Евгений Шерстобитов - Акваланги на дне
Когда месяцев восемь назад ему принесли на подпись приказ о создании в Прибрежном отряда ЮДП, он сразу обратил внимание на название: «Особый морской отряд ЮДП».
— Это кто придумал? — спросил у начальника политотдела.
Тот улыбнулся и кивнул на Никифорова и Суходолю.
— Сами ребята, — доложил начальник заставы, — мы, говорят, на морской границе живем, а не на сухопутной. Вот, мол, и будет «морской». А почему «Особый», — добавил лейтенант, — так ведь ребята же, товарищ полковник, особыми быть, чем-то отличаться…
— Пусть лучше в деле отличаются, — даже рассердился тогда Радченко. — Есть положение об отрядах ЮДП, и нечего тут придумывать, — сказал раздраженно (ему было очень некогда). — Дело не в названии, а в работе.
Начальник политотдела с этим согласился, но все же сказал:
— Тут, Юрий Николаевич, есть воспитательный момент. Раз это ребят волнует, настраивает на определенное отношение, надо поддержать…
— Конечно, поддержать, — горячо подхватил вожатый, — если бы вы знали, товарищ полковник, как они гордятся, что они из «Особого морского».
— Все ясно, — прорвал лейтенанта Радченко и размашисто вычеркнул слова «Особый морской», — просто отряд ЮДП Прибрежного — и точка.
Так и осталось. На бумаге, конечно.
А в жизни? А в жизни мальчишки упорно отстаивали свое право называться «Особым морским». Они, конечно, делали все, чем положено заниматься юным друзьям пограничников. Но еще учились вязать морские узлы, ходить на веслах и разговаривать флажками, изучали мотор и терпеливо выстукивали азбукой Морзе.
В последнее время все чаще собирались на спасательной станции. Еще в прошлом году дядя Валя дал им каждому по очереди свою маску, чтобы, даже не ныряя, а просто свободно держась на воде, они могли, окунув голову, рассмотреть по-настоящему подводное царство.
И мальчишки с восторгом обнаружили для себя новый, совсем им незнакомый, такой красочный и таинственный мир. Чтобы открыть этот мир, не обязательно уезжать в дальние страны, отправляться в долговременные экспедиции… Просто надо иметь комплект номер один и уметь им пользоваться.
В прошлом году спохватились, конечно, слишком поздно, был октябрь и температура воды катастрофически падала. И хоть мальчишки храбрились, говорили, что им все нипочем, даже отважно бросались в штормовые волны, но Тимофей Васильевич, инструктор спасательной станции, маски и ласты в море не давал, а занимался с ребятами чисто теоретически, на песочке. Тут-то и узнали ребята такие страшные слова, как «баротравма», «декомпрессия», «кислородное голодание». Там же, на песочке, поняли они, что подводный спорт — спорт сильных и смелых, но в то же время спорт умных, расчетливых, а главное — дисциплинированных людей. Там, под водой, любое своеволие, любая неточность могут повлечь за собой страшные и порой непоправимые последствия.
Настоящие занятия в воде начались только в мае. И за этот месяц они полностью овладели техникой. Все мальчишки, даже Степа Бараболя, даже самый маленький в отряде Костик Мазурук, умели уже хорошо плавать в комплекте номер один, ныряли на 3 — 4 метра и могли держаться на воде целыми часами.
— А что, — спросил вдруг полковник, — среди вас нет девочек?
Ребята смущенно переглянулись — не такого разговора они ожидали.
— Вот еще, — хмыкнул Пичужкин, — мы им не доверяем, они же хлюпики. А мы все же «Особый морской»…
— Зря вы так о девочках. Вот будет время, расскажу я вам, как одна девочка мальчика спасла.
— Расскажите сейчас.
— Сейчас нельзя, сейчас меня дела ждут, знаете, какое у нас ЧП. Я вот зачем с вами хотел увидеться: ну, во-первых, посмотреть на вас, познакомиться… Какие вы тут все такие отчаянные головы…
«Отчаянные головы» снова переглянулись.
— Во-вторых, — продолжал Радченко, — поблагодарить вас хочу. Сказать: молодцы вы, хлопцы, честное слово, молодцы…
Ну и, в- третьих, — тут полковник сделал многозначительную паузу и хитро посмотрел на притихших сразу ребят, — принял я такое решение: вот вернусь в управление и подпишу-ка я приказ: впредь именовать вас как «Особый морской отряд ЮДП».
— Ура! — повскакали с мест мальчишки.
— Это не за то, что вы мне так понравились, а за дела ваши, за успехи в делах. Рассказали мне, чем вы тут занимаетесь, что придумали, к чему стремитесь… Да и в деле доказали вашу особую хватку.
Полковник помолчал.
