Роберт Стайн - Уж-ж-жасные пчёлы
И сразу вспомнил еще кое-что из прочитанного.
— Пыльца, — громко проговорил я вслух. — Пчелы едят пыльцу. Они собирают ее на цветах!
Я смело поднялся в воздух и завис над огромным желтым цветком, тщетно пытаясь открыть рот. Наконец меня осенило, что никакого рта у меня больше нет!
Вместо него у меня теперь длинный тонкий хоботок. Но я совсем не умею им пользоваться! Как же мне собрать пыльцу с цветка?
Я не знал, что делать!
Порхая в воздухе над цветком, я чувствовал, что меня покидают последние силы. Если я сейчас же чем-нибудь не подкреплюсь, я просто умру.
У меня закружилась голова, и я почти перестал понимать, кто я и что со мной произошло.
Я все больше терял чувство реальности. Мой мозг настолько ослабел, что я сам начал сомневаться, был ли я вообще когда-нибудь мальчишкой. Может быть, я так всю жизнь и прожил пчелой, и мне только приснился сон, будто я — мальчик?
Хлоп!
Совсем рядом кто-то захлопнул дверцу машины, и это немного рассеяло туман у меня в голове. Я огляделся.
Папа! Это был мой папа!
Он запер дверь гаража и не спеша пошел по дорожке, ведущей к двери черного хода.
Папа! — закричал я. — Папочка! Это я, Гэри! Помоги мне!
— Привет, Гэри, — произнес папа.
11
— Папочка! Ты меня слышишь?! — радостно воскликнул я. — Папа! Помоги мне! Ведь ты можешь это, правда?!
Но тут сердце у меня упало. Я увидел, что папа прошел мимо меня и о чем-то заговорил с этим мнимым Гэри.
В отчаянии я закружился и зажужжал у них над головами.
— Погляди-ка. Сейчас Андретти потеряет одну из своих работяг! — засмеялся папа. Он свернул газету трубкой и попытался шлепнуть по мне.
Промах. Я успел увернуться.
— Да, — подхватил мнимый Гэри, как будто он и впрямь знал, о ком говорит папа, — Андретти не повезло.
— Пойдем-ка обедать, — продолжал папа. Он ласково положил руку на плечо самозванца. — Ладно, сынок?
— Хорошо, папочка.
Как ни в чем не бывало папа и его мнимый сын прошли по лужайке и открыли дверь.
— Погодите! — отчаянно закричал я. — Погодите!
Словно ракета, пронесся я по воздуху вслед за ними.
«Если лететь чуть-чуть быстрее, — подумал я, — я успею влететь в дверь, прежде чем она захлопнется. Быстрее, — подгонял я себя, — еще быстрее…»
Бац!
Увы, входная дверь все же успела захлопнуться у меня перед носом. Мое крошечное пчелиное тельце почувствовало удар, и я вновь погрузился в беспросветную тьму.
«О-о-о! Где это я? Что со мной случилось? Неужели я по-прежнему пчела?»
С трудом придя в себя, я огляделся по сторонам. Мои глаза широко раскрылись, и я понял, что остался все той же пчелой — маленькой, хрупкой, беззащитной, едва не разбившейся пчелой, которая со всего размаха врезалась в запертую дверь.
Теперь я беспомощно лежал на спине в густой траве, росшей во дворе нашего дома. Все шесть моих лапок болтались в воздухе.
«Как был я неудачником, так им и остался, даже превратившись в пчелу! — тяжело вздохнул я. Передохнув немного, я попытался перевернуться. — Я успел побыть пчелой всего какой-то час, и меня едва не раздавили. Причем дважды!»
Внезапно я понял, что мне надо делать. Я должен полететь в офис мисс Кармен и рассказать ей о роковой ошибке, случившейся со мной.
Как это сделать, я не знал. Зато твердо понимал одно: я должен попытаться.
Наконец, опершись о крохотный бугорок, я сумел перевернуться на брюшко. Затем я оглядел себя всеми пятью своими глазами. Обе пары крыльев вроде бы работали нормально. Все шесть ножек были на месте.
— За дело! — скомандовал я себе. — Ты должен слетать в офис фирмы «Один на один» и проникнуть внутрь.
Я расправил крылышки и приготовился взлететь в воздух. Но только я поднялся на один дюйм, как услышал звук, от которого у меня мороз пошел по коже.
О, это был коварный кот Клаус. Выпустив длинные острые когти, он ловко взмахнул лапой в воздухе.
Не успел я опомниться, как он уже сбил меня, придавил лапой и приготовился запустить в мое тельце свои страшные когти.
12
Когда когти кота сомкнулись надо мной, я с ужасом увидел его широко раскрытую пасть.
«Ужаль его! Ужаль скорее!» ^пронеслось у меня в голове.
Но что-то меня удерживало. Какая-то сила не давала мне воспользоваться своим жалом.
