Екатерина Вильмонт - Опасное соседство
— Феликса, спонсора вашего!
— Да ты что? — вдруг явно поверила мне Иветта. — Откуда ты знаешь?
— Сама видела — какой-то парень крутился возле его машины, а потом присел и убежал. Он, наверное, прилепил бомбу на днище! Надо предупредить Феликса во что бы то ни стало!
— Идем, я тебя провожу! — совершенно серьезно сказала Иветта, хватая меня за руку, и мы бегом понеслись по коридору.
— Только, умоляю, никому ни слова, особенно маме!
— Понятно! Я молчать умею, не бойся! У двери в кабинет директора она шепнула:
— Постой тут, я сейчас! Меня трясло. Но Иветта вернулась мгновенно.
— Пошли, он у главрежа! И в этот момент Феликс и главный режиссер сами появились в коридоре.
— Феликс Михайлович! — кинулась я к нему.
— Ася! Что-нибудь с мамой? — воскликнул он.
— Нет! Мне необходимо сказать вам очень, очень важную вещь!
— А нельзя ли немного отложить это сообщение? — раздраженно проговорил главреж.
— Нет, это вопрос жизни и смерти!
— Хорошо, я слушаю тебя!
— Давайте отойдем!
Феликс пожал плечами, но отошел со мной в сторонку.
— Да что стряслось? — Вас хотят убить! К вашей машине прицепили бомбу!
— Бомбу? С чего ты взяла? — Сама видела. Какой-то парень там крутился, а потом присел и сразу убежал.
— Ты видела, как он что-то прицепил?
— Нет, я видела только, как он озирался, а потом присел. Больше я ничего не знаю. Я подумала, что это бомба. Лучше не рисковать, проверить: береженого Бог бережет! И потом, вы ещё маму возите! — уже начинала злиться я. Он, кажется, не очень мне верил.
— Так, а Федора, моего шофера, ты не видела?
— Его там моя подруга караулит, чтобы не подпустить к машине.
Тут Феликс словно очнулся.
— Так, Ася! Никому ни слова! Я сейчас этим займусь! Спасибо тебе большое, увидимся в антракте! — И он, уже уходя, улыбнулся мне. Что это была за улыбка!
Уф, теперь главное не наткнуться на маму. Я вихрем понеслась к выходу. Мотька стояла, напряженно вглядываясь во всех выходящих из служебного подъезда.
— Наконец-то! — кинулась она ко мне. — Нашла?
— Да! А мама не выходила?
— Нет!
Я глянула на часы — прошло всего пять минут, но мне они, как пишут в книгах, по-
Казались вечностью. Тут я увидела, что со стороны главного входа к машине не спеша направляется Федор. Я бросилась ему наперерез.
— Вы Федор? — на всякий случай спросила я.
— Федор! Точно! — рассмеялся он. — А в чем дело?
— Федор! Не подходите к машине!
— Это ещё что за новости?
— Там бомба!
— Бомба? Ну и шуточки у вас!
— Какие шутки! Феликс Михайлович уже знает, а мы тут вас караулим!
— Правда, что ль?
— Конечно, мы сами видели… И я опять повторила историю про присевшего парня.
— А может, он просто так присел, может, уронил чего…
— Но ведь лучше проверить, не рисковать! — рассердилась я. Какие-то непуганые идиоты! Что хозяин, что шофер. Пока до них дойдет!
— Ася! Иди сюда! — окликнула меня Мотька. В дверях показалась мама. Я бегом кинулась к ней.
— Аська, ты, говорят, меня уже искала? Зачем?
— Да ни за чем, мне просто срочно в сортир понадобилось, вот я и сказала, что мне к маме надо. А папа не приедет! Они на даче задерживаются, так что Мотька пойдет по его билету.
Кажется, мама здорово огорчилась, что лавы не будет.
— Ладно, девочки, после спектакля не ждите меня, тут ещё банкет намечается. Ну пока!
— Ни пуха, мамуля!
— К черту!
Мама убежала, а я вернулась к Мотьке, которая мертвой хваткой вцепилась в Федора.
— Да ты чего, ненормальная? Я же только поглядеть хочу!
— Глядел один такой! Ты в бомбах-то разбираешься? Не пущу тебя, хоть режь!
— Слушай, — обратился он ко мне. — Уйми свою подружку, бешеная какая-то.
— И права! Это вы какие-то ненормальные, Мало, что ли, по телевизору показывают, как банкиров взрывают, а вам хоть бы хны, да? — уже почти вопила я. Но тут из-за угла выехала милицейская машина. Оттуда, как горох, посыпались милиционеры и оцепили «Мерседес». Народ у подъезда заволновался,
— Смотри-ка, сколько менты!
— Машину зачем-то оцепили!
— Небось хозяина арестовать собираются!
— Да мало ли, сейчас обстановка такая, не приведи Господь. —
Федор вдруг разом, стряхнул с себя Мотьку и шагнула к милиционеру. Тот что-то сказал, Федор достал документы и протянул ему.
