Я сделал несколько шагов к дому мистера Флешмана — и тут же споткнулся обо что-то большое и живое. Существо взвизгнуло от неожиданности. После чего попятилось от меня, размахивая хвостом.
— Забияка?
Я узнал соседского черного лабрадора.
— Напугал же ты меня, мальчик, — сказал я и потянулся его погладить… но моя рука замерла в воздухе.
Я уставился на предмет, который он держал в зубах.
Мячик. Обыкновенный теннисный мячик.
Почему же он так сильно меня напугал? Почему от одного взгляда на него мне хотелось кричать, и кричать, и кричать?
— Иди домой, — приказал я псу. — Иди домой, мальчик. Домой!
Я обошел собаку. Направился к заднему крыльцу.
И ахнул, увидев мистера Флешмана. Он стоял в дверях. В льющемся из кухни свете его волосы жутковато мерцали. Серебристые глаза впились в меня. На губах играла странная улыбка.
— Джек, — прошептал он, — я ждал тебя.
17
— Что? — выдохнул я.
Эти стальные глаза… казалось, они смотрят мне в самую душу. Холодные как лед. От их взгляда по моей спине бегали мурашки.
— Зачем вы меня ждали? — с трудом выдавил я.
Его улыбка стала шире. Он пожал плечами:
— Я думал, тебе захочется узнать больше о магии кино.
Он склонился ко мне и, приблизив свое лицо к моему, заговорщицки прошептал:
— Теперь, когда ты узнал мой секрет, ты, наверное, не прочь будешь посмотреть новые кинотрюки.
Я качнулся назад.
— Нет! — крикнул я, громче, чем рассчитывал. Я не мог скрыть паники в голосе.
Я показал ему черную коробочку:
— Я… я нашел это, — выдавил я. — То есть, я взял ее по ошибке, я не хотел ее брать, но…
