Валерий Гусев - Коллекция в бегах
– Руками, Дим, машут, – хихикал он. – Спорят. Наверное, решают, кому за Ваныча замуж выходить. Подерутся еще. – Тут он расхохотался во все горло – научился у Ваныча. – Дим, а если Арбуз и Тыква поженятся, то какие у них детки будут? В виде дыни, что ли?
Но вдруг он резко прервал смех. И вообще замолчал. Втюрился в бинокль, как прилип.
– Ты чего? – спросил я. – Белого медведя на отдыхе увидел?
– Черного волка, – сквозь зубы проворчал Алешка.
Черных волков на отдыхе я еще у нас на даче не встречал. Интересно стало. Поэтому я тоже глянул в окошко и без всякого бинокля сначала увидел не слабо знакомый красный «Форд» – он стоял поодаль, а поближе – длинную красивую машину, даже не знаю какой марки.
Возле нее, потупившись, стояли Ван Ваныч и Паша с Глашей. А перед ними, опершись на распахнутую дверцу машины, – усатый, длинный и худой дядька в черном костюме и с широкополой шляпой в руке. И он что-то им сердито говорил. Будто директор школы отчитывал нерадивых учеников третьего класса.
Алешка не отрывался от бинокля.
– Дим, я этого черного дядьку в шляпище где-то видел.
Мне стало смешно и я сказал:
– На презентации. В Кремле.
– Может быть, – задумчиво согласился Алешка.
– Что-то я не помню, чтобы тебя в Кремль приглашали.
– Что-то я тоже, – покорно согласился Алешка. Или машинально.
Усатый дядька еще что-то сердито сказал, положил на голову широкополую шляпу, и… я тут же «вспомнил», где я его видел. Точнее, не его самого, а здорово похожего на него актера Боярского. Или наоборот, так, наверное, правильнее.
– Узнал, Леш? – спросил я. – По шляпе? И по усам?
– Нет, Дим, это не д’Артаньян Боярский. Но я его точно видел! И тоже в телевизоре… Во, сел в машину, поехал. Одни, Дим, странности кругом.
– Да какие странности! Заблудился мужик, спрашивал, как проехать. Вот и все твои странности.
– Дим, они ругались, это точно. Он на них орал… Где же я его видел?
Алешка опустил бинокль, вздохнул:
– Вот теперь всю ночь спать не буду. Буду вспоминать.
– Только молча, ладно? – попросил я. А сам подумал: странности…
Лешка прав. Странно, что красный «Форд» сразу пристроился позади большой длинной машины и поехал за ней следом. Как охрана. Государственного министра или бандитского главаря…
Глава V
Июлия Львовна
Мы скатились с чердака и пошли за водой, на колодец. Мама давно уже просила. Еще позавчера.
Набрали два ведра воды и сели отдохнуть на берегу пруда, глядя в дальние края, где опускалось на ночлег уставшее за день вечернее солнце.
Пруд у нас был очень хороший. Довольно большой и заросший всякими красивостями в виде зеленой ряски и ржавой осоки. У самого берега он был восхитительно грязный – сплошной черный ил по колени. А дальше была чистая вода, в которой весело плавали серебристые караси. Мы пытались их ловить на удочку, лежа на надувных матрасах, но они только посмеивались (караси, а не матрасы. Матрасам было не до смеха. Они мечтали только об одном – чтобы их скорее вернули на берег и окатили возле колодца ведром чистой воды).
Правда, было тут, на берегу, одно примечательное местечко – далеко в пруд уходили длинные деревянные мостки, к которым была прикована цепью чья-то моторка. Алешка давно положил на нее глаз, но чья она и как ее выпросить покататься и порыбачить, ему пока не удавалось.
Смеркалось… Над прудом стригли вечерний воздух две неугомонные ласточки. В зарослях осоки квакали неугомонные лягушки. А где-то далеко в лесу куковала без остановки неугомонная кукушка. На том берегу пруда в чьем-то замке за большим забором засветились огоньки, донеслась оттуда так себе музыка. В общем, хорошо было. Даже неугомонные комары нас не сердили. Да и какое лето на даче без комаров? Все равно, что чай без варенья из уишни.
Алешка с долгой задумчивостью смотрел на причал с лодкой, а потом сказал:
– Дим, я чего придумал. Давай я лучше гидросамолет построю. Уж он-то обязательно взлетит. А если упадет, не страшно. Плюхнется в воду, и все, поплыли дальше.
Новая идея! Поплыли дальше. Хорошо еще, космический корабль не надумал строить. Вот тот бы плюхнулся!
А Лешка уже разошелся. Стал свою идею развивать.
– Дим, – он показал на пригорок, который спускался к пруду и кончался обрывчиком, метра в два, – готовая стартовая площадка. Мой «Лебедь» как покатится вниз, как наберет скорость и как взлетит над прудом!
Бред какой-то!
– Но я только, Дим, про эти гидросамолеты ничего еще не читал. Давай ты быстренько смотайся в Москву, в библиотеку, а? Как старший брат.
