Евгений Шерстобитов - Акваланги на дне
— И чтобы каждый, — сказал Радченко мальчикам, — всегда знал, что кто-то из товарищей рядом… Понимаете?… Это не значит, что вы теперь гурьбой должны ходить или гуськом друг за дружкой, но чтобы всегда знали, есть ли кто-нибудь в этот момент рядом. Понятно?
— Понятно!
— И последнее: где вы теперь ни будете находиться… станьте еще чуточку внимательнее, еще чуточку наблюдательнее. И если надо будет, придется, одним словом, туго, не бойтесь позвать на помощь любого взрослого… знакомого, незнакомого… местного жителя, из курортников, из отдыхающих… Вы понимаете? Их, наших врагов, здесь ну двое, ну трое, а наших-то людей ого-го сколько. Ясное дело?
— Ясное дело! — дружно отозвался отряд.
Ромка возвращался домой вместе с Тимкой Коробко.
Неожиданно их нагнали и остановили двое: полный, подвижной человек в больших сандалетах на босу ногу и молодая светловолосая женщина в шапочке ярко-оранжевого цвета.
— Мальчик, — сказала женщина, обращаясь к Ромке, — ты ведь местный?
— Ну, — насторожился мальчик, — а что?
— Да ты не бойся, — вмешался человек в сандалетах, бесцеремонно разглядывая Ромку. — А ведь правда похож, Людочка? — сказал, обращаясь к женщине. — Очень похож.
— Ты плаваешь? Хорошо плаваешь?
— И я плаваю, — вставил заинтересованный Тимка, — брассом еще быстрее, чем он…
Ромка обернулся к товарищу, хотел что-то сказать, но обладатель больших сандалет оценил это по-своему.
— Да не бойся, тебе говорят, — заверил он снова, — ты отвечай спокойно. Мы же тебя не съедим… Очень подходишь ты нам… Мы за тобой от самой заставы наблюдаем…
— Да? — грубо ответил на это мальчик. — Вам больше делать нечего? Идем, Тимка…
— В самом деле, граждане, — галантно раскланялся Тимка, — пока вам, значит, до свиданья!
И, повернувшись, мальчишки решительно зашагали прочь.
— Мы все равно знаем, где ты живешь! — крикнул им вдогонку мужчина. — Зеленая, тридцать два.
Ромка остановился, обернулся. Остановился и Тимка. Друзья переглянулись. Тимка на всякий случай спросил:
— И меня знаете?
— Пока нет, но давай познакомимся, — женщина подошла к ребятам, сняла темные очки и весело протянула руку. — Людмила Васильевна.
— Коробко Тимофей.
— Марченко, — все еще хмурился Ромка, не понимая, зачем он мог понадобиться этим странным, непонятным курортникам.
— Мы тебя, Марченко, — как-то весело сказала Людмила Васильевна, — весь день разыскиваем. Но ты просто неуловим. Честное пионерское… На пляже «только что был»… Из дома «только что ушел»… Понимаешь, нам для съемок…
— Вы из кино?
— А разве мы не сказали? — удивилась в свою очередь Людмила Васильевна. Ребята растерянно посмотрели друг на друга. Ну, как они сразу не догадались. Весь день только и говорили о кино, хотели увидеть хоть одного живого киношника.
А эти двое были самыми настоящими киношниками. Людмила Васильевна — ассистент режиссера, и администратор съемочной группы Канатов Лев Петрович.
А дело было вот в чем: в кино есть такая категория людей — дублеры. Смотришь фильм, видишь, как герой отчаянно прыгает с быстро идущего поезда, ахаешь… А оказывается, прыгнул-то с поезда не сам актер, который героя играл, а дублер, человек, который умеет это делать лучше актера, специально тренированный для этого спортсмен или циркач.
Главный герой смело идет по карнизу крыши на головокружительной высоте, ожесточенно рубится на саблях, вступает безоружный в схватку с вооруженным бандитом…
Но не может актер в совершенстве владеть всеми профессиями, хотя хорошие актеры и стараются обходиться без дублера — сами водят машины, лихо носятся на мотоциклах, даже могут работать на экскаваторах. Но есть случаи, когда без дублера уже никак не обойдешься.
На борту водолазного судна актер надел водолазный костюм, завинтили иллюминатор и легонько стукнули по плечу: мол, вперед, пошел. Подходит актер к трапу и начинает спускаться под воду.
Только начинает. Потому что дальше уж его ни за что не опустят. Дальше, на глубину, могут идти только профессиональные подводники. А в картине мы увидим кадры, снятые в воде: опускается на грунт водолаз, тянет за собой разные шланги. Но это уже не актер — это дублер снимался. Дублер-подводник.