И тут в памяти всплыло еще кое-что из прочитанного мною в «Книге о пчелах». Оказывается, укусив кого-нибудь, медоносные пчелы погибают.
«Ни в коем случае!» — подумал я.
Я все еще надеялся выбраться из этой передряги живым. Выбраться и вернуться в мое прежнее тело.
Итак, раз пользоваться жалом нельзя, придется прибегнуть к хитрости.
Хищно лязгнув зубами, Клаус еще шире рас-крыл свою огромную пасть. Затем он нагнулся, приготовившись проглотить свою сладкую добычу — меня!
Но в самый последний момент я сумел вырваться из его когтей и избежать участи быть перемолотым его страшными зубами.
Я попытался подняться в воздух, но кот вновь протянул лапу и сбил меня на землю.
Клаус просто-напросто играл со мной, словно я был одной из тех резиновых мышек, которых Крисси всегда дарит ему на Рождество.
И тут я собрался с силами, расправил крылья и постарался поскорее улететь. Обратив один из моих глаз назад, я увидел, что вредный кот так и остался сидеть в густой траве с раскрытым от изумления ртом.
На мгновение я испытал волнующее чувство победы.
«Молодчина, Гэри! — похвалил я себя. — Ты, крошечная пчелка, сумел перехитрить и победить огромного страшного кота!»
Я был настолько доволен и горд собой, что решил совершить небольшой круг почета. Расправив крылья, я начал очерчивать в воздухе огромную петлю.
Хлоп!
О Боже! Что такое?
Я опять врезался во что-то. Но во что — вот вопрос. Оно не было твердым, как камень или дерево. Напротив, оно было мягким, как ткань. И все шесть моих лапок вцепились в него.
Я с усилием попытался освободиться. Я бился и вырывался, но напрасно. Все мои лапки в чем-то запутались.
Я оказался в ловушке.
— Ха-ха-ха!
Этот противный смех заставил меня вздрогнуть всем тельцем.
И я вдруг догадался, куда попал.
Я запутался в сетке мистера Андретти!
Волна отчаяния захлестнула меня, и я повис на противной белой сетке.
Я прекрасно знал, что со мной будет дальше.
Андретти просто-напросто запрет меня в своем улье, и я больше никогда не выберусь из него.
13
— Пора возвращаться домой, мои маленькие жужжащие детки! — проговорил мистер Андретти. — Пора лететь на работу, мои маленькие медоносы! — И он вновь рассмеялся своим дурацким смехом. — Мои медоносы! Ха- ха! О, мои малышки, как это здорово!
«Ж-ж-ж! Ж-ж-ж-ж!»
В моих ушах отозвалось громкое жужжание, а это означало, что я — далеко не единственная пчела, пойманная мистером Андретти в его сети. Да-да! Насколько я мог различить правым глазом, рядом возилась пчела, очень похожая на меня. Она находилась прямо передо мной и своими усиками ощупывала мое «лицо».
О-о! Что же это было за чудище!
Все мои ножки непроизвольно задрожали от страха. Я так и задергался в сетке, стараясь высвободиться и улететь.
С трудом мне удалось немного отвернуться от чудища. Но и с этой стороны сидела пчела. За ней еще одна. И выглядела она гораздо страшнее первой.
У них были огромные выпуклые глазищи и усики-антенны. И все они угрожающе жужжали, будто сердились.
Жужжание становилось все более громким: в сетку мистера Андретти попадались новые пчелы. Внезапно сетка заходила ходуном. Вверх-вниз, вверх-вниз! Это было похоже на землетрясение. Тряска была столь сильной, что я никак не мог собраться с мыслями.
После очередного качка я потерял опору и упал на дно мешка, полного копошащихся и жужжащих пчел.
Я оказался в гуще этих отвратительных волосатых букашек. С омерзением я чувствовал, как по мне ползали пчелы.
Нет, этого жужжащего кошмара я не перенесу!
Никогда еще я не испытывал такого страха. Я закричал своим тоненьким голоском, пытаясь вскарабкаться наверх, но мои лапки по- прежнему были прижаты другими пчелами. О, как я ненавидел и этих пчел, и эту проклятую сетку!
Как бы там ни было, я должен был освободиться любой ценой. Я просто обязан выбраться отсюда. Мне необходимо добраться до офиса мисс Кармен и попросить ее о помощи.
И тут мне в голову пришла жуткая мысль: «Если я не смогу выбраться отсюда, я так и останусь на всю жизнь пчелой!»
Пока мистер Андретти нес в сетке меня и всех прочих пойманных им пчел, я начал жужжать и дрожать от страха.
«…И почему такое стряслось именно со мной? — спрашивал я себя. — Как я мог свалять такого дурака, зачем решил стать на время кем-то другим? Чем не угодило мне мое замечательное тело?»