– Еще чего!
– А еще я где-то читал, – занудил Алешка, – что старший брат, Дим, он должен…
– Ничего он тебе не должен, – я встал, взял ведра, – смотайся лучше в «Пол-литру».
– Чего я там не видел? – удивился Алешка. – Эту Юльку Корягину?
– Папа говорил, что у ее отца, художника, прекрасная библиотека. Там сто книг про гидросамолеты. – Это я просто так сказал. Чтобы он отвязался. Но получилось все наоборот.
– Во! Класс! Завтра туда смотаемся. К потерпевшей Юльке. Она, Дим, симпатичная.
– Только растеряха. Никуда я не смотаюсь.
Но я уже знал, что Алешка от меня не отцепится. Но все-таки смотаться в «Палитру» лучше, чем в Москву. По крайней мере, ближе.
На следующий день мы наполнили термос чаем, сунули его в Лешкин рюкзачок вместе с бутербродами, оседлали велосипеды и поехали в Дом творчества по имени «Палитра».
Дорога туда была очень хорошая: то лесная, то полевая. В лесу шелестели листья, в поле колыхались травы, и повсюду звенели птицы. Раза три, для удовольствия, а не из-за усталости, мы устраивали привал под каким-нибудь развесистым деревом, пили чай и жевали бутерброды. Вскоре они кончились. Алешка предложил:
– Дим, давай вернемся, еще бутербродиков наберем. На полдороги всего хватило.
Похоже, он совсем забыл, зачем мы едем в «Палитру». Ему бы привалы устраивать, под каждым деревом. С чаем и бутербродами.
– Ну как хочешь. Тогда поехали дальше. Что ты расселся!
Мы засунули пустой термос в рюкзачок и поехали дальше.
Сторож нас узнал, но все равно долго расспрашивал: это вы к кому, это вы зачем, это вы кто такие? Мне это надоело, и я сказал:
– Картины красть приехали у ваших великих живописцев.
– Которые не умеют гвозди в стекла забивать, – добавил Алешка.
Тогда сторож рассмеялся и пропустил нас на территорию без всяких разговоров. Ему, наверное, просто было скучно. И приятно было поговорить с умными детьми.
Потерпевшая Юлька беззаботно распахнула нам дверь и вопросительно уставилась на нас. У нее были большие глаза и маленькие уши. Глаза голубые, а уши розовые. Она еще помолчала, а потом спросила:
– Вы кто?
– Племянники, – с ходу соврал Алешка.
– Нет у меня никаких племянников.
– Мы не ваши, – врубился я. – Мы Павлика племянники.
– Какого еще Павлика?
– Который к вам из милиции приходил.
– А… – Юлька немного покраснела. В основном – ушами, они у нее еще розовее стали. – Это он вас прислал?
– Нет, – сказал Алешка. – Мы сами по себе. Но можем передать ему от вас привет.
– Ну передайте… А дальше что?
– Мы самолет построили, – брякнул Алешка. – И проголодались дорогой.
– Пока летели? На своем самолете?
– Нет, на велосипедах.
– У вас и велосипеды летают?
Тут я понял, что Алешка совсем заврался, и взял инициативу на себя. Объяснил. Юлька все поняла. Она хоть и растеряха, но не очень глупая.
– Да, у папы богатая библиотека. Но она не про самолеты. Это книги по искусству. Так что покормить я вас покормлю, а с книгами помочь не могу. Нет у меня таких книг. Заходите… Хотя, постойте, есть одна книга. Может, она вам поможет.
– Так заходить или постоять? – спросил Алешка, главный конструктор летательных аппаратов.
– Ну, конечно, заходите. Только у меня не убрано. Пылесос что-то…
– Потерялся? – спросил Алешка.
– С чего ты взял?
– Ну… Сторож ваш говорил, что вы растеряха. Ключи теряете… Пылесосы.
– Сторож? Витек этот? Врет он все!
– Ну и пусть врет, – отмахнулся Алешка. – Вы нам лучше книги покажите. – И сообщил, как очень важное: – Я люблю, когда чай пью или обедаю, какие-нибудь умные книги читать.
Юлька рассмеялась и сказала, что обеда у нее нет, а чаю – сколько хочешь, как гуталина у Матроскина. С пирожками.
– Я еще не пробовал гуталин с пирожками, – сообщил Алешка. – И пирожки с гуталином – тоже.
Юлька прыснула в кулачок, она, похоже, смешливой была. И веселая, несмотря на кражу. Это, наверное, потому, что наш Павлик ей твердо наобещал, что картины он где-то найдет и по тыквам кому-то настучит.
Мы вошли в дом. Он нам понравился. Даже это был как бы не дом, а как бы небольшой домашний музей. Вся мебель была довольно старая и старинная, а люстра под потолком вся в завитушках и сверкающих висюльках – они все время сами по себе позванивали в такт нашим шагам. И по всем стенам висели картины. Но не везде. Кое-где лезли в глаза пустые места и пустые крючки и гвозди.