Или бежит летчик к самолету, залезает в кабину, закрывает фонарь, так называют летчики стеклянную часть кабины, и все. «Стоп!» Съемка этого кадра окончена. Потому что в следующем кадре сядет в этот самолет настоящий летчик, и мы увидим, как уверенно поведет он свою машину в воздух. Дублер? Да, только теперь уже дублер-летчик. А потом опытные руки монтажницы отрежут те кадры, где из кабины выбирается актер и залезает дублер, склеят пленку на том самом месте, где оба они, и дублер и актер, захлопывают фонарь, а склейку эту в картине никто и не увидит.
Вот и в картине, которую приехали снимать в Прибрежное киношники, нужен будет им дублер, дублер-мальчишка. Герой фильма — отважный и веселый Марко, мальчишка из рыбацкого поселка, — один плывет в бушующем море, ныряет, чтобы достать брошенный врагом пакет, даже дерется в воде. А мальчик, который играет Марко, сам хоть и плавает, хоть и ныряет, но не так азартно, не так легко и уверенно, как это нужно будет в кадре. Он же городской, этот мальчик, он море до приезда сюда в глаза не видал. Где он тем плавал и нырял, на какой-то Оке или Каме?… А тут нужно будет держаться на штормовых волнах, нужно будет прыгать в воду с тонущей лодки, надо будет сниматься под водой. А какой нетренированный мальчик сможет все это сделать так, чтобы зритель поверил, что Марко настоящий мальчишка из морского поселка, внук рыбака, сын рыбака?
Решили подыскать дублера из местных ребят.
Утром Людмила Васильевна побывала на спасательной станции там ей посоветовали разыскать Ромку Марченко и дали адрес: Зеленая, 32.
— А почему именно его? — обиделся Тимка. — Почему не Захара Лукашкина? Почему, скажем, не меня? Мы с ним в воде еще потягаемся!
— А мы просили рекомендовать такого мальчика, чтобы он был белобрысым, определенного роста, сложения… как Марченко… Чтобы он издали обязательно был похож на нашего Володю.
Ромка сразу вспомнил стройного мальчика, который шел от калитки вслед за Оксаной.
— А я вам не пригожусь? — спросил Тимка. — Я тоже все умею делать.
Людмила Васильевна улыбнулась:
— Обязательно пригодишься… И ты будешь сниматься… и другие ваши ребята, я даже кое-кого уже записала — нам много понадобится мальчишек. Ну что, Роман, — весело обернулась она к Марченко, — будем сниматься? Будем дублировать?
— А получится?
— Получится, — уверенно сказал Канатов, — чего там, смелость города берет.
Ромка с сомнением покачал головой. Сниматься в кино! Дублировать главного героя!
— Не знаю, — пожал плечами Ромка, — как со временем.
— Это мы договоримся, — нетерпеливо перебил Канатов, — бумажку такую от студии получишь. Для нас тебя отовсюду освободят… И от дежурства на спасательной станции и от отряда вашего. Мы знаем, что ты командир.
Ромка усмехнулся и посмотрел на Тимку, тот ответил понимающим взглядом — нет, от этого их никто и никогда не освободит, никакие бумажки, никакая студия.
Людмила Васильевна это расценила по-своему и заторопила:
— Давайте сейчас пойдем к вам. Там у Оксаны есть сценарий, она тебе его даст. Прочтешь, а утром ответишь. Подумаешь и ответишь. Окончательно. Да или нет. Хорошо?
Оксана встретилась им на веранде, где уже был накрыт к ужину стол, а за столом сидели Васек, мать Ромки и тучная средних лет дама — тетя Сима.
В простеньком домашнем халатике, без очков, в стоптанных тапочках, девочка нисколько не похожа была на ту, дневную.
Оксана внимательно выслушала Людмилу Васильевну и ушла в комнату, где теперь они жили с тетей.
А тетя продолжала громко и оживленно рассказывать Ромкиной матери какую-то свою житейскую историю.
Оксана появилась в дверях с толстой, большой книжкой в бумажном, переплете, это называлось «сценарий».
— Пожалуйста, — протянула она его Ромке, — только до утра, — сказала строго.
Ромка поспешно согласился:
— До утра — до утра.
— И не испачкайте, пожалуйста, — это уже добавила та, дневная Оксана.
— Попробую, — насмешливо отозвался Ромка и ушел к себе.
Оксана хитро посмотрела вслед.
— Зачем это, тетя Люда? Он у нас что будет делать?
— Сниматься. Дублировать Володю.
— Ого! А он сможет?
Плотно прикрыв за собой дверь, Ромка быстро прошел к столу, сдвинул локтем разложенные еще вчера радиодетали и положил книжку на освободившееся место.
Потом, глянув на свои руки, тяжело вздохнул, потер ладони о тельняшку и бережно открыл первую страницу.