— Ну вперед Матильда, мы свое дело сделали, пошли в театр!
— А нас как свидетелей не будут допрашивать?
— Думаю, что нет.
— Почему?
— Феликс, наверное, не скажет, что это мы его предупредили. Ведь тогда мама обязательно узнает. А он не захочет её волновать.
— А тебе не кажется, что он в твою маму влюблен?
— Да ну тебя, Мотька, вечно у тебя все во всех влюблены. Просто он её поклонник, он сам сказал. Поклонник её таланта.
— Понятно!
Было уже без трех минут семь. Мы со всех ног бросились к главному входу.
— Не волнуйся, в Москве ничего не начинают вовремя! — в очередной раз продемонстрировала знание жизни Мотька.
И в самом деле, мы не опоздали. Сдав куртки в гардероб, мы подошли к зеркалу «причепуриться», как говорит тетя Липа, и в зеркало увидели, что через вестибюль стремительно идет Феликс, а за ним, с трудом поспевая, семенит администратор по прозвищу Крошка Цахес.
— Феликс Михайлович, постойте! Куда же вы? — Я вернусь через полчаса! — бросил Феликс и вышел из театра.
— Аська, а если там нет бомбы?
— Нет, и слава Богу.
— А на нас не наедут за ложную тревогу?
— Еще чего! Береженого Бог бережет!
— Так-то оно так…
Вечер получился замечательный. Мы хохотали от души над выдумками и шутками знаменитых артистов. Юбиляр сидел в кресле на сцене в окружении товарищей по театру. Среди них была и мама в длинном вечернем платье, красивая до невозможности. Дома, когда я вижу её в потертых джинсах и любимом сереньком свитерочке, без косметики, с затянутыми в хвост роскошными светлыми волосами, я как-то забываю, насколько она красива, моя мама.
После очередного номера, когда ещё гремели аплодисменты, в проходе вдруг появился Феликс и быстро сел на свое место во втором ряду. Интересно: нашли бомбу или нет?
Наконец объявили мамин выход. Она встала, взяла гитару и подошла к микрофону — вечер записывался для телевидения. И вот она запела. Голос у мамы не оперный, но очень теплый, низкий, и романсы она поет просто замечательно. Сегодня она пела любимые романсы юбиляра: «Не уходи, побудь со мною», «Ночь светла» и «Нищая».
А потом ещё на бис спела «Утро туманное». Когда мама раскланивалась, Феликс вдруг встал и преподнес ей громадный букет хризантем. Откуда он знает, что это мамины любимые цветы?
— Видала? — спросила Мотька.
— Ну и что? Актрисам всегда цветы дарят!
— Вообще-то да…
Под конец вечера, когда юбиляру стали преподносить подарки от разных организаций и спонсоров, на сцену вынесли ту самую корзину роз, которую мы видели на улице, а потом вышел Феликс и преподнес юбиляру ключи от новых «Жигулей».
— Он просто до неприличия красив! — шепнула своему соседу сидевшая впереди меня известная киноактриса.
Я была с нею согласна.
Глава VI
СКАЗАТЬ ПО ПРАВДЕ
Наконец дали занавес, аплодисменты стихли, и мы одними из последних направились к выходу из зала. Вдруг к нам подошел Федор.
— Девчата, пошли со мной!
— Куда?
— К администратору.
— Зачем? — Как зачем? Бомбу же нашли. Вы должны дать показания. Вот тебе и раз!
— Кому?
— Как кому? Милиции, ясное дело.
У Мотьки заблестели глаза.
При виде следователя мы разочарованно переглянулись. Если попытаться определить его одним словом, то слово это — тюха. Не чета нашему капитану Шадрину. Пожилой, толстый и весь какой-то расхристанный.
— Вот они, товарищ майор! Прибыли в ваше распоряжение! — доложил Федор.
— Господи, я думал, и вправду девушки, а они совсем соплячки. Ох, грехи наши тяжкие! — вздохнул майор, которого я про себя уже окрестила Тюхой. — Ну что ж делать, садитесь. Имя, отчество, фамилия, год рождения? — обратился он ко мне.
— Монахова, Анастасия Юрьевна, а год рождения у женщин не спрашивают! И вообще, разве я обвиняемая?
Тюха рассмеялся.
— Вот они, нынешние девки! Им палец в рот не клади! Нет, вы не обвиняемая, вы свидетельница. Ладно, скрывайте свой возраст, напишем просто несовершеннолетняя. Годится?
— Годится.
— А вы? — обратился он к Мотьке. — Тоже просто несовершеннолетняя?
— Конечно!
— А звать-то вас как?
— Корбут, Матильда Валерьевна.
— Так-таки и Матильда?
— Не понимаю…
— Кто может сравниться с Матильдой моей! — нестерпимо фальшиво пропел майор.
— Вот наказание! — вздохнула Мотька. — Буду паспорт получать — поменяю имя!
— Что так?
— Да стоит мне сказать его, как все, без исключения, поют «кто может сравниться с Матильдой моей»! А хорошо поет один её дедушка.