— До сегодняшнего дня, дорогие мальчишки, дядя Валя, с вами все в игры играл, конечно, интересные, увлекательные, полезные… Но все равно это было развлечение, забава. А сегодня, сегодня вступил в игру уже не условный противник, а самый настоящий враг. И очень хорошо, ребята, что вы быстро разобрались, где игра кончилась…
Мы, конечно, принимаем меры, разыскиваем и того, кто ушел с пляжа, и того, кто приготовил ему вещи, того, с волосатыми ногами… Но так как никто, кроме вас, не видел этих людей в лицо, я хочу вас сразу предупредить, что в своей работе мы обязательно будем рассчитывать на вашу помощь. Но никаких самостоятельных действий! Ни вместе, ни в отдельности!.. Только внимание, наблюдательность и… дисциплина! Имейте в виду, ребята: те, с кем вы сегодня столкнулись на пляже, они ведь вас тоже запомнили.
Значит, если доведется встретиться — никаких эмоций! Терпение — главное достоинство настоящего пограничника.
Полковник обвел внимательным взглядом отряд и уловил на обветренных, конопатых и курносых мальчишеских физиономиях вдруг возникшую озабоченность, даже деловитость.
— Э, нет, — сказал тогда весело Радченко, — так не пойдет, друзья. Только не считайте, пожалуйста, себя уже мобилизованными. У нас есть кому этим заниматься… А вы занимайтесь своим делом… купайтесь… загорайте… Кино вот, говорят, здесь скоро снимать будут.
— Уже приехали, — торопливо вставил Захар.
— Знаю, — отозвался полковник и почему-то посмотрел на Ромку.
Может, полковник ничего и не имел в виду, однако Марченко покраснел и опустил голову. А вдруг полковнику уже доложили и он теперь знает и про киношные машины и про Оксану?
— Вот-вот, приехали, — продолжал Радченко, — может, еще артистами станете… Как думаешь, Захар?
Лукашкин беспокойно заерзал на месте. Об этом-то откуда знать полковнику?
А Радченко ровным счетом ничего не знал, просто хорошо запомнился ему этот паренек еще с перекрестка, да и имя сразу запомнилось — довольно редкое в наши дни. Но сейчас уже понял полковник, что попал в самую точку, и поспешил перевести разговор.
— Одним словом, занимайтесь своими делами: дома там что… по хозяйству… к тете съездить, к дяде… Отцу в море помочь, да мало ли у вас своих забот! На рыбалку почаще ходите… за крабами… Ах, какие крабы у скал Буштака! Не бывали там?
— Да, — протянул обиженно Костик, — там побываешь… туда же нельзя… запретная зона.
— А уж там, должно быть, крабов! — мечтательно вздохнул Степа Бараболя.
— Знаете что, — весело отозвался полковник, — в я попрошу… Правда… Попрошу, и, может, вам разрешат…
— И к Бакланной скале можно будет сходить? — привстал Леша Лукинский, азартный краболов и искатель рапанов.
— И к Бакланной, — согласился полковник.
— В ночное время? — не верил Лешка. — С фонариком?
Радченко, улыбнувшись, утвердительно кивнул.
Это становилось интересным. Им разрешили бывать там, куда еще вчера не подпустили бы и на километр. Где висят у дорог строгие запрещающие знаки, где маячат на холмах вооруженные подвижные наряды да, вздымая за собой облака пыли, проносятся мощные тягачи и бензовозы.
И мальчишки начинали догадываться почему. Ведь на каждом метре не поставишь часового, каждую тропинку не перегородишь шлагбаумом, да и не каждого остановят запрещающие знаки.
— Вот так, друзья, в эти дни мы разрешим вам бывать почти всюду. Вот, скажем, есть среди вас желающие остаться на ночь или на насколько ночей у Дельфиньего мыса?
«Желающими» оказались все. Потому что все были страстными рыболовами, а о том, как берет рыба у мыса Дельфин, — об этом ходили такие отчаянные слухи, что у любителей волосы вставали дыбом, а ночами снились кошмары.
Но с тех пор, как расположилась там воинская часть, с этих самых пор рыба там зажила вольготной жизнью.
Тут полковник Радченко взглянул на часы и заторопился.
— Все это, ребята, мы продумаем… подготовим… и организуем. По-прежнему старшим для вас остается ваш вожатый. Его приказ — приказ начальника заставы, мой приказ. А вас я попрошу, лейтенант, — повернулся он к вожатому, — разработайте систему взаимосвязи, как быстрее собраться… Как сообщить друг другу, вызвать товарища… Одним словом, связь из любого места… с пляжа… с центра поселка… с Буштака…
— Слушаюсь, — коротко ответил офицер.
— И чтобы каждый, — сказал Радченко мальчикам, — всегда знал, что кто-то из товарищей рядом… Понимаете?… Это не значит, что вы теперь гурьбой должны ходить или гуськом друг за дружкой, но чтобы всегда знали, есть ли кто-нибудь в этот момент рядом. Понятно?
